Новости Беларуси. В студии программы «Постскриптум» Юлия Ляскова, пресс-секретарь Верховного суда Республики Беларусь, и Сергей Кондратьев, заместитель председателя, председатель судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Республики Беларусь.
Юлия Бешанова, СТВ:
Тема для обсуждения сегодня достаточно непростая. О ней на совещании сегодня говорил и глава государства. Начнем с того, что сейчас в судах рассматривается очень много дел в связи с оборотом наркотиков. Что говорит судебная статистика и действительно ли она увеличилась по сравнению с 2021 годом?
Лукашенко: настораживает ситуация с незаконным оборотом наркотиков. Отмечается увеличение ввозимых психотропов. Подробнее здесь.
С 2019 года количество осужденных за преступления, связанные с оборотом наркотиков, увеличилось на 2,4 %. Это серьезный показатель
Сергей Кондратьев, заместитель председателя, председатель судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Республики Беларусь:
Начнем с самого простого. В Уголовном кодексе у нас существует ответственность по статье 328 за незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ без цели сбыта и соответствующая статья за незаконный оборот указанных веществ с целью сбыта. Если мы посмотрим статистические данные, то, начиная с 2015-2016 годов, у нас имелась тенденция к увеличению количества дел, связанных с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ.
Решением главы государства об усилении ответственности количество осужденных стало постепенно снижаться, и примерно к 2019 году мы имели практически в два раза снижение количества лиц, привлекаемых к ответственности именно за совершение этих преступлений.
С 2019 года и в 2021 году мы имеем обратную тенденцию: практически количество осужденных лиц за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, увеличилось на 2,4 %. Это серьезный показатель, причем если мы говорим о том, что несколько снизилось количество преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ без цели сбыта, то за непосредственный сбыт количество таких осужденных увеличилось на 12,2 %.
Юлия Бешанова:
В масштабах страны это внушительная цифра.
Сергей Кондратьев:
Это значительный показатель, который требует каких-либо действий в этом направлении.
Юлия Бешанова:
Мы говорили о том, что пошел спад в определенный период. Это наверняка связано с ужесточением законодательства. Как сейчас обстоят дела, насколько смягчение помогло снизить? Мы видим, что тенденция пошла в обратную сторону. Что делать дальше, как бороться? Опять ужесточать законодательство? Ведь нас за это очень много критиковали, в частности за минимальные дозы, которые находили у осужденных.
Дальнейшего снижения нижних пределов ответственности не требуется
Сергей Кондратьев:
Эту ситуацию нужно рассматривать в комплексе. Одним снижением или ужесточением ответственности эту проблему решить не представляется возможным. Здесь необходим, еще раз повторюсь, определенный комплексный подход. Сегодня у нас существует сложившаяся законодательная база, все решения приняты, которые позволяют в рамках действующего законодательства разрешить этот вопрос. На наш взгляд, дальнейшего снижения нижних пределов санкций не требуется.
«Кого мы должны пожалеть?» Смягчат ли наказание для несовершеннолетних за сбыт наркотиков и о тех, кто даёт взятки, читайте здесь.
Юлия Бешанова:
Давайте мы озвучим, какие сейчас сроки грозят, какое наказание грозит?
Какое наказание предусмотрено в Беларуси за сбыт наркотических средств?
Сергей Кондратьев:
Верхний предел санкций в части 3 за сбыт наркотических средств в настоящее время – от 6 до 15 лет лишения свободы. Чуть меньше у нас по части 2 действующее законодательство предусматривает. Ну и часть 1 – там вообще наказание довольно соизмеримое. Скажем так, помимо лишения свободы там существуют и другие альтернативные виды наказания, которые суды сегодня объективно применяют.
Я сразу хотел оговориться в этой ситуации и ответить на ряд вопросов, которые чаще других поступают от наших граждан. Часть 1 – незаконные действия по наркотическим средствам без цели сбыта. По ним суды применяют наказание в виде лишения свободы примерно по 18 % осужденных.
Юлия Бешанова:
18 % – сколько это в судьбах людских?
Сергей Кондратьев:
Я скажу, почему это так, почему 18 %. Это в основном лица, которые совершили преступления в состоянии рецидива, то есть неоднократно, либо совершили преступление в пределах отсрочки, которая раньше была им назначена, или совершили, допустим, преступление при отягчающих обстоятельствах. Только тогда суд с учетом всех обстоятельств дела назначает им наказание в виде лишения свободы. В остальных случаях, как правило, эти лица признают вину в содеянном, раскаиваются, и необходимости изолировать их от общества нет. Поэтому в таких случаях суд применяет альтернативное наказание – это ограничение свободы, что объективно воспринимается самими осужденными. Они имеют возможность ресоциализироваться и, может быть, в какой-то степени отказаться от такой деятельности. Это, на наш взгляд, считается правильным, и такую практику мы поддерживаем в настоящее время.
Юлия Бешанова:
К главе государства обращались и матери, когда ужесточили законодательство, и достаточно резонансное это было дело.
