7 мая в День работников радио, телевидения и связи, генеральный директор телеканала СТВ Кирилл Казаков стал гостем ток-шоу «БУДНИ» на «Альфа Радио».
Алена Родовская, ведущая «Альфа Радио»:
Мы 20 лет назад на могилевском телеканале начинали свой трудовой путь: вы на телевидении, я – на радио. Как мне к вам можно обращаться?
Кирилл Казаков, генеральный директор СТВ:
Алена Валерьевна, давайте по именам. Я всегда транслировал, что журналисты не имеют отчеств, потому что мы всегда представляемся просто (в сюжетах, в эфире): Кирилл Казаков, Алена Родовская, поэтому опустим визитки.
Алена Родовская:
Что удивительно за 20 лет? Вот чем мне нравится эта профессия? Она заставляет тебя чувствовать, жить, стремиться, и она никогда не надоедает. Всегда есть эмоциональная краска, которая делает эту профессию уникальной.
Кирилл Казаков:
Это правда. Я не могу сказать, что 20 лет пролетели слишком быстро, но мне кажется, что, не умаляя достоинств других профессий, эта заставляет тебя каждый день жить по-другому. Особенно, когда ты работаешь репортером, ездишь на съемки. Сегодня у тебя, условно говоря, паркет политический, завтра – криминальная авария, послезавтра – командировка в какую-нибудь страну, и ты всегда что-то новое привозишь. И тебя заставляет эта профессия искать какие-нибудь вещи, которые бы заинтересовали к твоему сюжету. Это профессия, которая заставляет тебя расширять кругозор.
Алена Родовская:
20 лет в журналистике, сейчас такая большая должность – генеральный директор СТВ. Получается красивая история от простого репортера до руководителя. Наверное, это важно, потому что все нюансы телевизионной кухни знакомы от и до.
Кирилл Казаков:
Именно поэтому меня не любят иногда мои подчиненные, потому что меня сложно обмануть. Когда, например, рассказывают, что плохо работал оператор, кто-то не отозвался на их звонок, что-то пошло не так, я просто сразу привожу несколько доводов и точно попадаю в цель. Потому что чаще всего, когда люди чего-то не хотят или не могут сделать, они просто ленятся.
Алена Родовская:
Я задала вопрос так называемой своей фокус-группе, потому что мне всегда интересно собирать мнения. Я стала спрашивать: «Что такое для вас телеканал СТВ?» Мнение простых людей, которые к журналистике не имеют никакого отношения. И я была искренне удивлена тем, что большинство из них считает, что на телеканале СТВ правит Азаренок, его все боятся, его боится даже директор.
Кирилл Казаков:
Григорий Юрьевич, когда я вернусь на телевидение, я позову тебя, ты мне расскажешь, каким образом ты правишь на СТВ. Я не знаю, у нас достаточно демократическая атмосфера, и Гриша, если говорить о Грише, за кадром и в кадре – два разных человека. Мы работаем большой командой, у нас нет такого, что есть культ личности какого-то журналиста или менеджера. Это большая команда, у нас есть культ личности СТВ. В этой истории мы делаем большое телевидение, нам очень хочется, чтобы наши программы смотрели, я внимательно смотрю за рейтингами, смотрю, как увеличивают цифры наших просмотров. Мне интересно, потому что это большой мегапроект, в который сейчас вовлечено большое количество узнаваемых лиц.
Если еще год назад на белорусском телевидении были люди, которых узнавали, это люди, которые вели развлекательное, утреннее, какие-то программы лото и еще чего-то, то на данный момент белорусская узнаваемая журналистика – это люди, которые делают политические новости. Мы сделали еще в сентябре акцент на авторскую журналистику, честно говоря, на тот момент было сложно предполагать, чем закончится, как закончится, что мы будем делать. Гриша был одним из тех первых людей, кто сделал свою авторскую рубрику. После этого появились Пустовой, Юлия Артюх, Алексей Голиков, Игорь Марзалюк, Андрей Муковозчик. В принципе, мы сложили такую команду уже к ноябрю. Сейчас я могу сказать, что все фамилии, которые я перечислил, если люди не будут лукавить сами себе, то каждый из них скажет: да, я знаю (как минимум) как выглядит этот человек.
Алена Родовская:
Если вспоминать события прошлого августа, то уже не секрет, что стачкомы были организованы и на ОНТ, и на Первом национальном, люди расшатывали коллектив. Насколько я знаю, этого не было только на СТВ.
