Беларусь – страна с уникальной природой. Она по праву считается легкими Европы, потому что является единственным местом, в котором остались естественно возобновляемые болотные массивы. Водно-болотные угодья играют важную роль в развитии человечества, а на заболоченных территориях живет более миллиарда людей. Об этом рассказали в документальном проекте «Тайны Беларуси».
Заболоченная местность требовала от полешуков умения находить решения, которые бы подходили к их условиям жизни: постоянные паводки научили с легкостью передвигаться по воде.
Алексей Маринич, директор государственного природоохранного учреждения «Заказники республиканского значения «Средняя Припять» и «Ольманские Болота»:
У каждого была своя лодка, как по-местному, дубок. У каждой семьи одна большая, одна маленькая. У каждого человека были лодки.
Из цельного ствола дуба рубили челны – легкие и быстрые. Они были в каждом хозяйстве. На них привозили сено, рыбачили, плавали на рынок и перевозили крупных животных.
Моисей Махновец, житель деревни Кудричи Пинского района Брестской области:
Только на лодках абшчаліся. От хаты до хаты надо было лодкай ездзіць.
«130 тысяч гектаров и ни одного населённого пункта». Чем особенны Ольманские болота? Подробности здесь.
Иван Супрунчик, народный мастер, создатель центра деревянной скульптуры, житель деревни Теребличи Столинского района Брестской области:
Паля былі там дзе-та на яком-та гурпанчыку, навоз вазілі і коней перавозілі лодкай, так што было такое.
Моисей Махновец:
У нас вада ішла з Карпат, з Украіны. То нас і затапливала. Не помню ўжо, у яком гаду, на порозе падыйшла вода, но ў хаце не было.
Деревню Кудричи Пинского района называют полесской Венецией. Она образовалась четыре столетия назад на болоте, в междуречье Припяти и Ясельды. Деревня состоит из небольших островков. Здесь было 125 дворов, но сейчас их осталось совсем мало.
Моисей Махновец:
Наша деревня отделена, і наша деревня ўся на хутарах, як хутары. Тады воды большие былі, не было де сяліцца. У нас і кладбіще за Ясельдою, за 7 кілометраў. Пастаіць гэтая вода, может, неделю, две неделі, а потом поціхоньку уходзіць. І летам бывае суха, былі такіе гада, што через Ясельду ў бацінках пераходзілі, такія года былі.
Иван Мележ «Люди на болоте»:
Хаты стояли на острове. Остров этот, правда, не каждый признал бы островом – о него не плескались ни морские, ни даже озерные волны: вокруг гнила кочковатая трясина да шумели вечно мокрые леса.
В Кудричах поселение располагалось на островах, которые не были связаны между собой. У местного населения были трудности сообщения с внешним миром, а иногда и с собственным сараем. А почти вся пахотная земля была за рекой Ясельда.
Моисей Махновец:
Порома не было через реку. Тут знов нічога не было через реку. Мы жывем, через два кілометры Ясельда ўпадае ў Прыпяць. І толькі на сваіх горбах жылі. Усе на лодках: навоз у лодку, завіз по вадзе на поле, выкідаў на бераг, а потом трэба везці целегу чы воз у лодцы. Это адскі труд быў.
Иван Супрунчик:
Мне такі сказ расказалі, што калісь чалавек з жонкаю паехалі пахаць у лес. Яны там ехалі на нядзелю цэлую, гэта ж за кілометраў 20 нада было ехаць. І вот воны пахалі, пахалі і пагубілі дні, не знаюць, які дзень цяпер. І вот началі шчытаць, які ж цяпер дзень. Я там праілюстрыраваў. У панядзельнік мы паехалі, во вторнік мы аралі, у сераду соху палымалі, у чацверг – валы загубілі, у пятніцу – знайшлі, а ў суботу дамоў прыйшлі. Жонка: ужо нядзеля, і яны только пагэтаму паехалі ўжо домоў. Бачыце, як людзі трудзіліся раньше, губілі дні. Такое жыццё было ў палешукоў.
Постоянные наводнения научили местных жителей искусно ловить рыбу, что стало основным источником пропитания.
