Блогер из Донецка: почему люди за 8 лет привыкли ходить на работу под обстрелами и какую страну в Донбассе считают домом?

Проект Григория Азаренка – «Азаренок. Напрямую». О важном в прямом эфире. Вместе с экспертами обсудим День Независимости Беларуси и победу над абсолютным злом. Донбасс на связи. Пообщаемся с журналистом из Донецка Игорем Гомольским. В гостях – философ-евразиец Алексей Дзермант.

Григорий Азаренок, СТВ:
Игорь Гомольский, журналист, на связи с нашей студией. Вы видите, слышите нас?

Игорь Гомольский, журналист, блогер (Донецк):
Здравствуйте, вижу и слышу.

Григорий Азаренок:
Как обстановка? Есть ли обстрелы? Смотрим, читаем. Что сейчас переживает Донецк?

«Опять были обстрелы, опять пострадавшие»

Игорь Гомольский:
В последнюю неделю, дней шесть, стало тише. В центре сейчас в целом спокойно, окраину продолжают обстреливать. Вчера даже мэр Горловки отписался, что это был самый тихий день с начала спецоперации, но сегодня там опять были обстрелы, опять пострадавшие. Вернулись они, я так понимаю, к этой тактике беспокоящих обстрелов окраин, продолжают доставлять нам серьезные проблемы, но таких массированных террористических обстрелов, как были последние недели, пока, к счастью, не наблюдается. То есть по центру в целом жизнь восстанавливается: ездят машины, ходят люди – более-менее безопасно.

Григорий Азаренок:
Читали сегодня: погибла 16-летняя девочка из-за обстрелов украинских нацистов, этих самых демонов, о которых мы только что смотрели ролик. Вы сказали, что идет восстановление какой-то мирной жизни. Что люди говорят?

«Мы как трава из-под камней – нас невозможно убить до конца»

Игорь Гомольский:
Дело в том, что это не восстановление мирной жизни. Мы в этом режиме живем восемь лет, девятый уже. Мы так привыкли, мы как трава из-под камней – нас невозможно убить до конца. Это всегда так происходит: обострение ситуации, сильные обстрелы, смерти, похороны проходят, день-два, люди отходят от этого всего, собираются и идут на работу, потому что невозможно восемь лет жить в подвалах. Поэтому мы к этому привыкли. Я не скажу, что это что-то обыкновенное. Да, мы сейчас из последних сил держимся, последний месяц – особенно тяжелый, тем не менее мы ничего не восстанавливаем сейчас, мы просто выходим и идем делать то, что нам нужно делать. То есть Донецк постоянно в таком режиме залечивания ран.

Григорий Азаренок:
Говорят, что самая темная ночь всегда перед рассветом. Я думаю, что все верят в успех союзных войск, все верят в нашу победу. Я знаю истории, что Западная Украина, те, кто проживает в Центральной, они и до Майдана вас не любили, они до Майдана вас считали здрадниками, предателями, сепарами и так далее, то есть это какое-то вечное противостояние.

Это противостояние по линии Восток-Запад началось с приходом на выборы Виктора Ющенко

Игорь Гомольский:
Я хотел бы вставить ремарку по поводу настроений. Я просто буквально сегодня ночью смотрел документальный фильм о бойцах в ЛНР «Призраки солдата забытой войны», и там эта безнадега, которая у нас была эти восемь лет, о людях, которые воюют и не видят ни конца, ни края. Я хочу сказать, что сейчас на передовой у парней есть совсем другие настроения, то есть они увидели этот свет в конце тоннеля наконец-то. Что касается Киева, центра запада Украины, все не так просто. Это противостояние по линии Восток-Запад, оно началось с приходом на выборы Виктора Андреевича Ющенко. И как раз его избирательная кампания строилась на этом противостоянии Восток-Запад: язык, история, культура. Вот они пытались все время противопоставлять Львов и Донецк.

Потом когда он пришел, стал президентом, показал себя, все поняли, какой он замечательный, но все равно эти зерна уже были посеяны, они дали всходы. Уже была готова почва, чтобы продолжать сеять по новой. И когда президентом стал Виктор Янукович, он был донецкий, политическим элитам Украины надо было с ним бороться и как-то мобилизовать электорат против него. Мобилизовывали по линии Донецка, Донбасса. Все знают эти футболки «Спасибо жителям Донбасса за нехорошего президента». На нас возложили ответственность за деяния человека, которого избрала вся Украина. Он честно победил на выборах, в чем проблема? Но на нас возложили ответственность, что это какой-то нехороший был президент. Хотя я бы сказал, что он ничем в худшую сторону не отличался от других, а местами был даже получше некоторых. 

В первую очередь майдан был антирусским – не антироссийским

И этот последний майдан был откровенно антидонбасским, антирусским. Поначалу они этого стеснялись, пытались говорить, что ой, да нет, Донбасс, приезжайте тоже на майдан, мы с вами. Но нет, это неправда. Буквально через месяц после майдана его первые знаковые лица вполне конкретно в интервью рассказывали, что в первую очередь майдан был антидонбасским, антирусским. Не антироссийским. Они тогда еще не были антироссийскими. Вся их антироссийскость была именно антирусской внутри Украины. Вся агрессия была направлена именно против нас, русских людей Украины. Все это развивалось довольно поступательно и началось с Виктора Андреевича. Многие слышали это – «Президент-пчеловод».

Григорий Азаренок:
А вот вы сами и народ, который там живет, ощущаете себя? Украинцем, русским, жителем Донбасса, общей нашей большой Родины? В какую сторону настроения и идентичность строятся?

Украина сгорела в Доме профсоюзов. Другой страны, кроме России, не существует для нас

Игорь Гомольский:
В Донбассе очень сильный региональный патриотизм. Все жители Донбасса – патриоты Донбасса. А сейчас в связи с боевыми действиями за 8 лет мы, как народ Моисея – походили 40 лет по пустыне и заметно очистились. Не всегда в хорошем смысле, но тем не менее. Но мы все идентифицируем себя как русские люди. Не россияне. Не по гражданству, а по духу, по культуре, по национальности мы больше русские. Хотя украинскую свою часть мы никогда не отвергали, и я думаю, что не отвергнем. Все равно в нас украинская кровь есть, не во всех, но во многих. Мы всегда старались не рвать родственные связи с людьми, которые проживают в Украине, которые друзья, родственники, близкие, знакомые. Но, к сожалению, очень многие рвали связи с нами. Не столько потому, что ненавидели, сколько потому, что это было опасно. А сейчас это опасно смертельно.

В основном у нас народ уже много лет хочет присоединиться к России. Мы же маленькие, небольшое государство. Мы искали все это время родную душу, кто был бы похож на нас, был бы таким, как мы, кто бы разделял наши ценности. Другой страны, кроме России, не существует для нас. Украина – трудно сказать, что с ней произошло. Это уже не наша страна. Той страны, в которой мы жили, которую многие любили, ее просто не стало в 2014 году. Как у нас принято говорить: Украина сгорела в Доме профсоюзов. Подавляющее большинство людей у нас смотрят на Россию как на новую родину. Уже это не первый год, а сейчас это совершенно четко. «Наш дом – Россия» – это у нас на стенах пишут.

Читайте также:

«Его просто на убой ведёт Запад». Политолог сравнил Украину с нацистским рейхом

«Хочется пожелать вам сегодня – будьте счастливыми». Лукашенко – выпускникам о труде, выборе и ошибках юности

«Будешь побираться, за копейку танцевать». Каков он, реальный Запад для украинских и белорусских беженцев?