Как могла прийти кому-то в голову мысль сделать из детей доноров для солдат? Рассказы о трёх страшных преступлениях нацистов в Беларуси

Новости Беларуси. Красный Берег часто называют «детской Хатынью». Место памяти одного из самых бесчеловечных преступлений в истории. Памятник украденному детству, большой трагедии маленьких людей, ставших жертвами извращенной идеологии нацизма, сообщили в программе «Неделя» на СТВ.

Александр Добриян, корреспондент: 
Трудно представить, как вообще могла прийти кому-то в голову сама мысль сделать из детей доноров для солдат. Снабжать детской кровью военную машину вермахта. Тем не менее это наша история. Всего за две недели существования концлагеря через краснобережский ад прошли почти две тысячи детей. И лишь одному из них чудом удалось уцелеть.

Красный Берег был лишь промежуточной остановкой на пути в немецкие госпитали и лагеря типа Скобровки или Саласпилса, где малыши становились «полными донорами», то есть кровь у них брали до последней капли. Трупы уничтожали в печах крематориев или сбрасывали в утилизационные ямы. Все это пережила та самая девочка из Жлобинского района. Зина Казакевич.

Наталья Тимохова, экскурсовод филиала «Красный Берег» Жлобинского историко-краеведческого музея:
Из ее воспоминаний: брали кровь по-страшному, от большой потери детки уходили десятками на тот свет. Говорит, начинают брать – перед глазами появляется радуга, на смену радуге становится все оранжевое, теряешь сознание. Ну, а когда ребенок теряет сознание, кровь уже не идет, ее невозможно брать. Тогда с этими детками никто не церемонился. Подумали, что она умерла и просто вывезли, выбросили в яму смертников. Но девочка осталась жива.

Мимо проходила местная женщина, женское сердце не выдержало. Она забрала девочку к себе домой, долгое время лечила, прятала, ухаживала. Потом, после войны, Зина вернулась на родину.

Она выжила, чтобы рассказать миру правду о нацистских «фабриках крови». Мемориал же в «Красном Береге» – это память о каждом из 13 миллионов детей, ставших жертвами Второй мировой войны. Вне зависимости от национальности.

«До самой смерти кричал во сне от того, что увидел». На месте уничтоженной деревни Ола построили мемориал, на который собирали всем миром

Это архивные воспоминания из детства Татьяны Ярошевич. В то утро в Оле погибло 950 детей. Нацисты наполнили трупами все колодцы деревни.

Александр Добриян:
Ола. Еще одна скорбная точка на карте преступлений нацистов. Всего за несколько часов кровавой бойни каратели уничтожили здесь 1758 мирных жителей.

Людей, которые просто пытались спрятаться в лесной глуши, жгли из огнеметов, расстреливали из автоматов, взрывали гранатами.

Аксинья Курлович, изображенная на этой скульптуре, буквально просила через переводчика у карателя позволить ей сгореть в собственном доме.

Кошмар, который и спустя 76 лет заставляет стынуть в жилах кровь, – это ее боль. Наталья Гавриленко всю жизнь прожила среди людей, пронесших в сердце огонь Олы. Эта трагедия стала частью общественного сознания нескольких поколений местных жителей. Сакральным опытом ужаса.

Наталья Гавриленко, жительница деревни Чирковичи:
Когда случается такая трагедия, практически невозможно нормальному человеку перенести. Когда у старых людей спрашивали: «Расскажите о том, что было в Оле», – они всегда говорили: «Гэта табе не трэба ведаць». Они, наоборот, хотели как будто забыть то, что здесь произошло.

У нас Корнилюк Леонтий Романович в Чирковичах жил. Он здесь был маленьким ребенком. Когда сжигали Олу, они всей семьей стояли и видели. И он до самой смерти кричал во сне и не хотел никому рассказывать. Случайно племянник рассказал, что он был в Оле и все это видел.

Всего 40 километров от Олы, и снова ужас от понимания глубины трагедии белорусского народа. По плану, утвержденному лично Адольфом Гитлером, в район Озаричей из прифронтовых территорий в марте 1944-го согнали около 50 тысяч человек.