Ольга Махновец, жительница деревни Кудричи Пинского района Брестской области:
Было добра, як вада была. Было рыбы багата, із рыбы выжывалі пасля вайны.
Александр Криволап, житель деревни Зеленый Бор Ельского района Гомельской области:
В одно время было такое, что вода из речки выходила, но она к нам сюда не приходила. И много рыбы было, плыло.
Иван Супрунчик:
Гэта не значыць, што, напрымер, нам ушчэрб які-та. Людзі чым занімалісь? І рабылоўствам, напрымер, занімалісь. Усім, чаму вада не памеха была.
Ольга Махновец:
Рыбы наловяць, у калхоз хадзілі, то ў субботу давалі дзень, чтоб мужчыны палавілі рыбу, а ўже жонкі вязуць на базар у нядзелю. И там то хлеба купляць, то адэнутыся чы абутыся.
Люди всегда были чем-нибудь заняты: утром и вечером, летом и зимой, в хате, на дворе, в поле, на болоте, в лесу.
Ольга Махновец:
Кто хотив жити да робити, не ленаваўся, то жити всегда можно. Это хто ленився, то не было нічога. А кто работаў, той маў.
Но какое хозяйство могли вести «люди на болоте» в условиях паводков, избыточной влажности, нехватки пастбищ и плодородных земель?
Моисей Махновец:
Держали лошадей, и всякая утварь была, и утки, и гуси, и индюки. Все, что можно было, держали, поросята. Бо трэба было с чего-то жити.
Ольга Махновец:
Можа, 2 чі 3 гектара пахалі, і рожь сеялі, і картошку, і буракі. Все, больш хозяйство вялікае было. Было і 3 коровы, і 2 коровы, і конінка, свиньі, гусі, уткі, індюкі, індаўтки, все было у нас.
Василина Жолуд, жительница деревни Кореневка Хойникского района Гомельской области:
Хозяйство, все было. Держали все. У нас и конь, и корова, и все было, хозяйство держали, много. И гусей, даже индюков держали.
«Одно и то же слово немного по-другому говорили». Кто такие полешуки и почему их язык может не понять даже земляк? Читайте здесь.
Лидия Шевченко, жительница деревни Кореневка Хойникского района Гомельской области:
По три коровы держали. И коня держали, и овечки. Хозяйство великое.
Болота ничуть не помешали местным жителям наладить быт и удачно заниматься сельским хозяйством, даже во многом и помогли.
Алексей Маринич:
Мы все люди, которые выросли дети, это у нас самое главное было – сбор грибов, ягод и так далее. Мы только и жили этим, интересно нам было в лес ходить.
Василина Жолуд
Бывает такое лето, что столькі набірали, жыла я еще, і дед са мной жил, езділі возам, так у яго нага балела, ён мало ходіл, а я столькі наберу тых грибов, что прівезу дадому, так і суседзям падаем, і самі адразу не знаем, что з імі рабіць.
Лидия Шевченко:
И цяпер жа ходзім. І я яшчэ, дарма, што старая, па грыбы хадзіла эті годы, і па ягады. Недалека тут хадзіла, але ж хадзіла. І па грыбы, і па ягады.
Для местного населения, которое хотело адаптироваться к условиям, появилось новое занятие – бортничество. Ведь наводнения не так сильно влияли на пчел, а значит, мед всегда можно было достать. Для этого в толстых и высоких деревьях делали дупла или же выбивали их в отдельных колодках. Они становились домиками для диких пчел, мед которых собирали специальные люди, бортники. Правда, со временем их осталось очень мало.
Иван Супрунчик:
Уже мало такіх, старыя уже повымірали, а маладыя не хочуць гэтым занімацца.
Ольга Махновец:
У нас і зараз вуллей сколько. Але на зіму пошло багата, можа сямей і 10 было, а як вясною выйдуць, хто яго знае. Так меду мы вельмі не прадавалі ніколі, а вот для сваёй сямейцы всегда добудем. Літом мы іх не трывожым, только вясною, што остане нам, тое і забярэм.
