Новости Беларуси. В студии программы «Постскриптум» Ольга Шпилевская, председатель Белорусского союза женщин, и Дмитрий Шевцов, генеральный секретарь Белорусского Общества Красного Креста.
Юлия Бешанова, СТВ:
Ювенальная юстиция развита в Европе. Ее нам тоже пытались, не скажу, что навязать, но предложить. Насколько это у нас востребовано?
Дмитрий Шевцов, генеральный секретарь Белорусского Общества Красного Креста:
С моей точки зрения, не юриста, сразу говорю, врача, это бред. Потому что у нас в стране выбран несколько иной путь. У нас государство защищает права ребенка. У нас есть такое понятие, как дети, оставшиеся без попечительства родителей, о которых берет заботу государство, дети в социально опасном положении, когда государство знает, что есть семьи, за которыми надо присматривать. Присматривают и милиция, и соцзащита, и учителя, и медики – всем миром мы смотрим. Это, наверное, и есть ювенальная юстиция, когда мы заботимся всем миром о ребенке. А не то что папа или мама дал ремня ребенку – это нехорошо, очень неавторитетный и очень короткий метод подачи информации. Испытывал на себе и уже не применяю, но применял на детях в том числе. Ничего плохого в этом нет, потому что ребенок должен понимать, что он сделал плохо, его будут наказывать – и необязательно его бить. Можно поговорить, объяснить, если надо, за ухо взять или по попе похлопать, образно говоря. Самое главное, мы же должны понимать, что мы это делаем как порицание того поступка, который он совершил, а не для того, чтобы его отлупить, чтобы ему было физически больно.
Дмитрий Шевцов:
Но мы сталкиваемся в Соединенных Штатах и Европе в том числе: меня мама с папой наругали, или же происходит манипуляция понятиями, когда ребенок понимает, что ему чего-то не покупают, не дают, и он начинает манипулировать родителями: я сейчас позвоню, скажу, что вы меня избиваете. Полиция приедет, забирает ребенка, ребенок сам недопонимает эти вещи, но больше он в эту семью не возвращается. И он пошел дальше по приемным семьям. Вот вы скажите, где этому ребенку лучше: в его естественной семье, где мама родила, где они вместе плацентой, пуповиной были связаны, где папа с самого детства ночами тоже не спал, помогал растить ребенка? Да, может быть, мама с папой чуть-чуть перегнули в плане наказания или еще чего-то, или порицания, или новая семья, которая просто взяла этого ребенка, как котенка. Как его там будут воспитывать? Ребенок потом получает тяжелейшие психологические травмы, которые в том числе выявляются в тех фактах, когда он потом, в 18 лет приходит в школу и делает колоссальные трагедии с человеческими жертвами. Это тоже последствия этих вещей. Глубокие психологические травмы.
Ольга Шпилевская, председатель Белорусского союза женщин:
Я с вами соглашусь. Вообще, что касается ювенальной юстиции, там есть такой момент: дети изымаются ведь не только из семей, которые ведут асоциальный образ жизни, там есть еще пункт – малоимущие семьи. Представьте, из малоимущих семей, совершенно здоровых семей, у которых хорошие мама и папа, изымаются дети для последующей передачи благополучным семьям. Таким образом разрушается институт семьи, на мой взгляд. Когда ребенок не привязан к семье, когда он понимает, что может расти и там, и тут, и еще где-то. Эти дети, которые не привязаны к семье, у которых нет в лице мамы и папы людей, которым они доверяют безусловно, они становятся очень манипулируемыми, потому что у них нет авторитетов. У них авторитет – все взрослые, которые в тот или иной момент их воспитывали. И вообще, они становятся без авторитета и тогда они очень хорошо поддаются манипуляциям.
В то же время ювенальная юстиция – это хорошо, но в Соединенных Штатах в некоторых Штатах сохраняется смертная казнь для несовершеннолетних, они пожизненно могут сидеть в тюрьмах. У нас такого нет даже в принципе. Поэтому, мне кажется, у нас есть некоторые традиционные моменты. Я тоже говорю не как юрист, а как человек, который смотрит со стороны, их нужно придерживаться. Не надо нам насаждать что-то извне, что нам традиционно неприемлемо.
