Новости Беларуси. В студии программы «Постскриптум» Геннадий Казакевич, заместитель министра внутренних дел Республики Беларусь – начальник криминальной милиции, а также Александра Кучинская, врач психиатр-нарколог приемного отделения РНПЦ психического здоровья.
Юлия Бешанова, ведущая:
Как работают с детьми, которые пострадали от насилия?
Александра Кучинская, врач психиатр-нарколог приемного отделения РНПЦ психического здоровья:
Работают врачи, психологи.
Юлия Бешанова:
Дети открываются, говорят? Это сложная тема.
Александра Кучинская:
Скажу из личной практики, дети очень боятся открываться на эту тему. Им кажется, что их будут за это ругать, им кажется, что они виноваты в этом. Дети достаточно часто скрывают. В моей практике был такой случай, когда ребенок признался путем хитрых наших врачебных разговоров с ним, мама вообще была не в курсе о данном факте.
Юлия Бешанова:
Случается же, что дети годами молчат?
Александра Кучинская:
Безусловно, это может быть не год и не два. Это может быть на протяжении нескольких лет. Может быть тогда, когда человек уже вырастет, у него появляется критика, что с ним происходило. Не стоит забывать, что прежде всего это травматический фактор для ребенка. Это преступление над личностью. Никто не исключает, что данный человек может в дальнейшем иметь такие же проблемы.
Геннадий Казакевич, заместитель министра внутренних дел Республики Беларусь – начальник криминальной милиции:
Могу подтвердить, что зачастую преступления, которые мы выявляем и раскрываем, насилие длится годами, а информация приходит спустя 5-10 лет.
Юлия Бешанова:
У преступления нет срока давности?
Геннадий Казакевич:
Сроки давности есть у такого вида преступлений, вопрос не в этом. Проблема заключается не только в высокой латентности, но и в длящемся характере преступлений данного вида. Практика показывает, что когда насилие происходит в семье, период достаточно большой. Ребенок об этом не заявляет. Что касается методов выявления правоохранителями данного вида преступлений, мы исходим из того, что для ребенка даже воспоминание о том, что с ним происходило, – это травма. Поэтому первичное общение с ребенком происходит не с милиционером, с ним разговаривает специалист-психолог в специальных комнатах, дружественных детям, мы их так называем.
Они есть и в СК, и в местных органах власти, и в Государственном комитете судебных экспертиз. Мы стараемся, чтобы общение с ребенком было однократным, чтобы избежать последующих психологических травм. В первую очередь, задачей правоохранителей является выявить такой факт, подтвердить, имело ли место насилие. А вторая задача – оказать помощь такому ребенку. Из этого мы исходим.
Подписывайтесь на нас в Telegram!
Читайте также:
«Педофилия – это медицинский диагноз». Врач объяснила, почему такие люди психически больные
Не работает, коллекционирует порнографию. Сотрудник милиции составил портрет насильника детей
