«Это служит триггером». Детская порнография в интернете – спусковой крючок для педофилов?

Новости Беларуси. Как оградить детей от насилия? Поддается ли педофилия лечению? Кто чаще всего подвергается опасности? В Беларуси корректируют законодательство, касающееся вопросов половой неприкосновенности детей. Противодействие педофилии стало темой ток-шоу «По существу». На площадке программы 16 октября собрались правоохранители, психологи, врачи, эксперты от образования и законодатели.

Алена Сырова, СТВ:
Вопрос к сотрудникам правоохранительных органов. Я думаю, вы беседуете с этими нелюдьми, которые совершают такие преступления. Они себя чем-то оправдывают? Как они свою мотивацию объясняют, если вообще объясняют?

Ян Роговцов, старший оперуполномоченный по особо важным делам главного управления по наркоконтролю и противодействию торговле людьми МВД Беларуси:
Ряд преступников, которые совершили преступления указанной категории в отношении детей, уже постфактум, когда они сидят в местах лишения свободы… Да, мы проводили, скажем так, социальный опрос данных лиц, что же все-таки сподвигло совершить такое преступление. Когда человек, грубо говоря, для себя решил, что ему это необходимо. Так вот триггером, для себя во всяком случае, озвучивается самими преступниками, он говорит: «Я жил нормальной жизнью, был нормальным человеком, у меня все было хорошо. Никаких таких влечений я не испытывал никогда. Но тут в интернете посмотрел материалы…» Ему попались порнографические [материалы – прим. ред.] с детьми каким-то образом – или кто ему показал, или он платно где-то приобрел. И все, ему это понравилось, он стал это смотреть. Но в какой-то период своей жизни понял, что ему надо реализовать свои фантазии на практике. И он пошел.

Кирилл Казаков, СТВ:
У нас просмотр детского порно не запрещен? Распространение запрещено.

Ян Роговцов
На сегодня просмотр детской порнографии не запрещен. Но необходимо отметить, что на условной территории белорусского интернета просто так посмотреть материалы подобного содержания невозможно. Их просто нет. Наши информагентства и прочие, мы предпринимаем все меры, чтобы данный контент запретить. Его в обычном доступе нет. Когда материал попадает в сеть Интернет, это уже распространение, это уже уголовная ответственность. А здесь мы уже работаем своими оперативно-разыскными методами и идем к уже преступнику.

Алена Сырова:
Понятно, что они говорят, когда оказались уже за решеткой.

Роман Сидоренко, старший прокурор отдела по надзору за исполнением законодательства о несовершеннолетних и молодежи Генпрокуратуры Беларуси:
Примерно версии у них у всех одинаковые. Да, действительно, раньше и мыслей не было, но тут где-то что-то увидел, решил попробовать, понравилось, не смог остановиться – примерно вкратце вся их судьба, история, как это все происходит.

Кирилл Казаков:
Может, нам на уровне закона тогда запрещать, превентивно запрещать эту детскую порнографию, понятно, что она недоступна, но есть достаточно серьезные способы ее найти. Может, можно эту историю углубить?

Алена Сырова:
Как можно запретить то, чего у нас нет?

Кирилл Казаков:
Оно есть. Его просто найти нелегко.

Олег Дьяченко, заместитель председателя Постоянной комиссии Совета Республики Национального собрания Беларуси:
Так они могут через VPN выходить, поэтому я согласен.

Роман Сидоренко:
Даркнет присутствует, к сожалению. И там данная информация содержится, но на платной основе.

Кирилл Казаков:
Грубо говоря, если я смотрю, то я закон не нарушаю? Неважно, что даже через VPN. Так может это ужесточить?

Олег Дьяченко:
Но здесь пройдет по закону количественных изменений в качественные. Человек сначала смотрит, возбуждается, а затем где-то случится это с ним, скажет, не устоял. Хотя я в это не верю, что они говорят. Они сейчас оказались в местах лишения свободы, они будут все что угодно говорить.

Роман Сидоренко:
Они придумывают все что хочешь, чтобы снять с себя ответственность.

Олег Дьяченко:
Я думаю, что вот эта скрытая программа у них изначально где-то заложена, склонность к этому. И в условиях, когда есть интернет, возможность посмотреть эти бесстыдные ролики, это служит триггером. И они потом совершают преступления.

Кирилл Казаков:
Грубо говоря, раньше этого не было, потому что это не было так доступно.

Олег Дьяченко:
В советское время мы читаем, что некоторые ходили, подсматривали за несовершеннолетними, на пляжах вылавливали этих, возле бань крутились маньяки, возле детских садов совершали разные постыдные действия. Но я хотел бы отметить, что надо возвращаться к нравственности. Я тоже с вами не согласен, что если юбка короткая и так далее. Мы говорим о чем – о возвращении к нашим традиционным белорусским ценностям. А они основаны на христианской морали. А в христианской морали нет ни коротких юбок, этого нет ничего. Посмотрите, наши бабушки, прабабушки, они не вели себя таким образом, они не становились жертвами.

Алена Сырова:
Давайте не будем говорить о том, что в прежние времена не было изнасилований, не было педофилии. Я думаю, что все было. Мы не животные.

Читайте также:

«66% были знакомые, иногда даже близкие родственники». Депутат о пугающей статистике среди жертв педофилии

Из 2 тысяч обвиняемых лишь 4% – педофилы. Каким образом ставится диагноз педофилии?

Ученый: принудительное лечение педофилов – это не кастрация, а гормональная терапия