Протоколы допроса свидетелей, заключения экспертов, фотографии, орудия пыток из тюрем СД, остатки личных вещей узников лагерей смерти, мирных граждан и советских военнопленных – огромное количество исторического материала собрано за 77 лет. Экспозиции, рассказывающие о преступлениях нацистов, действуют во многих музеях, даже в школах. Вместе с тем масштаб геноцида белорусского народа нам только предстоит оценить и осознать. Сегодня мы по-другому листаем трагические страницы нашей истории. Вскрыты новые свидетельства зверств фашистского режима. Преступления против человечества не останутся безнаказанными. К ответу привлекут всех причастных: не только тех, кто жив, но и посмертно.
Эта страница в истории всё ещё открыта. Директор Белорусского культурного центра духовного Возрождения об измученных узниках Тростенца
09 мая 2022 10:13
Сведения о гибели миллионов людей лягут в основу уголовного дела о геноциде белорусского народа. Инициировано Генеральной прокуратурой. Расследование ведется уже больше года, материалы дела позволят задать много неудобных вопросов мировому сообществу.
«Это важно было на протяжении всей советской истории». Какое значение сейчас имеет геноцид белорусского народа?
Татьяна Савчик, СТВ:
Все знают, что Генеральная прокуратура Беларуси расследует дело о геноциде белорусского народа. Как вы считаете, почему сегодня так важно этот пласт злодеяний гитлеровцев поднять?
Александр Гостев, директор Белорусского культурного центра духовного Возрождения:
Это важно было на протяжении всей советской истории, но сейчас возникли новые факты, о которых говорит прокуратура. Создан закон «О геноциде белорусского народа», который подкрепляется новыми фактами, которые были обнаружены, которые говорят о количестве жертв, что их на самом деле намного больше, чем у нас было записано даже в советской истории, потому что где-то мы стеснялись, где-то были засекречены многие данные, сейчас они открываются.
Сколько на самом деле погибло узников в Тростенце и какие проблемы возникают с поиском информации?
Татьяна Савчик:
Сейчас занимаетесь работой по восстановлению данных жертв Тростенца. Эти работы как-то пересекаются?
Александр Гостев:
Да, это большая работа. Тростенец – это самый крупный лагерь на территории бывшего Советского Союза. Всегда шли споры, сколько жертв было уничтожено в этом лагере смерти, т.к. в лагерях, которые находятся на территории Западной Европы (в Польше или в Германии), есть книга памяти и список имен жертв этих лагерей смерти. В Тростенце такого нет, не осталось архивных данных, потому что этот лагерь не был освобожден. Фашисты перед освобождением Минска полностью уничтожили лагерь, спалили все документы, уничтожили всех узников, поэтому дня освобождения этого лагеря не было.
Татьяна Савчик:
Правда ли, что сейчас наши европейские коллеги, когда вы запрашиваете какие-то данные или обращаетесь за правовой информацией, они отказывают? Почему так происходит? Люди забыли жертв?
Александр Гостев:
Прямо, может быть, и не отказывают, но не идут навстречу с предоставлением этих данных под какими-то предлогами, что у них или нет, или это секретные данные. Поэтому мы сами восстанавливаем их. Разнятся данные о жертвах у немецких историков и у наших. По их данным, это 50-60 тысяч, а по данным прокуратуры, это 546 тысяч жертв. Это в десятки раз больше, поэтому есть тут у нас вопросы и разные подходы к событиям, которые проходили у нас.
Когда начнут отмечать День памяти?
Юрий Царев, СТВ:
Что нужно, чтобы увековечить память о Тростенце? Что нужно делать для развития мемориального комплекса «Тростенец»? В силе же остается предложение о Дне памяти?
Александр Гостев:
Начнем с Дня памяти. Мы предложили принять день – 3 сентября. Тогда в 1944 году был проведен первый митинг в память о жертвах Тростенца. Поэтому мы считаем, что этот день и считается первым днем, т. к. дня освобождения не было. Нам надо объединить всем усилия, т.к. с архивными данными очень тяжело, их может уже и не быть. Мы, конечно, будем искать и в западных архивах, и в России. Мы запросы везде пишем: и в ФСБ, и в Национальный архив Российской Федерации. Но данных может и не быть, поэтому свидетельские показания людей, которые передаются из поколения в поколение, тоже нам очень важны. Поэтому у нас есть такая акция (мы ее ежегодно проводим, даже ежедневно), к нам идут данные родственников о том, что они слышали, что их родственники погибли в Тростенце. Эти показания мы записываем, и на их основании создаем эту книгу памяти. Буквально за три года мы 400 фамилий узников восстановили.
Юрий Царев:
В середине 1990-х мне довелось работать в фонде, который занимался розыском жертв фашизма. И тогда я сотрудничал с Международной службой розыска, которая находилась в Германии. Возможно, эта же организация поможет и вам в ваших поисках.
Александр Гостев:
Я думаю, это неплохое предложение, мы не работали с этой организацией. Спасибо, составим им письмо и пообщаемся.
Сколько времени понадобится для восстановления данных всех жертв Тростенца?
Юрий Царев:
Как вы считаете, сколько лет еще понадобится, чтобы полностью закрыть вопрос по Тростенцу?
Александр Гостев:
Этот процесс бесконечный. Пускай и следующее поколение тоже восстанавливает, занимается этой исторической работой. Это лучше, чем воевать или участвовать в военных событиях. Дай Бог, чтобы на нашей земле больше не было таких трагических событий, а мы занимались только восстановлением жертв времен Великой Отечественной войны. Можно бесконечно этим заниматься, потому что такое количество жертв, столько уничтоженных судеб. Данные все время будут возникать из показаний свидетелей, которые передаются, где-то какие-то документы еще найдутся, поэтому новые истории об узниках будут возникать, рассказываться и передаваться новым поколениям.
«Это самые трогательные свидетельские показания». О судьбах узников лагеря смерти
Татьяна Савчик:
Может быть, есть какие-то истории? Все-таки на ваших глазах приезжают родственники в Тростенец. Что-то душещипательное происходит, чем можно поделиться?
Александр Гостев:
Есть свидетели, которые выжили, которых пытались уничтожить, и они выжили. Это самые трогательные свидетельские показания. И мы знаем фамилии этих людей. Я, к сожалению, уже не застал их, но назову их. Это Николай Волохонович, в которого стреляли в последние дни перед освобождением, ему стреляли в голову, и он чудом выжил, лежал в горе трупов несколько дней. Также Степанида Савинская, которая выжила. В нее тоже стреляли – пуля мимо прошла, и она тоже лежала вместе с трупами. Ночью готовились уже их сжигать, а она сбежала и 15 дней провела в окрестностях Тростенца, в болоте пряталась, питалась лягушками, как она описывает. Уже Красная армия освободила Минск, но она об этом не знала и все пряталась в лесу, потом уже вышла еле живая к советским солдатам.
Читайте также:
«Наша история начиналась с моего дедушки». Дочь партизана рассказала о героизме своих предков
Из 250 выжили 125. Истории евреев, которые спасались от фашистов на войне