Анастасия Макеева, корреспондент:
В июле 41-го на евреев Новогрудка одели желтые латы, запретили ходить по тротуарам, зажигать свет, торговать. Раздались автоматные очереди, и жизнь превратилась в ад.
Зверский Холокост был неизбежен. В городе и округе проживало порядка 11 тысяч врагов Третьего рейха. После авианалетов стирают с земли еврейский квартал, устанавливают нечеловеческие законы. Первую акцию устрашения проводят под предлогом выбора старосты. На площадь приходит элита.
Кирилл Твердохлебов, научный сотрудник Новогрудского историко-краеведческого музея:
На площади цинично играет оркестр, всю эту сотню человек выстраивают в линию, каждого второго расстреливают, после этого женщин-евреек заставляют смывать кровь убитых с площади тряпками, и это было первый и последний раз, когда евреям разрешили забрать тела своих убитых и похоронить на еврейском кладбище.
Оккупанты создали два трудовых лагеря и превратили евреев в рабсилу. Район улицы Минской. Здесь в годы войны немцы разыграли жуткий сценарий. 7 декабря 1941 года 6,5 тысячи евреев собирают в воеводском суде. В минус 15 запрещают брать теплую одежду. В тесноте прождали сутки. Началась необъяснимая селекция по профессиям и составу семьи. Но одних шорников с двумя детьми отправляли налево, других направо.
Кирилл Твердохлебов:
В тот трагический день налево было указано 5 тысячам человек, направо 1,5 тысячам. Тем, кому было указано налево, в тот же день они были погружены в грузовики, вывезены за город в Скрыдлево и расстреляны.
Остальных переселили в район Пересеки. Евреи оказались в кандалах гетто. Жили семьями, выходили в город на работу, возвращались переночевать. Трудовой возраст начинался с 14 лет, с теми, кто младше, беспощадно прощались. 6 августа 1942 года на этой территории фрицы создали второе гетто. Эти дома – свидетели исполненных приговоров. Евреи днями трудились в швейных, столярных, кузнечных мастерских на благо немецкой армии. Жилье оборудовали в воеводских конюшнях.
Анастасия Макеева:
Вот в таких комнатах ютилось по 40 человек без света, отопления и воды. Из еды было 125 граммов хлеба и суп из картофельных очисток, поэтому, чтобы выжить, не чурались даже котов и собак.
Этот барак помнит жизнь в ожидании смерти. 500 семей ремесленников грелись, прижавшись друг к другу и разводили костры. В 2007-м благодаря выжившему узнику Иделю Кагану, который приехал в Новогрудок, на месте событий создали музей еврейского сопротивления. Лютой зимой 1942 года мальчику удалось сбежать из-за колючей проволоки в лес. Правда, с партизанами он так и не встретился. Провалился в речку, валенки примерзли к ногам. Невыносимая боль вынудила вернуться в гетто.
Илона Просенцова, главный хранитель фондов Новогрудского историко-краеведческого музея:
Он видит мужика, который едет на коне с повозкой, незаметно садится на эту повозку, доезжает недалеко от территории гетто, дожидается утра, водоноший за водой выходит, видит мальчика, окружает его, незаметно приводит его на территорию лагеря. Ноги Иделя в ужасном состоянии, они уже черные, пальцы буквально отмирают, он их не чувствует, начинается гангрена. Среди евреев был только зубной врач. Без анестезии все пальцы на ногах нужно было вырвать. Так Идель несколько месяцев лежит на нарах, он не может двигаться, ходить.
В Налибокской пуще с мая 1942 года действовал еврейский партизанский отряд братьев Бельских, который помогал пленникам. Были землянки, заводики, школа и свои законы. Все слушались командира Тувия, получали трехразовый паек. За что его даже в народе прозвали «Иерусалимом в лесу», а историю экранизировал Голливуд.
Илона Просенцова:
По воспоминаниям местных жителей, они помогали всем, в независимости от того – еврей ты или нет. Могла прийти бабушка со своей практически дохлой коровой, ей сразу же отдавали колбасами, салом и мясом, например, могли прийти советские партизаны и принести мешок зерна, им сразу же отдавали хлебом.
После коренного перелома в 1943-м немцы начинают заметать следы злодеяний и ликвидируют гетто. Кровавые слухи доходят до 250 новогрудских узников. В отчаянье приходит идея прорыть туннель и вырваться из оков геноцида. Размер подземного хода был 70 на 70 сантиметров. 50 крепких и низких мужчин сменяли друг друга каждые 2 часа. Рыли лежа ночью ложками, гвоздями. Дух свободы придавал сил. Землю прятали под нары, выносили в тележках, шили мешки, засыпали в фальшивые стены. Потолок в музее символичен, во время секретной операции он навис от тяжести, как тучи.
Илона Просенцова:
Среди евреев было несколько человек, которые до войны работали электриками. Они взяли в мастерских проводки, подсоединили к щитку немцев, чтобы был свет в тоннеле и необходимо было делать перебои электричества, потому что в момент побега тоже планировалось отключить свет, чтобы к этому моменту здесь охрана привыкла, что такое бывает.
Кирилл Твердохлебов:
Сейчас мы с вами проходим как раз таки по красному бордюру, который очерчивает направление тоннеля. При помощи археологов, которые били здесь шурфы, находили остатки подкорок или проводов, удалось восстановить его направление. Изначально длина туннеля должна была составить всего 100 метров. Тут уже начиналось поле с рожью, практически перед самым побегом немцы пригнали трактор и скосили все это поле, тогда было принято решение продлить туннель на 150 метров, там уже начинался склон холма. Из-за перепада высот было гораздо безопаснее выйти и незамеченными уйти к партизанскому отряду Бельских.
26 сентября 1943 года пришло время распрощаться с кошмаром. Первыми шли 50 человек, которые своим трудом проложили дорогу. Остальным раздали бумажки, кто за кем. Ненастье с дождем оказалось роковым. Из-за дезориентации в пространстве многие узники идут снова в сторону в гетто. Охрана видит тени и открывает огонь. Кроме того, в панике евреи не успели потушить лампу. Охрана врывается в барак и стреляет по горячим следам. Из 250 выжили 125.
Кирилл Твердохлебов:
Мы находимся около памятника, посвященного Михле Сосновской, ей было 14-15 лет. Сохранилось ее фотография в костюме на еврейский праздник Пурим, что очень символично – это праздник в честь освобождения евреев из персидского плена. Родители Михли смогли подкупить охрану, чтобы саму девочку и ее подругу выпустили из гетто, но почему-то они направились в город. И там какая-то женщина, которая их знала, заметив их, доносит в комиссариат, девочек ловят и убивают. Именно поэтому за ее спиной находится такое дерево жизни, которое символизирует как раз таки новогрудскую общину.
Композиция мемориала до мурашек. Как и стенды с воспоминаниями выживших. Сюда приезжают потомки со всего мира. Немало известных фамилий. На стене памяти вмурован камень, значит, человек погиб, застрял, пытаясь пробить стену гетто. Отверстие – знак свободы и жизни. Пустые таблички – печать пропавших без вести. Идут поисковые работы.
Кирилл Твердохлебов:
Скверик из красных канадских кленов и плачущих березок, он насажен в честь 10 праведников народа мира и 16 людей с Новогрудчины, которые в силу разных причин этот статус не получили, но которые все, без сомнения, рискуя своей жизнью, жизнями своих близких, не ожидая получить ничего взамен, спасали евреев.