Об амнистии и определении меры наказания
Сергей Кондратьев:
К главе государства обращались матери осужденных. Но если мы возьмем, допустим, категорию этих дел, мы анализировали ее, в основном это дела, непосредственно связанные со сбытом наркотических средств (часть 3 статьи 328), либо дела, в которых фигурировало совершение этих преступлений в составе организованных групп. Это наиболее тяжкий квалифицирующий признак из всех существующих в статье 328.
Давайте более подробно разберемся, в чем здесь вопрос. Суды и так при определении меры наказания учитывали все обстоятельства по каждому конкретному делу. В принципе, если смотреть, какой вид и размер наказания был назначен этим лицам, то в большинстве случаев он был близок к минимальному. Давайте посмотрим, что произошло, начиная с 2019 года и по сегодня, какие законодательные меры были приняты в плане либерализации законодательства в этой области. На два года, как вы знаете, ранее были сокращены нижние пределы санкций соответствующих статей. С 2019 по 2021 годы было проведено две амнистии, такой акт гуманизма, который также распространился на лиц, совершивших данную категорию преступлений.
Сергей Кондратьев:
Еще больше изменений было внесено на этом уровне в отношении несовершеннолетних. 15 и 16 главы соответствующие Уголовного кодекса были смягчены, эти главы в части ответственности несовершеннолетних. И другие были внесены изменения, которые способствовали тому, что этот срок наказания, который теоретически мог быть назначен виновному лицу, назначается в меньшем размере, нежели ранее. Нам представляется, что подобные меры являются исчерпывающими. Именно на таком уровне, наверное, и стоит остановиться, потому что если мы посмотрим данные судебной статистики, у нас имеется существенный рост, рост именно в части незаконного сбыта.
Отмечается рост судимости несовершеннолетних именно за сбыт наркотиков
Сергей Кондратьев:
Кстати говоря, если уже касаться несовершеннолетних, мы имеем и рост судимости несовершеннолетних именно за сбыт, а это очень серьезная проблема, которая нас в этом плане очень сильно беспокоит. Более того, как результат вот этих всех изменений в действующем законодательстве, за этот период времени, если мы говорим о снижении санкций статей, в отношении 4 500 человек (и даже более) были пересмотрены судебные решения, в отношении более чем 900 человек были применены законы об амнистии. И по значительному количеству граждан и до сегодняшнего времени мы такие дела пересматриваем, перерассчитываем срок предварительного заключения – более льготный. Мне кажется, что на сегодня этого достаточно.
Моя коллега [Юлия Ляскова – прим. ред.] говорила о профилактических мероприятиях. Во всем мире существует определенная триада в этом отношении – законодательная, образовательная и профилактическая. Глубоко не вдаваясь в этот вопрос, скажу, что именно комплекс этих мероприятиях и будет способствовать тому, что эта ситуация сдвинется в положительную сторону. У нас есть большой потенциал в этом плане. Поэтому все решать на уровне законодательного путем снижения санкций не всегда достигает определенного результата. Можно достичь результата в крайне краткосрочной перспективе, но на длительный промежуток времени нужны более глобальные, комплексные меры, которые анонсированы и позволяют нам продвинуться в этом направлении. Определенные шаги уже сделаны. Ряд дальнейших действий позволит нам эту ситуацию выправить.
Юлия Бешанова:
Судебная система достаточно сложно устроена. Несколько раз может человек подавать на апелляцию, суд может пересматривать дело. Насколько часто приходится обращаться к этому механизму? Бывают ли судебные ошибки, когда дело пересматривается в пользу?
«Абсолютное большинство дел у нас пересматривается»
Сергей Кондратьев:
Если берем 2021 год, по общей статистике в апелляционном порядке (это у нас такой вид пересмотра не вступивших в законную силу судебных решений) было пересмотрено порядка 21 % с лишним дел. Это довольно действенный институт. Он на протяжении определенного промежутка времени был реформирован. Мы долго занимались этим вопросом и сейчас приходим к выводу, что этот механизм является действенным и рациональным. То есть нам удалось добиться того, что на этой стадии абсолютное большинство дел у нас пересматривается. Если есть какие-то ошибки, допущенные судами первой инстанции (к сожалению, надо констатировать, что они бывают), они, как правило, на этой стадии исправляются. Если говорить о дальнейшей судьбе, то есть определенный порядок, он называется надзорный порядок. В этой ситуации тоже возможен пересмотр судебных решений, но процент вторжений на этой стадии является менее значительным, тем не менее он также существует. В связи с тем, заходя уже немного дальше, следует сказать, что мы внесли конкретные предложения о реформировании и стадии уже надзорного производства.
Юлия Бешанова:
Давайте чуть более подробно. Как это будет работать?
«Чтобы люди как можно меньше ходили по судебным инстанциям». Какие меры для этого реализуют в стране?