Кирилл Казаков:
Я могу только пошутить на эту тему: СТВ в принципе не брали в расчет. На самом деле я не хочу хвастаться, потому что это не моя заслуга, это заслуга ребят, которые делают свою журналистику, но СТВ выстрелило первым. Сейчас три телекомпании – Белтелерадиокомпания, телеканал ОНТ и телекомпания СТВ – являемся, как мне кажется, одним из важнейших журналистских препонов, чтобы свалить власть. Люди стали патриотами, это правда произошло. Может, мы не заметили, может, у нас коллектив просто поменьше, может, как я уже говорил, нас просто в расчет не брали, но у нас уходили люди, это правда, они уходили везде, но эти люди остались за кадром. Самое главное, что могу сказать, у нас остались все девчонки-ведущие, все корреспонденты ведущие, а ребята поуходили.
Алена Родовская:
Если можно, тот самый момент, когда коллектив пришел и состоялся тот самый честный диалог, потому что, понятно, что никто не знал, что будет дальше. И когда стали забастовки перед окнами телекомпании…
Кирилл Казаков:
А не было прямого разговора такого, который мог бы включить ситуацию.
Алена Родовская:
Или они пришли и сказали: «Мы с вами»?
Кирилл Казаков:
И этого никто не говорил. Мы просто работали. В один прекрасный момент просто сложилась такая ситуация, что каждый понимал, что он вдруг резко оказался мишенью, его начали гнобить. И все стали друг друга защищать. Я могу пример привести – Катя Забенько. Наша телеведущая, журналистка, которая работает на телеканале СТВ с первого дня его существования – 20 лет. Катя осталась в эфире, ее гнобили очень много людей, которые просто-напросто писали ей в соцсети всякие гадости. Она удалила соцсети и приходила на работу.
Алена Родовская:
И ничего не боялась?
Кирилл Казаков:
И ничего не боялась.
Алена Родовская:
Я вот задумалась, наверное, это после назначения, Кирилл, первое интервью, которое появляется в радиоэфире и вообще в средствах массовой информации?
Кирилл Казаков:
Нет, не первое интервью, которое появляется в средствах массовой информации. Первое интервью было дано своему телеканалу в день назначения. Второе интервью было в газете «СБ. Беларусь сегодня». И это третье большое интервью.
Алена Родовская:
Нормально так по площадкам: и газета, и телевидение, и радио. Вообще, сегодня уникальный случай, когда радио и телевидение встретились в эфире.
Кирилл Казаков:
Мы же должны поздороваться. С праздником всех радийщиков и телевизионщиков.
Алена Родовская:
Когда мы здоровались с нашими слушателями, затронули вопрос про измерителя. Хотелось бы получить подробную оценку того, что вообще происходит: какой телеканал, какие программы смотрят люди, чтобы что выстроить, для чего это нужно?
Кирилл Казаков:
Я полагаю, это больше не людей интересует. Есть такая поговорка у телевизионщиков: «Если бы я создавал свой телеканал, его бы не смотрел никто, кроме меня».
Алена Родовская:
А портрет телезрителя – это важно?
Кирилл Казаков:
Да, портрет телезрителя нужен прежде всего рекламодателям, потому что любое измерение, любые рейтинги могут бередить с хорошей стороны душу любого человека, который делает что-то творческое, но, условно говоря, какой-нибудь кинофестивальный фильм, документалка не соберут большую аудиторию. Поэтому есть творчество в телевидении, а есть чистый бизнес. С 1 мая в стране заработало коммерческое использование одного из крупнейших социологических операторов мира (испанская компания Kantar), которая сейчас будет заниматься телеизмерением. Мы очень сильно надеемся, что это даст возможность проследить в том числе и движение аудитории, и возраст аудитории. И, соответственно, мы будем понимать, какая аудитория, смотрит, например, телеканал СТВ, либо же второй телеканал холдинга – телеканал РТР-Беларусь. Потому что сейчас это все делается немножко наобум, не всегда подразумевая цифры, а это мировой опыт, мировая история, она верифицирована испанской компанией, которая работает в том числе с крупнейшими межфинансовыми группами, крупнейшими транснациональными корпорациями. Поэтому их работа здесь будет немножко проще. Придя, например, к рекламному агенту, можно будет увидеть цифры, кто в эту или иную минуту смотрит и, собственно говоря, продать кока-колу или березовый сок.
