«Это было невозможно, сумасшествие полное». Как люди в СССР стояли в огромных очередях за товарами первой необходимости

Как люди в Советском Союзе стояли в огромных очередях за товарами первой необходимости, разобрались в документальном проекте «Тайны Беларуси».

Глагол «достать» стал определяющим для того времени. Одним из мест, где все было, стали комсомольско-молодежные кафе. Попасть в заведение можно было исключительно по записи, выданной горкомом партии.

Вадим Гигин, кандидат исторических наук, декан факультета философии и социальных наук БГУ:
В здании ЦК гардеробщица продавала талоны на доступ в это кафе, потому что негде было хорошо отдохнуть. А комсомольско-молодежные кафе открываются – там танцы, весело, коктейли подают. Естественно, туда надо было попасть. Как? Только по блату.

Благосостояние людей понемногу растет. А вместе с ним и запросы. Не имея доступа к пресловутым «Березкам», народ выискивает импортный товар на прилавках обычных магазинов. Причем для каждого периода был свой трофей. В 70-е пользовалась спросом польская косметика, болгарский трикотаж, югославская и немецкая обувь.

Немного позже километровые очереди стояли за мехами, цветными телевизорами, французским парфюмом. Традиционно самые длинные очереди выстраивались в конце месяца, квартала или года. Именно в этот период, чтобы выполнить план, торговые объекты выбрасывали на прилавки товар.

Светлана Шепетюк, сотрудник ОАО «ГУМ» (1973 – по наст. время):
Конец месяца – фуры стоят во дворе у нас, возле универмага, тут же получаем, тут же тачечки грузим, тут же подвозим. Все в наших интересах было. Есть план – будет зарплата.

Вадим Гигин:
Стоит очередь, не факт, что всем хватит. Объявляется о том, что товара осталось на пять человек, а людей стоит десять. Поэтому вводились ограничения, кроме талонов, явочным порядком. Допустим, один килограмм в руки, например, фруктов, мандарин на Новый год. Или вазы продаются, я прихожу, у меня есть деньги, я могу десять ваз купить. Нет – одна ваза в одни руки. И создавались очереди, такое сообщество, они следили, чтобы не дай бог кто-то больше одной пары в руки получил. Доходило до драк.

Минск между тем прослыл городом образцовой торговли, куда приезжали со всех Советских республик за опытом. Но даже здесь люди выстаивали часами даже за товарами первой необходимости.

Тамара Кожемяко, контролер-кассир 6-го разряда ЗАО «Универсам «Центральный»:
Туалетная бумага – очереди ужасные были. ГУМ стоял, и стояли люди. Это какой был дефицит!

Ирина Гричинская, сотрудник ОАО «ЦУМ» (1987 – наст. время):
Продавали тогда порошок, очередь огромная, мы вдвоем с девочкой. Пришел ее молодой человек и просто начал немножко помогать, чтобы нам было полегче. Он какое-то время нам помог и ушел. И очередь начала возмущаться: где делся грузчик, почему нет грузчика? Давайте быстрее!

Чтобы заполучить заветный холодильник или стенку, люди записывались в очереди. Гарантии, что вожделенный гарнитур попадет в вашу гостиную, не было.

Вячеслав Меньковский, доктор исторических наук, профессор кафедры истории России БГУ:
Недостаток товаров был связан не с тем, что у населения было слишком много денег, просто товаров было настолько мало, что их не хватало. Эта система просуществует в течение всего периода Брежнева и достигнет своего апогея в годы перестройки, когда производство начало ломаться, это пик дефицита, пик нехватки. Это, безусловно, рубеж 1980 – 1990-х годов.

Обновить гардероб, приобрести комплект пастельного белья или новую пару обуви одно время можно было, лишь предъявив визитную карточку. О покупках впрок речи не шло. Люди становились в очередь, особо не разбираясь, что дают. С прилавков сметали все подряд за считанные часы.

Ирина Гричинская:
Как правило, это где-то два-три часа, и все. Люди возили наш белорусский товар в Польшу. Иногда приходили во вторую смену на работу – кроме домашней обуви на прилавках уже ничего нет, уже все продали.

Федор Корбан, генеральный директор ОАО «ЦУМ» (2008-2013 гг.):
Очередь на улице, товары в тамбуре с одной стороны, с другой – не принципиально, что там давали, все равно становилась очередь. Потом уже по факту – что есть.

При таком раскладе гигантскими темпами росла не только выручка предприятий, но и масштабы хищений. В стране образовалось две экономики: официальная – с фиксированными ценами, и серая – с блатом и продажей из-под полы. Торговлю вели не только в зале, но и в подсобках для своих.

Игорь Волчек, мультипликатор, режиссер, композитор:
Тогда это называлось спекуляция, а не бизнес. Перепродавать какие-то вещи было запрещено. Иногда что-то выбрасывали в магазинах, но это была невозможная толчея, это очереди, сумасшествие полное. Было такое понятие, как блат. Люди с удовольствием пользовались этим.

Вадим Гигин:
Купить любой дурак сможет – ты достань, ты блатом померяйся.

– У тебя кто?
– У меня дядька – зав столовой.
– Где?
– В центре подготовки олимпийского резерва.
– Это крутой человек.
– А у тебя кто?
– У меня товаровед в обувном отделе ГУМа, женская обувь.
– О, ну это вообще.

Прибалтика и вовсе воспринималась как заграница. Об изобилии там ходили небылицы. Москва и Ленинград тоже обеспечивались куда лучше остальных городов. Дефицит там хоть и был, но чувствовался не так остро.

Нина Шарубина, народная артистка Беларуси:
Я никогда не забуду – были зимой в Москве, и на каждом углу продавали апельсины. Для нас это космос. В Могилеве, чтобы апельсины продавались зимой, круглый год – это было что-то, а вот в Москве – да.