Генпрокуратура: «В 2022 году 14 педагогических работников совершили преступления в сфере сексуального насилия детей»

Экзамен держит образование. Кого все-таки и по каким дисциплинам могут отправить на пересдачу? Как создают педагогические новшества и нужны ли они реально школьникам? Скоро в школу, потому на площадке ток-шоу «По существу» пройдет педсовет, чтобы сделать выводы из параграфов, где проведена работа над ошибками.

Алена Сырова, СТВ:
Понятно, что в теории в государстве продуманны очень четкие, хорошие, правильные механизмы, которые направлены на то, чтобы получать образование можно было доступно, безопасно. Как и в любой другой сфере все упирается в кадры, то есть кадровый вопрос – неравнодушность, какая-то ответственность, какое-то понимание сверхцели (к чему и куда, для чего мы идем). Тогда, наверное, эффект стоящий. В том числе и говорить о проблемах. Вот, Виктория Александровна, несколько программ назад говорили о педофилии. Но, к сожалению, этот вопрос актуален. Этот вопрос и поднимался тоже на недавнем совещании. Говорили о безопасности детей. Как в этой сфере вы сотрудничаете с Министерством образования, какие есть вопросы?

Виктория Финевич, начальник отдела по надзору за исполнением законодательства о несовершеннолетних и молодежи Генеральной прокуратуры:
Прежде всего надо отметить, что у нас в республике действует три плана, утвержденных правительством, о защите детей от сексуального насилия. При этом два плана по защите детей от сексуального насилия разработаны по инициативе Генеральной прокуратуры, куда вошли мероприятия по разработке курса полового воспитания, по принудительному лечению педофилии. Кроме того, были затронуты вопросы по воспитанию не только детей, но и родителей в этой сфере. Одновременно мы решали вопросы, закладывая мероприятия в эти планы, касающиеся профилактики рецидивной преступности. Потому что отмечалось, что определенную часть преступлений в этой сфере совершают именно рецидивисты. И здесь тоже были положены в план определенные мероприятия. И сейчас эти мероприятия реализуются, в том числе с участием и во взаимодействии с Министерством образования.

Алена Сырова:
Но эффективно или нет? Или есть какие-то вопросы? Если есть, то на каком этапе? У нас даже в студии поднимали вопросы, и речь шла о том, что на местах знали о том, что есть предпосылки и человек склонен совершать такие преступления. Но вместе с тем на предыдущем месте работы с ним прощались, и он шел благополучно в другое. Но вы же наверняка знакомы с такими случаями?

Виктория Финевич:
Конечно, были такие случаи. И мы приводили статистику, что в 2022 году 14 педагогических работников совершили преступления в сфере сексуального насилия детей. В этом году тоже имеют место такие факты. Не буду называть какую-то цифру, но факты имеют место быть.

Кирилл Казаков, СТВ:
Олег Викторович, в вашей Академии в любом случае какие-то же тесты для состоявшихся педагогов проходят. Вот есть какая-то реальная система выявить этих людей на ранней стадии? Полиграф.

Олег Дьяченко, ректор Академии последипломного образования, заместитель председателя Постоянной комиссии Совета Республики Национального собрания Беларуси:
В Академии, конечно, полиграф не используется. Но в повышении квалификации, конечно, ориентируем педагогов на то, чтобы они овладели такими методиками, с помощью которых можно выявить по определенным признакам людей, которые склонны. Но эта тема очень тонкая.

Игорь Марзалюк, председатель Постоянной комиссии Палаты представителей Национального собрания Беларуси:
Я вот помню, в свое время, когда еще сенатором был, когда пробовали там более ужесточить все эти вещи, вдруг столько защитников появляется прав этих людей. Ну почему, если сотрудники силовых органов проходят определенную проверку на полиграфе в обязательном порядке, то почему для педработников в обязательном порядке… Они же с детьми работают. Один вопрос или набор вопросов связаны только с этой одной узкой темой. Не надо спрашивать про все остальное, но давайте спросим все-таки. Есть соответствующие методики, и я считаю, что это самое правильное. Лучше выявить, если видно, что есть склонность, если четко видно, что это человек – педофил, то ему не место в школе, и дети останутся целы. Это первое.

Вторая часть. Если мы говорим о том, когда уже произошло, необходима тонкая психологическая работа и соответствующая психологическая методика работы с жертвами, с детьми. Они же не хотят, им же стыдно, вы понимаете? Вот это должно быть тоже предметом особого обучения в том же педуниверситете, на педагогических специальностях должны быть специализированные психологи, которые подобные вещи должны делать.

Читайте также:

Миноблисполком: 293 школьных автобуса выйдут на маршрут с 1 сентября

Почему в современной Беларуси не надо учиться по советским учебникам? Мнение экспертов

Кадлубай о новых школьных изданиях: это не переписывание учебников заново, это процесс доработки