Алена Родовская:
7 мая на календаре, если с начала мая начал работу измеритель, может быть, уже есть какие-то предпосылки?
Кирилл Казаков:
Я не буду говорить об этом, потому что, во-первых, это имеет коммерческую составляющую.
Алена Родовская:
Сколько будет длиться измерение?
Кирилл Казаков:
Измерение будет идти постоянно. Они ежедневно отслеживают ситуацию, как смотрит страна. Есть определенный срез людей, которые занимаются тем, что за определенные бонусы смотрят телеканалы. Они не меняют свои взгляды, они просто обозначают в специальных приставках кто и что смотрит, в какой момент какая программа. Эта информация собирается, в автоматическом порядке обрабатывается, социологически складывается и после этого выдаются цифры в ежедневном формате.
Алена Родовская:
А цифры для общей аудитории?
Кирилл Казаков:
Я не понимаю, зачем они нужны: говорить, какой канал у нас самый смотрибельный?
Алена Родовская:
Почему бы и нет? Рейтинги радиостанций делаются, у нас понятно, кто в топе.
Кирилл Казаков:
Я не хотел бы об этом говорить. Не потому что телеканалы СТВ или РТР-Беларусь имеют плохие рейтинги, нет, они входят в шестерку ведущих телеканалов страны, но просто говорить о том, какой, когда… Понимаете, даже если мы будем делать какое-то классное ток-шоу, оно может быть перебито каким-нибудь любопытным фильмом, который будет идти на соседнем телеканале. И говорить, что это удачная попытка нашего программного директора расставить так сетку? Это прежде всего для коммерческого исследования делается, для компаний, которые должны приносить нам рекламу. С рекламой достаточно сложно, потому что некоторые компании, с которыми у нас годами складывались хорошие коммерческие отношения, партнерские отношения, в прошлом году решили приостановить рекламные контракты, некоторые не вернулись до сих пор, и это реально проблема. Можно говорить, что телевизор смотрят, это правда, телесмотрение только телеканала СТВ с августа выросло в полтора раза. У нас наибольшее количество информационного вещания среди коллег. Из всего вещания на телеканале СТВ 21 % составляют новости и информационные программы.
Алена Родовская:
В прошлом году были разговоры о создании полностью информационного телеканала. Если такая доля сейчас у СТВ, зачем тогда новый информационный телеканал?
Кирилл Казаков:
Это имиджевые вещи. И информационный канал позволяет привлекать исключительно думающую аудиторию, которая смотрит телевизор, чтобы потреблять новости. Там нет сериалов, там нет каких-то телемагазинов, там нет развлекательных программ, это новости. Чаще всего такие каналы включены в офисах и домах у крупных бизнесменов или, как это говорят, людей, которые принимают решения. Поэтому создание подобного телеканала – это имиджевая штука, которая позволяет формировать мнение у тех людей, которые управляют бизнесами, страной, администрированием, для этого нужно.
Алена Родовская:
Есть интернет, и вы достаточно хорошо там представлены, вас цитируют, я постоянно вижу какие-то публикации: «Как сообщили на телеканале СТВ». Интернет – это четкие цифры без всяких денег. Когда проходят такие измерения, практика показывает долю телесмотрения.
Кирилл Казаков:
Телевизор смотрят намного, на порядок больше. Это очень замечательное заблуждение, когда люди говорят, что они не смотрят телевизор. Это прямое телесмотрение, когда ты садишься по привычке на диван, щелкаешь пультом и смотришь телевизор. Есть еще отложенный просмотр, когда ты смотришь программы в записи, те же самые некоторые кабельные каналы позволяют это делать. Или же площадки у мобильных операторов, так называемый OTT-сервер. Смотреть телевизор можно и в телефоне, ты смотришь телевизор. У меня была забавная история, когда на одно ток-шоу («По существу», идет на телеканале СТВ) был приглашен человек, он пришел с одной просьбой, чтобы на это ток-шоу не пришел Азаренок. Ну, Гриша и не планировался. Я считаю, что это неправильно, но он так решил. Этот человек за 10 минут до эфира начал рассказывать, что последний раз телевизор он смотрел три года назад, приезжая к бабушке, включал телевизор.
Алена Родовская:
Но при этом Азаренка он знает.