Читайте также:

Это и фигура матери у пустой колыбели, это и Беларусь, лишённая детей. Рассказываем о мемориале в деревне Борки

«З неба падаюць зоры». Воспоминания белорусов, которые одними из первых столкнулись с атакой немцев

Даже составили документ с правилами. Как разрешалось общаться немецким солдатам и белорусским девушкам

Александр Добриян:
Ни крематория, ни газовых камер. Только холод, болезнь и медленная смерть в замерзающем болоте. Озаричские лагеря смерти – один из самых бесчеловечных эпизодов Второй мировой войны. Белорусских женщин и детей нацисты, словно лабораторных крыс, использовали для того, чтобы заразить сыпным тифом солдат наступавшей советской армии. Умереть здесь было не самым страшным. Ужас вселяло само ожидание мучительной смерти.

Что такое геноцид целого народа, Геннадий Пархоменко видел собственными глазами, прочувствовал каждой клеточкой тела. Весной 1944-го он, десятилетний мальчишка, умирал от тифа на озаричских болотах.

Геннадий Пархоменко, узник Озаричского лагеря смерти:
Мы с матерью были под елочкой, под сосенкой. Так от нас недалеко был штабель трупов, метров, я не знаю, 20-30. Один на один.

Эти картины дети войны пронесли через всю жизнь. Это не стирается из памяти, как бы того ни хотелось.

«Мать умерла, дитя лазит по матери». Воспоминания узников лагеря смерти «Озаричи»

Геннадий Пархоменко всю прошлую зиму готовил дом к 75-й годовщине Победы. Победы, которая лично для него равнозначна самой жизни.

Геннадий Пархоменко:
Чтобы люди помнили, что такое может принести война. Фашизм – это, опять же, возрождение подобных концлагерей, Озаричей. В будущем если только будет фашизм – это будет опять такое же. Так что я ярый противник возрождения фашизма.

О том, что мир начинает забывать истинное лицо нацизма, в 2019-м напомнила Генеральная Ассамблея ООН. Беларусь в числе 133 стран, поддержавших резолюцию о борьбе с героизацией нацизма. Логичным продолжением стало внесение изменений в национальный закон о противодействии экстремизму, рассказывает Павел Жданович. Историк и экс-депутат парламента, он отлично знает, чем грозила белорусам реализация нацистами генерального плана «Ост».

Читайте также:

«Её очень долго не могли поймать. В итоге запытали до смерти». Как уроженка Филадельфии стала полесской подпольщицей

Расстрел или гетто? «Зрительный контакт с немецким офицером. И взмахом руки определялась судьба». События 1941 года в Новогрудке

Новогрудское гетто: «Условия были нечеловеческие. Не было ни одной кошки, собаки, птицы. Если бы они появились, узники бы их съели»

Павел Жданович, историк, депутат Палаты представителей Национального собрания 6-го созыва:
Такие понятия как нацизм, реабилитация нацизма в этих изменениях были закреплены, равно как и ответственность за пропаганду нацизма, которая предусмотрена вплоть до уголовной.

Для белорусского народа история Великой Отечественной войны – это краеугольный камень, который связан с нашим патриотическим сознанием. В настоящее время достаточно постоянные попытки существуют для, так сказать, пересмотра итогов Второй мировой, для пересмотра значения и роли Великой Отечественной войны. Причем мы прекрасно понимаем, что это фальсификация – вполне конкретный инструмент, который сегодня используется определенными кругами для достижения политических целей. Поэтому, на мой взгляд, очень важно активизировать работу в части сохранения и защиты памяти об исторических событиях и их участниках. Потому как это важнейший вопрос с точки зрения формирования наших духовных и моральных ценностей, а также с точки зрения формирования государственного патриотизма.

Боль, которую нельзя забыть, по всей Беларуси застыла в мемориальном камне. Но куда важнее, чтобы память о ней жила в сердцах и умах современников. Чтобы белорусы не забывали: нацизм – это не просто слово из школьного учебника. Это глубокий шрам в народной судьбе. Старая рана, которая никогда не перестанет болеть.