Новости Беларуси. Гость программы «В людях» – Владимир Громов, оперный певец, народный артист Беларуси.
Юлия Артюх, СТВ:
Физические упражнения какие-нибудь делаете?
«Вот, Громов распевается!» Зачем известный оперный певец отжимается на кулачках?
07 марта 2022 15:39
Владимир Громов, народный артист Беларуси:
Да, часто. Многие мои коллеги уже знают: «Вот, Громов распевается!» Я на кулачках отжимаюсь.
Юлия Артюх:
Серьезно?
Владимир Громов:
Да.
Юлия Артюх:
Это интересный метод переключения.
Владимир Громов:
Как-то же надо этот адреналин куда-то деть.
Юлия Артюх:
Потому что здесь, за кулисами, а потом раз – и зрительский зал.
Владимир Громов:
Очень много людей и на мою бытность с хорошими голосами не могли справиться с волнением.
Юлия Артюх:
То есть карьера не удавалась?
Владимир Громов:
Да-да.
Юлия Артюх:
Слова забывали когда-нибудь?
Что делал Владимир Громов, когда забывал слова на сцене?
Владимир Громов:
Конечно.
Юлия Артюх:
И что делали?
Владимир Громов:
Ой, хочется провалиться.
Юлия Артюх:
Что-то на ходу придумывали или как?
Владимир Громов:
Я даже не знаю. Иногда, наверное, и так бывало. То есть это такой абсолютный форс-мажор, в котором ты просто... Время на сцене, как теория относительности, знаете, и вот она на сцене действительно есть. Как говорят, сцена – это действительно какой-то непонятный не оазис временной, а что-то непонятное. То есть там секунда, для тебя она вот такая. А ты, допустим, смотришь запись – вообще незаметно. А для тебя там целая жизнь промелькнула за этот период, когда что-то у тебя происходит, пока ты забыл слово или мотив. Бывают какие-то тонкости. Для тебя кажется, что прошла вечность целая, а потом смотришь – абсолютно.
Юлия Артюх:
А если покашлять захочется? Бывает же такое.
Как оперные певцы справляются с кашлем во время выступления?
Владимир Громов:
Бывает не то что хочется покашлять. Это очень часто. Дело в том, что тут надо понимать физиологию. Ведь у нас, как говорят, когда человек занимается в тренажерном зале, работает с мышцами, он что делает? Извините за выражение, потеет. У нас эти две маленькие связочки тоже работают в таком режиме. Нам же надо перекричать всю сцену, наполнить звуком зал. У нас же подзвучки нет. Некоторые думают, что мы в микрофоны поем на сцене Большого театра. Нет, мы поем живьем. И связки работают на пределе. Даже есть исследования по количеству децибел: самолет на взлете выдает 100-120 децибел (нагрузка шумовая), и у хороших певцов, у которых сильный, крепкий голос, они выдают шумовое давление в 80-90 децибел. И в каком режиме работают эти две маленькие-маленькие мышцы. К чему я это говорю? Что эти мышцы работают, как у нас человек работает – он потеет, мышцы тоже, но там они потеют мокротой. И когда ты поешь и понимаешь, что вот она подбирается и сейчас она выскочит, – это просто караул, какое ощущение.
Юлия Артюх:
И что вы делаете?
Владимир Громов:
Надо где-то, как называется, на мастерстве, сбавить обороты.
Юлия Артюх:
То есть индивидуально каждый знает свой организм?
Владимир Громов:
Каждый знает, как с этим дотянуть фразу до конца, а потом где-то в каком-то промежутке откашляться и дальше петь, потому что это действительно такой бич, очень сложно. А без этого никак, потому что это физиология. Ее никто не отменит.