Кирилл Казаков:
Да, поэтому у меня был вопрос: «А откуда вы знаете Азаренка?» – «Ну, я его видел». Телевидение в формате того, что мы привыкли понимать как телевидение, давно уже не существует. Мы производители контента, и неважно на какой площадке этот контент выходит. Мы сейчас с вами на YouTube. Мы радио?
Алена Родовская:
Да.
Кирилл Казаков:
Но мы на YouTube. Это телевидение? Это YouTube-канал?
Алена Родовская:
Это радио.
Кирилл Казаков:
Все правильно. То же самое – это не визуализация, а печатный текст того, что было сказано по телевизору. Если, например, сюжеты для эфира журналисты собирают (из разных текстов, интервью людей, картинки), то для интернета специально обученные редакторы их разбирают. Именно этим мы и берем. Мы просто-напросто из одного сюжета сделаем 6-7 заявлений информационных. И в виду клипового мышления не только потребителя информации, но, к сожалению, и журналистов, когда могут, просто сославшись на министра, который выступил на телеканале СТВ, взять кусочек его интервью у нас на сайте, разместить и сделать ссылку на СТВ.
Алена Родовская:
А часто ли говорят о том, что на СТВ? Знаю истории, когда забирают даже без упоминания.
Кирилл Казаков:
Есть и такая история, но это уже зависит от порядочности журналиста и редакции. Если я нахожу такую историю, я всегда стараюсь каким-то образом сообщить руководителю редакции, что я не против, но сошлитесь на СТВ. В этом плане нормальная история.
Алена Родовская:
Радио и телевидение – это, на мой взгляд, одни из самых искренних и настоящих видов журналистики. Потому что на радио тебя слышно, у тебя есть только один инструмент – это голос. А степень искренности, в принципе, на телевидении видно сразу, потому что не только слышно, но и видно. И мне кажется, что как и со слушателями, так и с телезрителями нельзя говорить свысока, тут важна какая-то степень доверия. И вот новое ток-шоу «По существу», которое вышло в эфир, цепляет сразу какой-то дикой энергетикой, которая видна по ту сторону экрана. А что происходит там?
Кирилл Казаков:
Разговор, просто идет искренний разговор.
Алена Родовская:
Ну это прямой эфир.
Кирилл Казаков:
А у нас сейчас с вами не прямой эфир?
Алена Родовская:
Мы привыкли, мы каждый день в прямом эфире, а на телеканале это достаточно…
Кирилл Казаков:
Ну, на телеканале новости выходят в прямом эфире семь раз в день, поэтому люди, которые работают в прямом эфире, они есть, их много. СТВ еще всегда славилось тем, что у нас всегда в новостях очень много прямых эфиров, просто включения откуда-то. С мероприятий, вставок, спортивных арен – со всего.
Алена Родовская:
То есть вы мгновенно реагируете на любую повестку, что происходит?
Кирилл Казаков:
Все реагируют, я не буду хвалить СТВ, потому что на самом деле у нас очень небольшой медиарынок, и в последнее время журналисты всех компаний очень сильно сдружились.
Алена Родовская:
Дружат, это уникально. Нет конкуренции.
Кирилл Казаков:
Она есть, она такая хорошая, здоровая, творческая конкуренция. Что касается ток-шоу, мы шли очень долго, и мы делали большую студию. У нас сейчас студия 400 метров, у нас семь больших светодиодных экранов. Это студия, которая позволяет делать не только, например, политические ток-шоу, которые мы запустили две недели назад. Это студия, которая позволяет снимать концерты. Вот мы, например, сняли позавчера концерт к 9 Мая, он в эфире СТВ будет в 18:20 9 Мая, именно концерт, снятый в нашей студии. И в связи с тем, что мы оператор телеканала РТР, у нас из этой студии будет выходить большое часовое женское ток-шоу. Если возвращаться к истокам вопроса, что творится на той стороне, на той стороне просто разговор. Мы просто говорим, и все. И когда ты стоишь в прямом эфире, ты немножко не ощущаешь себя в прямом эфире. Ты просто разговариваешь с людьми и пытаешься у них узнать какую-то информацию. Но, я честно скажу, у нас все-таки нет культуры ток-шоу прямоэфирного, нет. Это и не хорошо, и не плохо. Потому что мы привыкли, например, к ток-шоу, которые идут в России или в Украине. Да, это постоянный балаган, это перебивание и неумение иногда аудиторию держать ведущим. Здесь тоже такое есть.
Алена Родовская:
В чем фишка у вас?
Кирилл Казаков:
Да я не знаю, в чем фишка.
