Новости Беларуси. В Гомеле несколько месяцев идет закрытый суд по делу Сергея Тихановского и сформированной им группы. Однако на скамье подсудимых оказались далеко не все – некоторые фигуранты находятся за границей, где охотно раздают интервью и пишут статьи, сообщили в программе Новости «24 часа» на СТВ. Зачастую такая информация из СМИ помогает следователям пролить свет не только на события августа 2020 года, но и на вероятные планы иностранных центров.
Подробности у Андрея Лазуткина.
Андрей Лазуткин, политолог:
Есть мнение, что у Азаренка какие-то очень плохие, оскорбительные передачи. Многие просто не видели, что до выборов снимал наш замечательный Сергей Тихановский.
А сейчас мы попробуем взять интервью у наших чиновников. Простите, вы прикорытник? Все-таки некоторые из них тянутся к нашему каналу и хотят уже говорить.
Андрей Лазуткин:
Такое, конечно, никого не оскорбляет, и это мы в упор не видим. Но интересны не сами ролики, а кто руководил действиями Тихановского, то есть придумал стратегию агрессивной избирательной кампании.
И из нашего поля зрения как-то незаслуженно исчез Виталий Шкляров. Политтехнолог, которого, напомню, отпустили по личному звонку госсекретаря США. Сегодня он на свободе, но почти нигде не появляется. А ведь главный вопрос, на который так никто и не ответил, – что в штабе Тихановского делал человек с американским диппаспортом. Вот что он рассказывает о своем чудесном освобождении.
Повторюсь, если бы это было недоразумение, или, как сотрудники Госдепа и дипломаты подозревали, что сейчас пройдут выборы, собственно, с послом потом приносили такие депеши – вот, пройдут выборы, и тебя выпустят. Конечно же, это все было просто догадками и ожиданием. Большую роль сыграли и журналисты, и общественность в России, Украине, Германии, Польше, США. Большую роль сыграли дипломаты и Госдеп, и Белый дом, в частности, по личной инициативе Трампа, господина Помпео. Но, повторюсь, если бы не было желания Лукашенко, то меня бы не выпустили все-таки. Он выпустил не на день, не через день после выборов, не через месяц. Продлил дважды мой арест. До сих пор мое дело не закрыто. Хотя я знаю лично от господина бывшего госсекретаря, что ему это обещал Лукашенко в телефонном разговоре, что закроет уголовное дело, закончит преследование. Этого не случилось. Я думаю, без желания, какого-то интереса Лукашенко меня бы не выпустили.
– То, что дали американцы...
– Не знаю, не могу сказать. Даже если мог, не сказал бы.
Андрей Лазуткин:
Конечно, тема скользкая, и вы слышали, как он отвечает: «Не знаю, не могу сказать». Я с ним лично не общался, но в целом виден хороший специалист. Так какова была его роль?
Вся цветная революция имела два этапа. Весь публичный мусор, типа блогеров, Латушко, Вячорки, которые сегодня вещают от имени протеста, они вылезли уже во время мирных гуляний. А вот эти товарищи, которые по-русски говорят с легким акцентом, они работали на подготовку первой, самой опасной фазы. Это раскачка перед выборами – примерно три месяца, а затем массовые беспорядки. Все, потом они уже не нужны. И там, в этой первой фазе, тоже было разделение труда. Шкляров отвечал за избирательную кампанию. Он профессионал именно в выборах. А другие профессионалы обеспечили нам три дня беспорядков во всех областных центрах, чего в нашей истории вообще никогда не было.
Андрей Лазуткин:
И все фишки кампании Тихановского – очереди, Telegram-каналы в регионах, блог с оскорблениями, тапок, таракан – после его посадки женское трио, потом образ слабой женщины, которая борется с диктатурой и становится сильной – это все придумано при участии Шклярова. Но вы же в ответе за то, что вы создали? Год спустя протест развален, и гражданин Эггерт из Deutsche Welle по-простому спрашивает: «А что Тихановской делать дальше?»
Быть постоянным символом очень трудно. Как вы считаете, даже может как политконсультанта вас спрошу: что нужно делать в этой ситуации ей?
Тяжелый вопрос. Я как раз попытался 9 августа, в годовщину выборов, написать как манифест и опубликовал эту статью. Мне кажется, сейчас нужно лечить, объединять нацию, потому что нация очень радикализирована, разрознена. До сих пор есть приверженцы или, скажем, люди, которые не то что поддерживают Лукашенко, которые боятся перемен. Их можно понять. Мне кажется, нужно клеить эту разбитую вазу и лечить, объединять нацию. Она как женщина, как мать, практически президент это может и умеет. Это во-первых. Во-вторых, нужно продолжать ту активность за рубежом и быть лицом новой Беларуси или будущей Беларуси, Беларуси будущего. Останется она в политике или нет, но показывать, что Беларусь будет другой в обозримом будущем, неважно, когда. В-третьих, мне кажется, достойно создавать конкуренцию на медийном поле действующему, хоть и нелегальному, незаконно избранному Президенту. Потому что репрессивная машина, машина пропаганды сильна, и нужен противовес. И мне кажется, только офис Тихановской, пару еще оставшихся изданий, в частности Deutsche Welle, помогают этому. Это очень важно.
