Начался небольшой ветер и шпиль начало качать. Вот что рассказал промышленный альпинист о работе на высоте

Новости Беларуси. Женский взгляд на острые и насущные темы. Экспертные мнения и интригующие истории в ток-шоу «Точки над i». Исключительно женский проект с мужским характером затронет самые важные вопросы жизни страны.

Екатерина Забенько, ведущая ток-шоу:
По словам экспертов, на втором месте в рейтинге фобий – акрофобия, так называемая – это страх высоты. При этом людям не обязательно идти по краю пропасти, а достаточно выглянуть из окна многоэтажки.

У нас есть промышленные альпинисты, люди, которые большую часть своего рабочего времени проводят на высоте. Скажите, вообще никогда не боялись высоты или пришлось преодолеть для того, чтобы получить такую профессию?

Павел Сотский, промышленный альпинист:
Давайте сначала я скажу. Страх сам по себе не куда не девается. Это больше даже, можно сказать, привыкание к высоте. Потому что, когда ты уверен, что у тебя все хорошо завязано, все узлы у тебя правильные, что спусковое у тебя работает, как надо, то и страха меньше становится. Когда ты чувствуешь то, что ты застрахован очень хорошо, что все надежно, как такового страха меньше. И ты привыкаешь.

Эдуард Черноус, промышленный альпинист:
Страх всегда присутствует.

Екатерина Забенько:
То есть все равно, вы, несмотря на то, что работаете постоянно на высоте, вам приходится двигаться, поднимать голову вверх-вниз, опускаться ниже. Все равно страшно?

Эдуард Черноус:
Не всегда, честно говоря. Мы работаем очень часто и высокие здания, и маленькие здания. Если пятиэтажка, допустим. Вот мы неделю там работаем – в принципе, привыкли к высоте, все нормально. И тут на следующий день мы приезжаем на 25-этажку – то вылазишь, уже чувствуешь страх.

Даже ты если, как Павел говорит, уверен, что ты завязался хорошо, то, что у тебя снаряжение хорошее. Все равно страх надо уважать. То есть высоту – я чуть неправильно сказал – высоту надо уважать. Когда ты не боишься, значит, как у нас коллеги говорят: «Неадекватные».

Екатерина Забенько:
То есть здоровый страх должен присутствовать?

Эдуард Черноус:
Конечно. Ты должен уважать высоту.

Екатерина Забенько:
Не было ли у вас таких ситуаций, когда вот на самом деле парализовало, стопорило, было вот реально страшно? Вы понимали, что не можете сейчас выполнять ту работу и, в общем-то, даже отказывались от нее?

Павел Сотский:
Да, конечно, бывают иногда такие случаи. Вот даже, принципе, не так давно, когда мы красили вышку на площади Победы. Вот эта вышка РТПЦ стоит.

Екатерина Забенько:
Так это вы нам покрасили вышку? Спасибо!

Павел Сотский:
Да, я тоже участвовал в этом.

Екатерина Забенько:
Спасибо большое! Мы вот, например, не лазим на нашу вышку. Нам даже тяжело не нее снизу вверх смотреть, а уж сверху.

Павел Сотский:
Вот напарник один у меня был. Там шпиль, на самом верху стояли, и надо было бы их покрасить. Там пристегиваешься и все. Там начался небольшой ветер, и этот шпиль начало качать. И напарник испугался, он завис, он взялся и минут пять просто висел, пока не успокоился. Потом опять дальше залез, и дальше стал работать.

Алена Родовская, ведущая ток-шоу:
Ну он принял для себя важное решение – переждать, убедится в том, что безопасно.

Павел Сотский:
Да, это правильно, что он сделал. Потому что иногда, когда начинается паника у человека, и он начинает безрассудно что-то делать, суетится, что-то выполнять или напрочь про все забыть, то приходится потом уже лезть и снимать его.

Екатерина Забенько:
А приходилось, кстати, подниматься и кого-то снимать? Человека, который не смог дальше работать?

