«Пусть они осудят мятеж». Почему беглым нужно публично раскаяться?

Есть ли дорога назад для беглых? Какой закон писан комиссарам? В вечерний прайм-тайм в студии внештатное телевизионное заседание так называемой комиссии по беглым. В фокусе внимания резонансный указ Александра Лукашенко. Как простить? Обсудим на площадке ток-шоу «По существу».

Кирилл Казаков, СТВ:
Смотрите, очень многие говорят о том, что не столько уважать заставляют, сколько силой. Вот силу мы заставляем каким-то образом бояться. И люди поедут зачем?

Андрей Муковозчик, колумнист издательского дома «Беларусь сегодня», член комиссии по рассмотрению обращений находящихся за рубежом граждан Беларуси:
Зачем люди вернутся, ты имеешь в виду?

Кирилл Казаков:
Люди боятся. Они как бы не уважение испытывают, а чувство страха, силу боятся.

Андрей Муковозчик:
Силу с нашей стороны, да? Это нормально – побаиваться силы государства. Государство для того и сделано, чтобы силу свою разумно применять.

Алена Сырова, СТВ:
А зачем ехать, если боишься?

Кирилл Казаков:
Боишься, потому что ты живешь, у тебя заканчивается паспорт, деньги, нет работы. Ты находишься в ситуации, когда у тебя нет дома. И ты боишься.

Андрей Муковозчик:
Это уже не столько боишься, сколько непонятно, как жить. Я, когда говорил про стыдно и бояться, я другое имел в виду. Очень стыдно, провалив вступительные экзамены, вернуться обратно, когда ты там рассказал всем: вы тут все знаете кто, вы ябатьки! А я поеду, я поступлю, я буду выше и так далее. Уехал – и все. А вот там уже ни работы, ни денег, ни перспектив, ни медицины, ни судьбы – ничего нет. И стыдно вернуться назад. Никогда не возвращаются. Девушки идут просто на панель, но не возвращаются в родной колхоз. Первая ласточка нужна.

Юрий Воскресенский, политолог, член комиссии по рассмотрению обращений находящихся за рубежом граждан Беларуси:
Тут я хочу сказать, что комиссия не гонится за численностью. Нам важно не количество, а качество. Пусть это будет 23 человека или 230 человек – неважно. Важно, что нас никто потом не упрекнет, что такого механизма не было. А теперь насчет того, что некоторые хихикают насчет раскаяния и покаяния. Мы же хотим от тех, кто вернется (и мы их готовы принять), мы хотим не их заверений в любви какой-то партии или какому-то политическому деятелю. Чтобы они приехали, стали на колени и сказали, что мы любим какого-то Азаренка, Муковозчика. Мы этого не хотим.

Алена Сырова:
Но фразу Президента о том, что те, кто вернется, должны стать еще большими ябатьками, трактовали именно так.

Юрий Воскресенский:
Они так трактуют специально, чтобы люди не возвращались. Но люди, которые сейчас смотрят нас за рубежом, должны понять, что сейчас Беларусь в непростой ситуации. По периметру ходят, клацают зубами наши партнеры. Мы на пороге войны. Под угрозой наши независимость и суверенитет. Конечно, нам бы хотелось, чтобы в качестве доказательства, что они патриоты, они сказали, как любят свою страну.

Андрей Муковозчик:
Пусть они даже скажут не как любят, пусть они осудят мятеж, осудят противоправные действия хотя бы.

Кирилл Казаков:
Скажите, чем обычное покаяние за преступление отличается от очень цивилизованной формы на границы со стороны Литвы и Латвии: чей Крым и кто начал войну в Украине? Ну на самом деле: ты въезжаешь и тебе – чей Крым. Чем отличается? По сути, мы делаем то же самое, только более цивилизованным путем.

Андрей Муковозчик:
Мы делаем не то же самое, потому что они задают этот вопрос всем, кто хочет проехать через их границу. Они устроили такой для себя, поперек всех международных правил, заборчик.

Кирилл Казаков:
Они демократичны, мы диктат.

Андрей Муковозчик:
Они творят что хотят, а мы действительно демократичны. Потому что подавай заявление и приезжай. Еще раз напомню: ты совершил правонарушение, ты сидишь там и боишься.

Подписывайтесь на нас в Telegram!

Читайте также:

«Всех надо судить по их делам и поступкам». Кому из уехавших не стоит обращаться в комиссию?

«Очень стыдно вернуться». Почему уехавшие белорусы боятся написать заявление в комиссию?

«Им на одной сцене, извините, сейчас просто не жить». Смогут ли вернуться купаловцы?