Андрей Лазуткин:
Действительно, куда мы без Deutsche Welle. Но давайте пройдемся по ответам. Во-первых, надо объединять нацию. Вроде бы 2021-й и так объявлен Годом народного единства. Но есть нюанс. Им надо противопоставить себя ужасной агрессивной власти. Мы такие хорошие и мирные, то есть у Тихановской остается образ такой доброй мамки в Литве. Хотя с территории Украины нас одновременно учат, как собирать взрывные устройства – мы это тоже уже показывали.
И поскольку они пока проиграли, в их интересах начать некие переговоры. И, вы не поверите, от их хозяев постоянно идут сигналы. Мол, давайте соберем наших и ваших экспертов за круглым столом, устроим дискуссию, уберем ужасного Азаренка, вернем в правительство либералов и реформаторов, а потом за это мы вам организуем диалог с Западом.
Андрей Лазуткин:
Их реальная цель – надо затянуть время. И спасти те структуры, которые у них остались. Например, какие-то группы в государственных органах, которые сейчас сидят тихо. Но сидят. И поскольку протестов больше не будет, вот этих своих надо каким-то образом тянуть вперед. Мы все это уже проходили. Можно вспомнить того же Латушко, как у него замечательно шла карьера. Только нужен не один такой Латушко, а штук десять. Вот над этим они и будут работать ближайшие 10 лет. А то, что там они кого-то лечат из Вильнюса, объединяют – переводим на русский. Есть некая группа за рубежом, и ближайшие годы им ничего не светит, никакой власти. Но их надо продолжать кормить. Для чего? Чтобы вести информационное противоборство.
Кстати, вы видели, Шкляров говорит, что государственная пропаганда достаточно эффективна. Спасибо, мы услышали. Из его уст это звучит даже как комплимент. И вот еще один интересный момент, где Шклярова просят рассказать о Лукашенко.
Пообщавшись с Лукашенко, чего он боится по-настоящему? Санкций он боится? Начнем с этого. Ему вредят санкции Евросоюза, США?
Этот человек, мне кажется, я повторюсь, мне кажется, достаточно сильно боится многого. Сила его исходит не от того, что он крутой или умный. Его сила – это безвыходность. Даже если вы маленький добрый пудель, загоняют в угол, в предсмертной агонии вы будете кусать и громко гавкать. Нет у человека выхода. И я думаю, что в этом его сила, потому что это уже не про выборы, это не про демократию либо какую-то резолюцию ОБСЕ. Это смерть или жизнь. Это дает человеку совсем другую силу и другую перспективу взгляда на то, что он делал. Лукашенко санкции до фени – извините за мой жаргон.
Андрей Лазуткин:
Очень глубокие ответы. С учетом того, что обкатывался, по крайней мере на уровне договоренностей, даже вариант с убийством, они прекрасно понимают, что это не вопрос выборов. Это вопрос жизни и смерти, и они сами перевели Лукашенко в эту плоскость. И вы видели, как Шкляров оценивает санкции. Это не БТ, не СТВ, это Deutsche Welle. Санкции неэффективны и мало на что повлияют – вот вам честная оценка.
Ну, а теперь главный вопрос. За какие деньги человек, пусть не с мировым именем, но из первого эшелона политтехнологов СНГ и с американским дипломатическим паспортом, согласится работать на какого-то парня из Гомеля и снимать ему видео про свиней? Причем не просто консультировать удаленно, а сидеть в Гомеле и выполнять оперативное руководство, то есть корректировать ход кампании. Кто его нанял? Кто платил ему зарплату? Почему за него просил целый госсекретарь США, да еще по личной просьбе Трампа?
Андрей Лазуткин:
Ведь, чтобы пойти на такое, с возможной посадкой, надо либо быть дураком (но он явно не дурак), либо получить за это хорошие деньги. И, что немаловажно, гарантии от американских организаций, что его не бросят и вытащат в случае чего. И его вытащили.
Андрей Лазуткин:
Чтобы вы понимали. Как раз с такими людьми и работает Госдепартамент, а через Госдепартамент – ЦРУ. Это отличный специалист, и он стоит в самом верху цепочки. А уже дальше работают штаб, областные координаторы, сборщики подписей, пиарщики, редакторы Telegram-каналов. Никакие црушники не будут с ними всеми контактировать. Им достаточно работать с одним человеком – организатором, а он уже налаживает работу всей сети. И так работает любая разведка в любой стране. Это не кино, это жизнь, хотя, казалось бы, для Беларуси это все необычно.
А сегодня, как видите, Шкляров сидит без работы. Он провален. Скорее всего, у американцев он проходил полиграф. Но они не могут быть уверены до конца, что именно он сообщил нам и какие контакты раскрыл. Поэтому он и сидит в веселой майке, но с грустным лицом.
С вами был Андрей Лазуткин и выпуск «Занимательной политологии».