Павел Сотский:
Приходилось. Также вот при ветре бывало. Иногда неожиданно начинается ветер. И когда вот висишь на каких-нибудь ответственных местах, где нет упора, начинается ветер, можно за веревки просто запутаться. И самому иногда бывает очень тяжело. У нас тоже так бывало, что иногда потом приходилось, когда ветер стихал, спускались еще, помогали распутывать веревки, и тогда уже спускались.

Алена Родовская:
То есть ветер – ваш главный враг?

Павел Сотский:
Это один.

Эдуард Черноус:
Ветер, солнце.

Алена Родовская:
А солнце каким образом может?

Екатерина Забенько:
Слепит глаза?

Эдуард Черноус:
Это же целый день висим, можно сказать.

Алена Родовская:
А вот интересно, при собеседовании, когда вас брали на работу.

Эдуард Черноус:
Нас не брали на работу, мы сами на себя работаем.

Алена Родовская:
А вот если бы к вам пришли сейчас устраиваться люди на работу, вы бы проверяли вот чувство страха, то есть какие-то психологически тесты проводили ли?

Эдуард Черноус:
Это с опытом приходит. То есть, если человек только отучился, я его не имею права вообще взять на работу.

Екатерина Забенько:
А где опыту набираться?

Эдуард Черноус:
В государственных организациях.

Алеся Лакина, ведущая ток-шоу:
А какими качествами, в принципе, такой человек должен обладать?

Эдуард Черноус:
Я думаю, смелость, наверное. Смелость и желание работать.

Павел Сотский:
Просто есть такое одно высказывание: есть бесстрашные альпинисты, а есть старые альпинисты, но нет бесстрашных старых альпинистов. Это потому что бесстрашный если человек, и лазает не боясь ничего, просто так. Даже можно там не пристегнуться, там. Те долго не живут.

Екатерина Забенько:
У вас были ситуации, когда вот вы чувствовали, что на грани? То есть вот, ну не знаю, плохо закрепили веревки? Действительно была такая ситуация, в которой вы могли пострадать от того же ветра? То есть могли удариться, могли упасть, соскочить? В конце концов, сильно палящее солнце, и можно получить ожег, если забыли захватить с собой панамку снизу.

Эдуард Черноус:
Чтобы таких серьезных травм, такого никогда не было. То есть, как говорится, у альпиниста только одна ошибка и все.

Алена Родовская:
А вот как вы предъявляете итог вашему клиенту? Он ведь не полезет туда проверять, как покрасили.

Эдуард Черноус:
В зависимости от высоты. Он же может подойти в окно посмотреть, выглянуть.

Павел Сотский:
Ну на данный момент, некоторые ситуации обсуждаем, можем и фотоотчет сделать. Просто можно сфотографировать, как это все выполнялось и отправить ему.

Екатерина Забенько:
Хорошо. Есть ли у вас фобии? Может клаустрофобия, боитесь на лифте подниматься? На лифте не боитесь подниматься, лучше по веревкам?

Эдуард Черноус:
Нет, на лифте я люблю подниматься.

Екатерина Забенько:
Я просто хочу понять, если люди не боятся высоты, может быть они тогда вообще уже ничего не боятся?

Павел Сотский:
Я могу в этом случае рассказать. Я еще в юношестве – мне было лет 19, я еще тогда служил – попал в аварию в автомобиле. Мне уже 39 лет. Я до сих пор нервничаю, садясь за руль. Я тогда просто в очень хорошую аварию попал, и у меня до сих пор боязнь. Я вроде бы, когда сижу на пассажирском сидении, у меня ничего нет. Как только я сажусь за руль, у меня сразу начинается нервозность, боязнь какая-то.

Алена Родовская:
Евгений, что ему делать? Какой можно совет? Вот как преодолевать вот этот страх сесть за руль?

Евгений Кишов, психолог:
Я думаю, я бы здесь работал какими-нибудь методами десенсибилизации, когда страх потихонечку предъявляется малыми дозами клиенту. Привыкать к этому.

