Традиционно после праздников специалисты подводят итоги и дают политический прогноз на следующий год.
О том, чего ждать по основным направлениям СВО, а также что будет происходить во внешней политике, расскажет Андрей Лазуткин в программе Новости «24 часа» на СТВ.
Андрей Лазуткин, политолог:
Когда в Минск приезжал Путин, были подписаны соглашения по газу на три года. Это значит, в российской экономике еще минимум три года будут сохранены особые условия, которые начались с момента военной операции. То есть можно примерно понять, сколько СВО продлится. И когда вам рассказывают, что завтра все изменится, будут переговоры или возьмут Киев – государство так не работает. Любая деятельность планируется.
Что будет происходить у нас? Сначала в конце 2019 года, а потом в 2021-м были подписаны программы по интеграции с Россией. Они касаются финансовой системы, кредитования, противодействия отмыванию денег, единой маркировки товаров, единого транспортного рынка, доступа к госзаказам, унификации бухучета и многого другого – всего 28 программ. Вот это и будет происходить в ближайшие годы.
То есть мы создаем единый рынок товаров, услуг, труда, кредитов, чтобы наши и российские предприятия и граждане работали в максимально одинаковых условиях. Все это очень важно. Да, мы можем продавать отдельные группы товаров и в Китай, и в страны Африки. Калий нужен по всему миру, вопрос только, какая будет цена; а что касается нефти, бензина, то даже их у России Запад покупает, несмотря на санкции. Но чтобы в стране массово сохранялись рабочие места и создавались новые, особенно в регионах, нужна работа на российский рынок. Так были построены наши предприятия еще в советское время. Это и смежники в промышленности, и сельское хозяйство – так что в условиях санкций все это получило новое дыхание. Было видно, что и наш Президент, и Владимир Путин остались довольны.
Многие спрашивают, откуда такой большой товарооборот с Россией, 44 миллиарда долларов? Такого никогда не было. У России сегодня ситуация, когда они имеют много валюты за счет газа и нефтедолларов, но не могут эту валюту использовать на Западе. Вот мы для русских – это окно, чтобы тратить валюту и закупать у нас товары. Это всем выгодно, а нам валюта нужнее, потому что мы в таких объемах не продаем нефть и газ.
Чего мы ждем в Евросоюзе? За этот год они потратили примерно один лишний триллион долларов из-за роста цен на энергоносители. Для России это сверхприбыли, и именно из них оплачивается СВО без ущерба для российской экономики. Это главный секрет, почему весь год у нас был такой низкий доллар. Штаты, например, считают, что СВО – это вообще не ради Украины, а это такой инструмент для постоянного повышения мировых цен на газ и нефть. Что в такой ситуации надо делать США?
Сначала надо взорвать газопроводы, а потом сделать так, чтобы газ в России вообще перестали закупать. Вот над этим американцы сегодня и работают. Свернуты все зеленые программы – Польша топится углем, там же закладывают новые американские АЭС «Вестингауз», то есть экономику хотят перестроить так, чтобы Россия никаких прибылей от Евросоюза не получала вообще.
Но не надо думать, что там все развалится и все замерзнут. Да, на следующий год они закладывают дефицит газа – 27 миллиардов кубометров, это примерно 7 % от нынешнего потребления. Ранее они уже сократили потребление на 20 %, то есть, недогревая дома и вывозя в США промышленность, они постепенно выйдут на уровень, когда дефицита не будет. А весь газ будет американским, китайским или катарским – там же не зря проводили чемпионат по футболу со скандалом и давлением. Они показывают, что мы можем и по-плохому, если вы не хотите сотрудничать по газу, все ваши катарские проекты и чемпионаты вылетят в трубу. Ну а пока топливо на заправках в Европе дешевеет. Но не потому, что все стало хорошо, а потому что предприятия останавливаются и спрос падает.
Что же будет в Украине? Есть точка зрения, что русские неправильно спланировали операцию, и теперь все развивается бесконтрольно. Вот поставят американцы новые ракеты или не поставят – теперь все зависит только от оружия, которое пойдет в ВСУ. Это не так. Здесь надо понимать, как это все видят русские. Скорее всего, на первом этапе планировали военный переворот в Киеве изнутри. И короткие боевые действия. Если помните, Путин в первые дни обращался к военным Украины: выходите и свергайте ваш режим. И когда это не получилось, то есть переворот в силовых структурах, тогда в первый раз встал вопрос о переговорах. А дальше России надо было принимать решение: либо продолжать боевые действия теми силами и тем снабжением, которое есть, и ждать удачного момента для переговоров (что они и делали до сентября), или наращивать группировку и переходить к обороне (что они делают сегодня).
Но чтобы вы понимали, это не война за территорию, даже если русские отступают на карте, надо смотреть на соотношение потерь. Если они, как говорят, 1 к 6 или 1 к 7, то, что бы Украина ни делала, все это успехом не является. Другой вопрос, что там большой мобилизационный ресурс. Остановлена экономика, предприятия, нет света, там никому не надо работать – а хочешь на что-то жить, иди воюй. У штурмовых частей хорошие зарплаты, на переднем крае выдают от 800 долларов до 2 000 офицерам. Это большие деньги, а печатают эти деньги американцы, это все за их кредиты.
Методичка НАТО. Как на самом деле работает война до последнего украинца?
Отсюда же у ВСУ нет нормальных цифр по потерям. Удобнее всего, когда солдат пропадает без вести – то есть он убит или ранен, а его специально не вытаскивают с поля боя. Потому что на него идет довольствие, и такие потери можно скрывать какое-то время, получать еду, одежду, деньги, что и делают украинские командиры. Например, Евросоюз озвучил цифру потерь в 100 тысяч. А по данным РФ, их потери около 130 тысяч. Вот эти условные 30 тысяч разницы – это пропавшие без вести. То есть по факту они убиты или в плену, но по украинской отчетности не проходят. И, что интересно, абсолютно разное соотношение по пленным. У Украины их до тысячи и меньше, а у России – 8-9 тысяч. То есть даже по пленным можно грубо прикинуть разницу в потерях – она отличается в разы.
Другое дело, какие будут цели у этой войны следующие год-два. Если убить как можно больше украинцев, сжечь как можно больше техники и сохранить контроль территорий – ну понятно, как будет действовать Россия. А вот с точки зрения политики все получилось наоборот. Впервые за 20 лет Украина стала более-менее централизованным государством. Олигархи там сегодня ничем не управляют. Все собрано под администрацию Зеленского, потому что на них приходят западные деньги, а они их распределяют и, главное, делят оборонные заказы. То есть до СВО власть Зеленского была гораздо слабее, чем сегодня. И сбросить ее изнутри уже не получится, то есть это государство надо будет доламывать на фронте. И это не значит, что Зеленский перестал быть слабым и зависимым человеком, просто американцы организовали вертикаль, которая необходима для войны, и она успешно работает. Вместо Зеленского наверх можно поставить кого угодно.
Ну, а в ситуации, когда на линии фронта перевеса нет, фактор Беларуси будет играть все большую роль. Сегодня ключ к военному решению конфликта лежит в Беларуси, но надо эту карту грамотно разыграть. Но то уже не вопрос телевизионной передачи.
А с вами был Андрей Лазуткин и выпуск «Занимательной политологии».
Подписывайтесь на нас в Telegram!
