Несчастный случай или преступление? Белорус умер на работе, но вдова не верит в случайность

Новости Беларуси. Старый слоган настоящих журналистов «если не в дверь, так в окно» – наше руководство. Мы вскроем то, что годами прятали от телекамер, вывернем наизнанку тайны трудового беспредела и разберем мелкий шрифт товарных накладных. Программа «Народный контроль» на СТВ включает режим ревизии. Сыграем на стороне правды.

Константин Герцев, СТВ:
Хлебом не корми – дай поруководить. Но что стоит за высокими кабинетами, познать суждено не каждому. Обеспечить экономические, производственные, организационные показатели, так еще в довесок идеология и социалка. Завались! Но если тянет, коллективу грех жаловаться – готовы носить на руках. Человечище! Но все чаще таких примеров меньше. Заботы подчиненных никого не интересуют, а если работника и вовсе не стало, то и вспоминать не стоит.

Папа, папа! Почему тебе никто не помог? Скорая много раз едет по городу. А почему тебе никто не помог?

Его жизнь оборвалась 31 января 2020-го. Теперь ему навсегда 41. Внезапная и загадочная смерть Николая Уласевича буквально срубила с ног родных и близких.

О, як ты, Ирка, без Коли? Як ты без Коли? А душу же не вынешь, не покажешь, как я без Коли. Ужасно я без Коли!

С самого начала в странных обстоятельствах трагедии было слишком много подозрительных нестыковок, и очень многое указывало на преступление. Должностное преступление.

Ирина Уласевич:
Ирка, ты не пугайся, Коли нет с нами. Я говорю: в смысле нет? Сегодня на работу с вами пошел. Как это нет? Где он целый день был? Да и звонил в течение дня, я с ним говорила. – Нет, Ирка, он упал.

Допросы свидетелей, обыски, экспертизы. Вскоре следователи выявили всех причастных.

Ирина Уласевич:
Бригаду вызывали. Все сказали как под копирку одно и то же: никто ничего не видел, никто никуда не отлучался, никто ничего не делал. Все было суперидеально. Я была в еще большей обиде. Елки-палки, столько лет проработали друг с дружкой. То ли они боялись чего-то или кого-то. Я не знаю.

Все эти три года вдова Ирина Уласевич жила как в аду. Ее и сейчас трясет в прямом смысле этого слова.

Ирина Уласевич:
Хотелось потрясти и сказать: он встанет, расшевелится, надо правильно помощь оказать. Они: не волнуйся, уже глядели, ничего не поможет.

Со своим будущим супругом Ирина познакомилась в далеком 2006-м. Гостивший у соседа высокий, статный парень в одночасье вскружил голову молодой девушке. Так еще и работа горит в его руках. Чем не подарок судьбы?

Ирина Уласевич:
Окна меняли – это он сам. Шкаф ставили, обновляли. Мастера хотели заказать – «не надо, я все сам». Дверь вставляли – тоже «Я сам, вы мне только поможете». Говорят: мы пришлем своего специалиста, это входит в стоимость. – «Нет, сам, я это все умею». Сам сделал.

Свое на потом он оставил и в тот роковой январский день. Рабочая смена практически подходила к концу, но нежданный ревизор возбудил руководство строительно-монтажного управления. Все и вся впопыхах кинулись доделывать коровник-долгострой. Не смутило даже штормовое предупреждение.

Ирина Уласевич:
На крыше прозрачный поликарбонат, и он как раз в этот проем. Спиной носили трапы – и он в этот пролет. Если бы между окнами обрешетка поуже была, он бы не упал. А они широкие.

Падение прямиком на металлические пружины-спиночесы не оставило и малейшего шанса.

Ирина Уласевич:
Прораб говорит, что успел только подбежать: Коля, Коля, Коля! Гляжу, говорит, глаза начинает закрывать. Буквально минуту-полторы он еще смотрел.

Боль мужа на расстоянии пронзила сердце Ирины, что-то свыше намекало на неладное, но многочисленные звонки коллегам ответов не давали.

Ирина Уласевич:
Звоню – не отвечают. Звоню опять – не отвечают. Знала номер телефона напарника, звоню, говорю: позови Колю. Он говорит: я не могу Колю позвать. Ты не пугайся, сейчас мы к тебе подъедем, уже все едут с работы. Я говорю: так а где, я поеду туда.

Горе постучалось в двери через несколько часов. Скупое соболезнование и пожелание «крепись» – все, что смогло выдавить начальство.

Ирина Уласевич:
Через некоторое время они приехали, встали возле двери в прихожке как вкопанные, ни слова. Хочу расспросить, что да как и почему. Никто ничего. Я, конечно, плакала, не могла толком и сообразить, что спросить. Свекровь тоже пришла, под подъездом ей сказали, она в истерике. Дети малые плачут. У меня самой в голове… Вообще, не передать словами этих ощущений.

Руководство стройуправления всю ответственность за трагедию взвалило на прораба, суд и признал его виновным. Но вдове от этого час от часу не легче. На ее хрупких плечах малолетние дочь и два сына. А год назад в семье Уласевичей горе повторилось. Из жизни ушел любимый дедушка, отец Николая.

Ирина Уласевич:
Некого просить. Свекровь тоже не хочу нагружать. Она у нас спокойная, не сильно активная. Хорошая женщина, но, как люди пожилого возраста, со своими болячками. Ей хочется больше тишины. Так я лишний раз не хочу нагружать.

Предприятие утаило, что после смерти работника положена выплата в 120 зарплат. Профсоюзы вмешались – читайте далее.

Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Так посчитали в стройуправлении. Да, они выплатили гробовые и по сей день перечисляют пенсию по потере кормильца, но честными до конца быть все-таки не смогли. О коллективном договоре на предприятии и предусмотренной компенсации в размере 120 ежемесячных зарплат вдове сказали только в комитете соцзащиты местного исполкома.

Подписывайтесь на нас в Telegram!