Лазуткин: Протасевич не представлял никакой ценности. А Путило по Варшаве перемещался с охраной. В чём его ценность?
Новости Беларуси. Так называемая гибридная война предполагает сочетание военных и невоенных инструментов, где большую роль наряду с дипломатическим давлением и экономическими санкциями играет информационная безопасность, сообщили в программе Новости «24 часа» на СТВ.
С февраля 2022 года Беларусь оказалась вовлечена в информационное противоборство, связанное с боевыми действиями на территории Украины. Однако задача совершенствовать информационную работу с населением была поставлена еще в 2020 году, и эта тема в очередной раз была затронута на совещании у Президента.
О том, как идет и чем закончится гонка информационных вооружений, расскажет Андрей Лазуткин.
Андрей Лазуткин, политолог:
На совещании по информационной политике подымались вопросы пропаганды и контрпропаганды. Если вы кого-то убеждаете – это пропаганда. Если вы объясняете, почему противник не прав, – это контрпропаганда. Ничего нового здесь нет. Но третье направление, о котором не говорят открыто, – это спецпропаганда, например, сопровождение боевых действий. Поэтому на совещании были военные и КГБ.
Андрей Лазуткин:
Обычно эти вещи сводят к тому, что появились какие-то загадочные фейки и мы с ними боремся. На самом деле еще древние говорили, что война – это путь обмана. Просто технологии обмана шагают вперед. Вот как выглядело [формирование, признанное в Беларуси экстремистским – прим. ред.] в Праге в 1995 году – новейшая техника и компьютеры. И можете вспомнить, что тогда было у нас. Меняется только аппаратная база, и сегодня уже не надо разбрасывать листовки с самолета и глушить радиопередачи. У каждого телефон в кармане и компьютер на работе. То, что вы там читаете, раньше называли слухами, дезинформацией, враньем, а сегодня придумали слово «фейк». Но почему эти процессы связаны с войной? На поток их поставил даже не Геббельс, а американцы. Когда США вели войну во Вьетнаме, они никак не контролировали прессу. Приезжайте, снимайте, пишите что угодно – у нас свобода слова.
Андрей Лазуткин:
Но наснимали так, что в Штатах началось мощное антивоенное движение, это был удар по культуре, по искусству, по всей американской власти. И вот тогда стало понятно, что надо жестко контролировать информацию в зоне боевых действий. А еще лучше превратить войну в веселое кино, боевик. Это станет правдой потом. И неважно, что из Вьетнама американцев выкинули – их общество до сих пор уверено, что они там победили.
Но проблема в том, что такой пропагандой занимаются военные, а военных вы слушать не будете. Если пропаганда рассчитана на молодого человека, нужен блогер, ровесник. Если чуть постарше – лицо из вашей профессиональной группы, такой же, как вы. А военные снабдят его нужной информацией.
И если, к примеру, в Варшаве сидит редакция из шести человек, то на эту редакцию работает разведка, контрразведка, другие службы. От них они получают материалы, обрабатывают и рассказывают молодежным языком. А мальчиков и девочек, которые на виду, можно легко менять друг на друга.
Андрей Лазуткин:
Причем как интересно, Протасевич, который нескромно называл себя главным пропагандистом и архитектором массовых беспорядков, для них не представлял никакой ценности. Его никто не охранял, а Путило, который ничего не делал, по Варшаве перемещался с охраной. В чем его ценность? Ценность в его контактах. Он может раскрыть схему, через каких людей они получали задачи и деньги, показать на них пальцем. И поэтому его охраняют. А люди типа Протасевича ценности не представляют, это исполнители. Как делать цветные революции, давно не секрет, гораздо важнее не светить американскую резидентуру в Польше и Литве.
Второй момент. Можно ли с помощью спецпропаганды, даже самой хорошей, перевернуть общество? И да, и нет. Когда эти каналы создавались, они были рассчитаны на очень узкую аудиторию, читали их в основном милиция, КГБ, чиновники – там были сливы внутренних документов, и по долгу службы надо было их смотреть. Но когда вы это читаете изо дня в день, на вас воздействуют. И нужно не просто вывести на улицу 50 или 100 тысяч, это не главная задача пропаганды, а заранее убедить власть, что сопротивление бесполезно, потому что спецпропаганда (и в этом ее главное отличие) работает по своей конкретной группе, а не на все общество.
У нас, как и в Казахстане, надо было развалить и запугать милицию, а для остального госаппарата создать видимость, что протест победил. И если при этом вывели на улицу хотя бы 10 % аудитории – это успех. Возможно, власть упадет. Но если у вас не получилось, протест сходит на ноль, как будто ничего и не было. Потому что с обществом изменений не произошло, пропаганды, даже самой хорошей, для этого мало.