Алена Родовская:
Просто в личности, да, в самой харизме тех людей, которые приходят?
Кирилл Казаков:
Которые приходят, да, конечно. В гостях. Самая главная фишка этой программы в гостях. Потому что, во-первых, у нас сложился пул экспертов, которые к вам приходят в гости, которые приходят в гости на телеканалы ОНТ, Беларусь 1. Эти люди как бы ни говорили о том, что у нас нет патриотов, и нас всегда обвиняют в том, что мы что-то делаем непрофессионально. Я думаю, что у нас есть большое количество людей, которые патриотически настроены, и при этом они достаточно умные и образованные. Сегодня утром, когда я ехал к вам на радио, один из некогда известных ведущих Белтелерадиокомпании написал о том, что он поздравляет с праздником, Днем радио и телевидения, нашим праздником (выделил большим), а не «их». Потому что «их», имея в виду, нас, государственных журналистов, – там не осталось профессионалов. Вот если он меня слушает, я бы сказал, что «их» – это они. Абсолютно их праздник. А наш праздник – это День радио и телевидения. Как написал сегодня же, когда ехал на работу и читал пост Гриши Азаренка, мы, во-первых, выстоим, а во-вторых, это, наверное, очень символично, что 7 мая буквально в одном дне от Дня Победы.
Алена Родовская:
Как определить любовь к родине? Как определить патриотизм? Он либо есть у тебя внутри, либо его нет, все. Невозможно словами, ты можешь только каждый день своими какими-то поступками, действиями…
Кирилл Казаков:
Меня расстраивает немного другая история, потому что я (несмотря на то, что большое количество моих прежних и нынешних знакомых остались под бело-красно-белыми флагами) никоим образом никогда не начну их делить по степени ума. Потому что степень ума не определяется идеологией. Это твой выбор, в этом и есть демократия, в этом есть свобода. Когда наличие у тебя красно-зеленого, бело-красно-белого флага становится причиной сегрегации, то, наверное, это и есть фашизм. С точки зрения нашей, даже оппозицией сложно назвать, со стороны «замагарей» и «невероятных» идет дикая сегрегация. И мы, делая наше ток-шоу, меня уже обвиняли в том, что мы не зовет две стороны. Я не хочу звать две стороны, я хочу звать людей, которые сейчас выступают за патриотизм, сейчас выступают за Беларусь. Потому что слышать точку зрения, которую проповедуют Telegram-каналы пропагандистского толка, ну, там нет смысла, там нет идеи, там есть просто эмоции, крик и полностью пелена лежит на глазах. И когда мы объясняем людям, что посмотрите, как живет соседняя Украина, как живет соседняя Прибалтика, как живет та же самая соседняя Польша. Если мы действительно хотим такую демократию, ну, окей, давайте попробуем. Наш Президент однажды сказал: «Давайте дадим им столько власти, сколько будет». И потом просто-напросто сделал вывод, что будет с нами. Я не хочу, чтобы так было с нами.
Алена Родовская, ведущая «Альфа Радио»:
Продолжаем наш разговор. Мы готовимся. Письма войны – это когда мы пригласили наших журналистов читать фронтовые письма. Когда мы готовили, без слез невозможно было читать эти строки. Уже воспринимаешь как-то по-другому, когда ты видишь, что хотели сделать с твоей страной, к чему бы мы пришли. Когда девушка снайпер пишет о том, что передает привет маме в этой весточке, как она себя чувствует, рассказывает о страхах, которые видит своими глазами, о том, как сражаются советские солдаты, о том, что терпят люди. Ты понимаешь, что эта попытка переписать историю – это, наверное, величайшая глупость человечества, которая может быть, это и есть новый фашизм.
Кирилл Казаков:
Так оно и есть.
Алена Родовская:
Тем более, что не 200 лет назад это было. Живы свидетели.
Кирилл Казаков:
Дело не в этом. А как у вас в эфире «Альфа Радио» несколько дней назад отметил Вадим Гигин, что это, наверное, была единственная война, которая преследовала полное уничтожение белорусского народа. Да, можно говорить о том, что мы находимся на перепутье, на востоке Европы, между Азией и Европой в таком энциклопедическом смысле слова. У нас действительно было много войн. Мы воевали и с Югом, и с Востоком, и с Западом, и с Севером. Постоянно через нас перекатывались войны. Наш Президент об этом несколько раз говорил. Его всегда интерпретировали так, как будто мы были за ту или другую сторону, но мы действительно были заложниками ситуации. Эта ситуация не исключение. Когда пришли не для того, чтобы пробежать Беларусь и захватить Москву, как это было, например, при Наполеоне, как это было при крестоносцах. А пришли, чтобы уничтожить целую нацию. Если мы про эту войну забудем, тогда это непонятная история.
