Алёна Дзиодзина: в отношении молитвы мамы Романа Протасевича есть то, что важно заметить, прежде чем идти за эмоциями

Новости Беларуси. Психолог из Риги Алена Дзиодзина в программе «Неделя» на СТВ.

Алёна Дзиодзина: в отношении молитвы мамы Романа Протасевича есть то, что важно заметить, прежде чем идти за эмоциями-1

Алена Дзиодзина, психолог:
Молитва матери со дна моря достанет. Нередко, что бы чадо ни совершило, оно все равно остается любимым ребенком для своих родителей, несмотря ни на что. Настоящая материнская любовь безусловна, она до последнего борется за своего ребенка, стараясь уберечь его или даже укрыть от последствий возможных проступков, которые человек совершает. Материнская любовь склонна до последнего отрицать очевидное, утверждая, что на самом-то деле мой ребенок хороший – его либо обманули, либо оболгали, либо заставили.

Но есть в психологии такой очень занимательный механизм. Если вам необходимо, чтобы нечто осталось незаметным, нужно создать шум вокруг чего-то другого. И ой вы не представляете, как многое таким образом можно спрятать. Мама, у которой болит душа за своего ребенка, – это то, что не оставляет общественность равнодушной. И очень легко в данном случае уйти за эмоциями, не замечая ряд других интересных деталей. Однако в отношении молитвы мамы Романа Протасевича есть то, что крайне важно заметить, прежде чем идти за теми эмоциями, которые она демонстрирует на площади.

Алёна Дзиодзина: в отношении молитвы мамы Романа Протасевича есть то, что важно заметить, прежде чем идти за эмоциями-4

Напомню, что та же самая женщина, чей голос вчера так трогательно дрожал на публичном выступлении, лет 10 назад выдворила за двери своего несовершеннолетнего сына за выражение его гражданской позиции на тот момент. Из всех возможных вариантов, которыми можно было на тот момент донести до парня, что он оказался не прав, родители избрали самый простой и жестокий вариант. Вариант, который вообще не из разряда про отеческую любовь. И вот сейчас, когда прошло 10 лет и парню уже 30, мама вспоминает, что у нее есть сын.

Но можно ли на сто процентов доверять страданиям матери, которая единожды уже отреклась от своего несовершеннолетнего сына за выражение его политических взглядов? Что это – раскаяние, попытка искупить вину? Или в этот раз ее просто политически ангажировали и Роману снова не повезло, ведь его продала даже собственная мать?