Алена Родовская:
В общем катайте и садитесь за руль, и все.

Екатерина Забенько:
Это называется, клин клином вышибают.

Павел Сотский:
Да, я в этом, в принципе, больших проблем не вижу. Но по крайней мере, боязнь, вот какая-то нервозность у меня присутствует, когда я сажусь за руль.

Екатерина Забенько:
Не боитесь ли вы летать на самолете? То есть, насколько разным может быть страх высоты? Например, когда вы не пристегнуты, когда вы просто находитесь наверху, но в этот момент вы без страховки.

Алена Родовская:
То есть, когда вы поднимаетесь наверх – это ваше движение, а тут вас везут, и вы не контролируете.

Эдуард Черноус:
При взлете только страх проявляется. При взлете либо только посадка. Когда летишь, чего там боятся? Сидишь только наслаждаешься красотой, сверху вниз смотришь.

Екатерина Забенько:
Вы работаете большую часть времени одни. То есть с утра до ночи сами себе висите, в своих там мыслях, что-то красите, крутите. То есть, не развариваются ли у вас какие-то дополнительные фобии? Например, социофобия? Не чувствуете ли вы себя дискомфортно уже находясь в компании людей, где нужно общаться, разговаривать и делиться какими-то впечатлениями?

Павел Сотский:
Нет.

Эдуард Черноус:
В принципе, нет. Наоборот, есть время подумать о жизни. Есть время какие-то планы построить. Когда, на данный момент, сейчас домой приходишь, у меня дочка, ей два годика, и времени вообще мало даже собой лично заниматься. И вот как раз есть время повисеть, подумать.

Алена Родовская:
Такое личное пространство, да, как любят говорить?

Эдуард Черноус:
Да, это мое личное время. То есть я делаю полезное...

Алена Родовская:
За которое вы еще получаете деньги. Отличное сочетание.

Павел Сотский:
Да, полностью, кстати, согласен. Иногда прямо вот, действительно, когда повиснешь на веревках, висишь, и можно еще иногда о чем-нибудь подумать, о стороннем. А чтобы компаний потом каких-то боятся? Нет, мы же не настолько прямо отдаемся работе до такой степени, что и людей не видим. Нет, конечно. Мы также ходим в кафе и куда-то в кинотеатры. Отдыхаем, как и все.

Екатерина Забенько:
Вы знаете, тоже профессия интересная и достаточно редкая. Мне кажется, что самый большой конфуз – то, что касается работы альпинистов – когда забыли закрыть, зашторить окошки, а там кто-нибудь ходит в неприглядном виде.

У меня у самой была такая история. Я при чем зная о том, что работают альпинисты, захожу в комнату. Я не совсем была, конечно, не подготовлена к этой встрече. Мы такие с альпинистом друг на друга смотрим, и я в этот момент, естественно, быстро сориентировалась, извинилась, убежала. Потому что нас предупреждали, что будут работать альпинисты, и надо было закрыть там окна. Но я заметила, что в глазах было смущения ноль, потому что люди как-то, наверное, уже видели все вот за это время.

Павел Сотский:
Нет, я вам сейчас скажу, может даже удивлю. Но когда висим на веревках – я практически любого знаю – нет такого, чтобы смотрели в окно специально. Если даже висишь напротив окна и чем-то занят, там нет такого, чтобы как-то пристально туда смотреть. Ни у кого практически из альпинистов такого нет. Единственное, что можно заметить иногда, когда какая-нибудь бешеная собака на тебя в окно начинает прыгать. Вот это да, это очень неприятно, очень дискомфортно.

Эдуард Черноус:
Мы себя тоже дискомфортно чувствуем, когда, допустим, если мы мешаем жителям. Когда мы висим, а человек сидит кушает. Для меня это тоже дискомфорт. Мы вообще не смотрим в окна, чтобы там не думали люди, что мы подглядываем за всеми. Нет, вы что? Мы не подглядываем, мы делаем свою работу.