Андрей Лазуткин:
А потом начинается спецоперация в Украине, и этот цирк принимает уже самые безумные формы. Обратите внимание, что военных корреспондентов у украинцев нет, на передовой находятся блогеры в непонятном статусе или видео записывают сами бойцы, что запрещено в любой нормальной армии. Это сделано специально, чтобы был эффект присутствия. Плюс в тероборону набрали известных певцов, актеров, музыкантов, и вот они пели песни, поддерживали друг друга и даже победили на «Евровидении».
Многие спрашивают, а почему у них хорошо получается? Ну, когда у вас будет выбор, поехать в окружение под Северодонецк и там остаться или сидеть записывать видео, у вас сразу откроется много талантов. Типа вот таких.
Я нахожусь внутри танка, и я нашел, знаете, не просто кое-что очень ценное. Кое-что бесценное. Посмотрите. Так сразу в этой груде сгоревшего хлама и не поймешь, что это. Но если мы присмотримся, то поймем, что это человеческая кость. С мясом. Русского солдата. Это один из лучших дней в моей жизни, это просто… Я даже не могу описать, насколько я счастлив. Я решил забрать кость домой, чтобы ее обработать и сделать из нее в дальнейшем нож.
Андрей Лазуткин:
Посмотрите, у него от радости руки трясутся, видно, что немножко больной. А потом он еще эти останки будет кусать зубами, но мы это не покажем. Настоящие это кости или ненастоящие – второй вопрос. Но на кого рассчитана такая пропаганда? На вражескую аудиторию. Чтобы создать в России антивоенные настроения, не нужны хитрые схемы, политологи, убеждение. Достаточно крутить трупы, сгоревшую технику, этого хватит, чтобы создать в обществе тревожность. И в этих процессах создания тревожности меняется только технология. Вот как выглядела американская пропаганда 40 лет назад.
Советский Союз страдает от неурожая пшеницы. НАТО распалась. Соединенные Штаты остались в одиночестве.
– Смотрите!
– Ну и ну!
– Иди сюда.
– Смотри, ты видел?
Вы в 40 милях от линии фронта. Ровно в центре Третьей мировой.
Каждый раз стреляю. Революция растет. Я знаю, я был партизаном.
Андрей Лазуткин:
Это 1984 год, в Европе тогда проводили масштабные ядерные учения, и было непонятно, чем они закончатся. Американцы ждали настоящей войны, и поэтому запугивали собственное население. С неба прилетят советские парашютисты и всех убьют. Или прилетит советская ракета. А русские – вот они, стреляют от бедра во все живое. Такого рода фильмы вышли десятками. И это тоже пропаганда, но в форме кино. Но снимать кино дорого, гораздо проще запустить дурачка с камерой в башню танка, и он сам все снимет бесплатно. А для своих надо показывать вот такие сюжеты.
Ад імя байцоў палка Каліноўскага выказваем шчырую падзяку «Беларускаму дому» ў Варшаве за тую дапамогу, якую сістэмна яны дасылаюць нам. А таксама дзякуем усім тым беларусам і ўкраінцам, якія пасылаюць нам вось такія мілыя падарункі ў выразе такіх мілых дзіцячых малюнкаў, якія па-сапраўднаму надыхаюць нас на далейшую барацьбу. І дзякуючы такім падарункам мы абавязкова пераможам. Слава Украіне! Жыве Беларусь!
Андрей Лазуткин:
Спасибо «Белорусскому дому» в Варшаве. По удивительному совпадению, это та самая организация, где сидела редакция Путило и Протасевича. И видно, что боец прямо с фронта, автомат держит, как лопату, лицо сытое. С кем этот человек воюет, большая загадка. Весь так называемый белорусский батальон – это информационная акция, в военном плане они ноль.
Но в чем принцип? Надо показывать свою армию на фоне детских рисунков, домашних животных, собачек, котиков. И сразу понятно, что ВСУ на фронте гладит котов и читает детские письма. А русские – это свинособаки, как они их называют, вот они сгорели в танке, вот их трупы, вот они ложкой насилуют детей, вот они сами съели собаку. Это простейшие приемы пропаганды.
Надо ли нам копировать такое? Наверно, нет. Но изучать и показывать, что делает противник, нужно. Это и есть контрпропаганда, о которой говорили на совещании у Президента.
А с вами был Андрей Лазуткин и выпуск «Занимательной политологии».