Например, меня не очень впечатляют марши дивизии СС «Галичина» в Киеве. Я не могу этого понять. Многие даже историки говорят о том, что СС «Галичина» не имела никакого отношения к Украине. Территория, где она формировалась, являлась территорией Третьего рейха. Но именно это опускается и вытягивается то, что они ходили в вышиванках. Та же история, которая предполагает и у нас наличие некой оппозиционности, бело-красно-белого флага как государственного символа. Да, возможно, можно говорить и о том, что русские власовцы ходили под нынешним государственным флагом России. Но для нас эта война чем трагична? Тем, что каждый третий погиб. У нас жгли, у нас убивали. И если сейчас мы эту победу просто-напросто потеряем, то я не представляю, какая идеология придет сюда. Как историк, я могу предположить. Могу разложить даже несколько теорий, что будет с нашей страной, если вдруг резко власть накренится. Но власть не накренилась.
Самое главное, что увидели люди, которые пытались эту власть накренить, что это не 97 % победителей, это 97 % проигравших. Те же самые журналисты, которые пытались быть либеральными еще в июле, пытались подбирать слова, начали говорить языком Telegram-каналов. СТВ первым включилось в эту историю, когда мы просто, простите за выражение, начали мочить наших противников по одной причине, потому что нас стали мочить. Причем я никогда в жизни никому не написал, что я буду рад сыграть в футбол твоей головой, а мне такое писали. Если в этом есть оправдание, если в этом нет признаков фашизма, то я не знаю, каким тогда образом относиться к этим людям.
Мы в понедельник в нашем ток-шоу провели такую параллель, мы выстроили четыре слова в ряд: герб, гимн, флаг, победа. Четыре символа, которые стали символами государства. Еще раз подчеркну, что победа в этом году – это победа и над 2020 годом в том числе. Это нынешняя победа. Флаг, который раньше, например, тоже у меня разговоры были с моими знакомыми, которые говорили, что как-то им непривычно было вывешивать государственный флаг на праздники. Да, флаг бригады, в которой служили, могли повесить, еще что-то. А здесь ты понимаешь, что красно-зеленый флаг стал символом победы. Мы победили. Победа становится реально третьим символом, третьим обозначением Беларуси. Подготовка ко Дню Победы в этом году особенно – очень важная история. Надо помнить и тех ветеранов, которые защитили нас в 1944-м, 1945-м от фашизма, и тех солдат, журналистов, медиков, педагогов, политиков, депутатов, общественных деятелей, которые грудью стали и не дали в августе изменить эту страну, как мне кажется, к самому худшему сценарию, который мог бы быть.
Алена Родовская:
Есть вопрос про блогеров и телевидение, что в эфир вы стали приглашать многих людей, который по большей части были известны в интернет-пространстве.
Кирилл Казаков:
А что это такое? Почему сломается сознание? Есть российский YouTube, который доказывает, что телевидение умерло. Мы должны смотреть и слушать только честное и искреннее – телевидение же только в YouTube. А потом оказалось, что когда оказываемся в такой ситуации, которая произошла у нас в августе, на помощь приходят те патриоты, которые действительно ведут или начали вести, у некоторых просто перещелкнула тема каналов, которые они вели, от кулинарных до патриотических. Да, мы стали просто-напросто звать блогеров. Наверное, самый известный, который стал лицом СТВ, это Алексей Голиков, есть девочка тиктокерша Стюша Тайм. Мы, наверное, первый телеканал и вообще первая телекомпания этой страны, в которой есть два редактора TikTok.
Алена Родовская:
Я посмотрела, потому что на самом деле мало кто понимает, как государственные телеканалы должны быть представлены в TikTok. Ваша стратегия удивительна тем, что вы отошли от политики и рассказываете о том, что происходит за кадром. А это всегда было интересно. То есть когда ведущая рассказывает о том, что нельзя надевать на эфир, там была масса комментариев, за ночь 130 000 просмотров. Мне кажется, что аудитория TikTok – это молодежь. Вы там прививаете вкус и любовь к профессии журналиста.
