«Не мог заплакать из-за нервного шока». Как Алексей Кравченко попал в фильм «Иди и смотри» и что скрывал на съёмках?

Новости Беларуси. Кадры фильма, который буквально разрывает душу. История белорусского подростка, который на глазах становится стариком. «Иди и смотри» – знаменитая картина Элема Климова, которая просто не может никого оставить равнодушным. Об этом рассказали в проекте «Специальный репортаж» на СТВ. 

На главную роль Климов выбрал не профессионального актера. Флеру сыграл Алексей Кравченко. Знаменитый ныне актер случайно оказался на кинопробах, но именно его выбрали из множества голубоглазых и светловолосых мальчишек, ведь именно такой типаж искали на роль.

Алексей Кравченко, народный артист России:
Я мальчишкой, учась в школе, с одноклассником поехал на «Мосфильм», по просьбе моего одноклассника с ним за компанию съездить на пробы. Когда мне повесили номерок, завели за ширму, предложение мне поступило следующее: «Ты потерял маму, твоя мама умерла – твоя реакция». Были слезы, крики «Мама, мамочка!» Это продолжалось не очень долго, потому что взрослые, которые наблюдали за мной, сами плакали, это был первый шаг к пробам.

«Это все никто не разрешил бы теперь делать». Почему «Иди и смотри» было бы невозможно снять в наше время?

Из наивного мальчишки, который находит винтовку и идет в партизаны, к концу фильма Флера превращается в поседевшего старика.

Ради роли Кравченко пришлось учить белорусский, жить впроголодь, чтобы иметь изможденный вид, и даже бывать под гипнозом. Алексей долго скрывал от съемочной группы, что на самом деле гипнозу он не подвластен.

Алексей Кравченко: 
Я помню, как доктор сказал: «На счет три ты встаешь». Я настолько перенервничал, что, вставая, открыл глаза и тут же их закрыл. Но больше всего испугался доктор. Он сказал: «На счет три ты все забыл, ты ничего не помнишь». В итоге на площадку я поехал стандартно, без всяких гипнозов, для меня это была первая победа. Потом понимал, что обманом долго жить нельзя. Я подошел к режиссеру и сказал: «Элем Германович, позвольте мне сыграть эту сцену самому». Была пауза, после чего Элем Германович – я помню, как он мне сказал: «Я верю в тебя, я тебе доверяю».

Эта сцена была сыграна с первого дубля, она очень сложная, долгая, долгий проход. Я помню, как Алексей Борисович Родионов с камерой идет передо мной со стедикамом, рядом идет Элем Германович Климов. Народ, который вокруг – массовка, деревенские жители, – причитают. Это очень сложно – не заплакать. Такая энергия стоит, когда весь народ: ты же, мол, наш любимый, ты остался. Это тяжело.

Я помню, Элем Германович играет желваками, у него слезы в глазах, голос, когда все трепещет внутри. Он единственный мне говорил не плакать. В итоге я дохожу до нужной точки в кадре, и мой герой закапывает голову в болото. Этот кадр был снят с первого дубля. Помню, как Элем Германович разбегается, на коленях по всей этой жиже, грязи, обнимает меня, целует, и я понял, что мы сняли, это получилось.

«Гнали, як немцы, нас палить». Эти белоруски 36 лет назад приняли участие в съемках фильма «Иди и смотри», и вот что рассказывают 

Людмила Шкленник, заведующая складом мужской одежды киностудии «Беларусьфильм»:
Да, вот это костюмчик главного героя. Вот, мы сохранили с этого главного героя кепочку его и пиджак. Рубашка, увы, не сохранилась. Это такой, какой он есть, какой он был. Знаете, во время Великой Отечественной войны не было новых вещей: что находили, перешивали, то и надевали на себя.

Алексей Кравченко: 
Элем Германович сразу сказал, что нельзя поверхностно ничего показывать, это, говорит, к нашему кино не относится. Если ты не будешь пропускать все это через себя, если ты не будешь на 300 % отдавать себя своему герою, если ты не станешь своим героем, ничего не получится, тогда можешь просто собираться, ты свободен. И по-другому я смысла не видел. Как может быть по-другому, как можно находиться в кадре, в котором находятся люди, которые знают, что такое война, знают, что такое Хатынь, знают, что такое войска СС? С ними рядом находишься и уже чувствуешь другую энергию. По-другому не получается. И я рад, что это так, что у меня за спиной есть такая школа, и она мне на всю жизнь дана. Я никогда этого не забуду.

Настоящие пули свистели над главным героем. Стреляли трассирующими пулями и в корову, и животное в муках на самом деле умерло на съемках под утро.

Прием с оглушением после взрыва повторил Спилберг. Звукорежиссер «Иди и смотри» о том, как снимались жуткие сцены 

Алексей Кравченко: 
Да, корову убили по-настоящему. Я находился в трех метрах от нее, держал ее за веревку. Помню, как корову привязали за задние ноги. Я все задавал вопрос: «Зачем? Не надо ее привязывать, она же не убежит никуда». Ее привязывали, потому что знающие люди понимали, что они делают. Корова встала на дыбы. Дальше у меня было как во сне, когда все замедленно. Корова встает на задние ноги и падает на мое место, где я лежал. Если бы она упала на меня, она бы меня убила. Для меня это трагедия была настолько, что я не мог заплакать из-за нервного шока, который я пережил, мне было жалко животное. Но Элем Германович обнял меня, сказал, что корова болела, ее бы убили все равно.

Он сделал человеческий ход – он меня посадил в танк, на башню. Изнутри офицеры меня держали за ноги, и по танковому полигону меня просто прокатили на очень хорошей скорости. Это как клин клином вышибить, чтобы у пацана другая эмоция началась. Было такое.