В документальном проекте «Тайны Беларуси» сообщили, как добывали импортные товары в Советском Союзе.
Чтобы удовлетворить импортные аппетиты, по всей стране открываются магазины пресловутой сети «Березка».
Вадим Гигин, кандидат исторических наук, декан факультета философии и социальных наук БГУ:
Их сотрудницы – это были персоны, которых знал весь город. Я не знаю, как они жили, но мне кажется, что к ним стояла очередь.
«Каштан» в Киеве, «Ивушка» в Минске. Эти названия были на слуху у всех как синоним шика. Причем в некоторые из них советскому человеку путь был заказан: туда пускали лишь иностранцев с валютой.
Вячеслав Меньковский, доктор исторических наук, профессор кафедры истории России БГУ:
Очень немного, но часть советских людей работала за границей: посольство, ООН и так далее. Там они получали зарплату в деньгах тех стран, где они работали. Работает в ООН – получает в долларах, но он не имел права привезти в Советский Союз доллары.
А потому всю инвалюту меняли по месту работы на чеки или сертификаты. Ажиотаж, в первую очередь, был на товары, которых в рядовых магазинах днем с огнем не сыщешь – джинсы, виски, кассетные магнитофоны.
Вадим Гигин:
Мне рассказывали бывшие афганцы: нужно было улетать в отпуск, например, и в Ташкенте была перевалочная база с военных на гражданские самолеты, а билетов нет. Сотрудники аэропорта, чтобы тебе билет выдать, требовали с тебя эти чеки.
Попасть в круг избранных покупателей было нереально, а потому вокруг таких магазинов вскоре возникают черные рынки. Официальный курс на нем порой был завышен в три раза.
Вячеслав Меньковский:
За один доллар – только 60 советских копеек, что было абсолютно нереально, поэтому те люди, у которых были эти чеки и сертификаты, имели возможность приобрести какой-то совершенно дефицитный товар, имели возможность при желании поучаствовать в этом черном рынке. Черный рынок был вещью очень опасной, потому что это тоже документы. Даже не милиция занималась черным рынком, это был специальный отдел КГБ, который занимался фарцовщиками, этими валютными операциями.
Но это нисколько не останавливало ни тех, кто хотел нажиться, ни тех, кто сломя голову гнался за модой. Клетчатый пиджак, яркий галстук-бабочка, лаковые туфли – стилягу было видно издалека.
А между тем, подобный наряд мог изрядно испортить жизнь. На стиляг охотились не только райкомы и первички. Донести на вызывающий гардероб могли и бдительные соседи. Но постепенно заморская мода теснит серые советские костюмы.
Игорь Волчек, мультипликатор, режиссер, композитор:
Если ты достал болоньевый плащ, кофту Джерси и нейлоновую рубашку – ты король. По проспекту мы гуляли, обязательно надо было это все показать, как же иначе? Зачем покупать тогда? И вот, мы все ходили, несмотря на жару, все ходили в этих невероятных пластмассовых рубашках и плащах.
Вадим Гигин:
Говорили, человек, одетый в «фирмУ». Если идет человек, классический набор: рубашка джинсовая, штаны MONTANA, а лучше Lee или Levi’s, кроссовки Adidas, кожаная сумка. Понятно, что у человека где-то что-то в жизни сложилось.
Охота на импорт набирает обороты. Французские духи, американские джинсы, румынские стенки и чехословацкий хрусталь – показатель благополучия советского человека. Подобные изделия говорили о хорошем вкусе и высоком статусе. Оттого и интерьеры советских квартир были как под копирку.
Такая потребительская гонка шла вразрез с политикой партии. К тому же, советская верхушка считала импорт не чем иным, как идеологическим оружием загнивающего запада. Что, впрочем, никак не снижало градус накала вокруг «фирмЫ».
Вадим Гигин:
Одно время, это началось в 1950-е годы, когда с Мао Цзэдуном дружили, китайские термосы. Такие большие, цветастые, красные, в ярких красных цветах. Потом, я очень хорошо помню, период сирийских штор.
У меня есть знакомые, которые огромными контейнерами вывозили эти тюли, и здесь они расходились. Югославские сапожки для женщин, надо, чтобы были обязательно.