Кирилл Казаков:
Мы прививаем понимание трех букв – СТВ. Чтобы они понимали, что есть телекомпания, есть ведущие, есть лица, они должны быть узнаваемы. Мы идем разными путями. У нас есть стратегия по тому, каким образом мы работаем с блогерами. Очень большое количество блогеров-патриотов, которые приходят к нам в эфир, которые очень хотят с нами работать. Мы действительно стали первым авторским телеканалом в журналистике. Никоим образом не перетягиваем одеяло на себя, но люди, которые делают свои рубрики, имея свое авторское мнение, это прежде всего те же люди, которые делают блогерские свои заявления в YouTube. Почему не давать им возможность смотреть на вас с телевизора?
Это парадоксальная история, телевидение якобы должно погибнуть, телевидение должно бежать в YouTube, становиться блогерами. Нет, блогеры ломятся на телевидение, чтобы расширить свою аудиторию. Телевизор в нашей стране смотрят. Телевизор в нашей стране не просто популярен, телевизор на данный момент в нашей стране находится на мегапике популярности. Опять же не говорю про каналы, потому что люди взахлеб смотрят и Беларусь 1, и ОНТ, и СТВ, и прочие каналы, где выходят информационные программы и неинформационные программы. Алена, вы, конечно, будете говорить о том, что еще и радио есть. Есть радио, но телевизор в данной ситуации вдруг резко стал маст-хэвом.
У нас перерождение национального телевидения. Первый раз оно произошло в 1994-1995 году, когда советское телевидение уступило дорогу молодым людям, которые стали делать «Карамболь», «Крок», «Акколаду», которые стали делать программы, которые были культовыми в конце 90-х годов. Когда пришло большое количество людей, которые известны до сих пор. Егор Хрусталев, которого знают все, который становился человеком года в Беларуси, потому что он был ведущим телеканала БТ. А сейчас виток, эти люди ушли, пришли другие. И эти люди ругают нас так, как ругали тогда их, уходящих. Получается, ничего не меняется, телевидение сделало круг и просто дало возможность очень большому количеству блогеров. Они же просто хорошие люди, которые умеют делать контент и подавать себя. Почему это не использовать?
Алена Родовская:
Мне очень нравится, что сейчас нет таких четких ограничений того, как должен выглядеть человек. Может, даже какие-то особенности речи есть. Сейчас важна харизма и личность самого человека. Но все-таки я покритикую немного блогеров. Я к ним прекрасно отношусь, но что получается: в интернете их стало очень много. Сейчас, когда сложилась вся эта политическая ситуация, те люди, которые заявили о своей гражданской позиции, честны в своих эмоциях, но точно так же, я уверена, есть и много среди тех, кто просто понимает: если это бьюти-блогер, то как себя раскрутить в интернете, когда их уже сотни тысяч этих пабликов? Как раскрутить себя, если я научу тебя вести Instagram? Их тоже сотни, надо как-то выделяться. Сейчас простой способ сказать: «Привет, я блогер, я тут за власть, я готов в эфире телеканала СТВ, который смотрят в стране и который обсуждают далеко за ее пределами, я готов вам что-то сказать». Вот где этот ценз отбора?
Кирилл Казаков:
Это сложная история. Всегда есть процессы, в которых есть приживалы. Всегда. Главное – отличить, главное – дать возможность. Я им, например, не буду говорить, что я верю, и многие верят в искренность Азаренка. А Азаренок блогер или нет?
Алена Родовская:
Я думаю, что он патриот и журналист.
Кирилл Казаков:
Вот, а это потому, что блогерство – это тоже профессия, это тоже журналистика. Невозможно быть блогером, не являясь журналистом. Потому что есть квинтэссенция определенных качеств. Внешность, голос, подача, грамотная речь, понимание того, что ты умеешь делать. Это должен быть неглупый, харизматичный, подающий информацию человек. Это журналист. А то, что он блогер, просто он появился на YouTube. Если человек появляется в телевизоре – он журналист или телеблогер. А на радио – радиоблогер? Все равно блогер, просто меняется приставка. Еще раз говорю, что телевидение сейчас – это производство контента. А подача в YouTube, в Instagram, в телевизоре, в радио – это всего лишь способ получения этого контента.
Алена Родовская:
Сегодня День радио и телевидения, хочу поздравить всех причастных к этому празднику, все настоящее, честное журналистское сообщество с этим праздником.