Сергей Кондратьев:
В настоящее время у нас следующая ситуация происходит: если, допустим, дело по первой инстанции рассмотрено районным судом, сегодня его можно обжаловать в апелляционную инстанцию, а затем в порядке надзора в вышестоящий суд. Сегодня мы говорим о том, что надзорную функцию сохранит только Верховный суд как суд высшей инстанции, а в областном суде и в Минском городском у нас появляется институт кассационного производства, где три профессиональных судьи будут также пересматривать это дело на более высоком уровне.
Юлия Бешанова:
То есть мы фактически исключаем ошибки.
Сергей Кондратьев:
Да. Мы эту инстанцию вводим для чего? Чтобы как можно быстрее, оперативно и с наивысшим качеством исправить те ошибки, которые, возможно, у нас есть, именно в суде областного уровня, чтобы люди как можно меньше ходили по судебным инстанциям и быстрее реализовывали свои права.
Юлия Бешанова:
А если дело уже дошло до Верховного суда, как часто этот приговор пересматривается? Как много таких дел доходит?
«Бывают ошибки, которые мы устанавливаем на уровне Верховного суда»
Сергей Кондратьев:
Сегодня весь надзор у нас сосредоточен и в Верховном суде помимо областных и Минского городского суда. Достаточное количество людей реализует свое право и обжалует судебные решения в порядке надзора в Верховном суде. Приходится констатировать, что да, бывают ошибки, которые мы устанавливаем уже и на уровне Верховного суда. Обращает на это внимание и прокуратура, принося соответствующие протесты, либо такие протесты вносят сами судьи Верховного суда, чтобы быстро и своевременно исправить ошибки. Либо делают это сами, но если это по каким-то причинам невозможно, направляют дело на новое рассмотрение либо в суд областного звена на новую апелляцию, либо для рассмотрения этого дела в суд первой инстанции. Но таких случаев у нас крайне мало, потому что апелляционное рассмотрение – это институт вновь введенный, он нам позволил все эти ошибки уже исправлять на другой стадии, не возвращая дело в суд первой инстанции, то есть экономя время, снижая затраты, которые влечет этот пересмотр.
Юлия Бешанова:
Если немного отвлечься от наркотической темы, какие дела чаще всего доходят до суда? Есть статистика по другим преступлениям?
Хищения составляют порядка 38 % преступлений, которые совершаются в стране
Сергей Кондратьев:
Конечно, такого рода статистика у нас ведется. Это, как правило, хищения. Порядка 38 % у нас ежегодно таких преступлений совершается в стране. А остальные преступления варьируются в зависимости от экономической и иной составляющей в стране, которая происходит. В основном, это хулиганства. Прошлый год ознаменовался серьезным ростом преступлений, связанных с компьютерной сферой, незаконным оборотом наркотических средств.
Юлия Бешанова:
Мошенничество?
Сергей Кондратьев:
Мошенничество – это и есть форма хищения. Мы говорим о различных формах – кражи, грабеж, разбой, мошенничество, вымогательство, хищения с использованием компьютерной техники, экономические преступления, уклонение родителей от воспитания детей. Это основные, наиболее распространенные преступления, которые имеют место быть. Но еще раз повторю, что год на год не приходится, и в зависимости от ситуации происходит доминирование тех или иных составов преступлений.
Юлия Бешанова:
Не могу не спросить. 18 апреля у главы государства говорили о коррупционных преступлениях. Как с этим дела обстоят, увеличилось или уменьшилось число? Кто предстает перед судом?
Взятки снижают безопасность государства, подрывают экономическую сферу и доверие к госорганам
Сергей Кондратьев:
Да, действительно, за последние годы мы отмечаем, что количество коррупционных преступлений снизилось. Этому есть объективные причины. Снизились преступления против интересов службы практически на 6 %, на 13 % с лишним снизилось количество дел о взяточничестве. Я абстрактно говорю, эти цифры немного другие, но в целом они таковы. Это действительно те преступления, которые нас очень сильно волнуют. Вопрос в том, что сам факт коррупции – это очень негативное явление для любого общества. Оно уже давно перестало быть чисто криминальным и вышло совершенно на другой уровень. Это те преступления, которые снижают саму безопасность государства, подрывают экономическую сферу, снижают конкурентоспособность, если мы говорим, допустим, о получении взяток за поставки каких-либо товаров на тендерах или еще по каким-то составам. Как правило, в них задействованы различного рода чиновники или должностные лица. Это подрывает доверие к государственным органам власти в целом, что негативно сказывается не только на самом государственном органе, но и на имидже государства в целом. В любой стране мира отношение к этим преступлениям крайне негативное. Поэтому и ответственность, которая предусмотрена за них в действующем законодательстве, крайне серьезная: до 15 лет лишения свободы за получение взяток и за злоупотребление властью или служебными полномочиями, превышение власти.
Сергей Кондратьев:
Совсем недавно, в декабре 2021 года, Верховный суд обращался к этой проблеме. Мы внесли существенные изменения, осовременили два наших постановления Пленума Верховного суда по этим вопросам. Принимали участие и Администрация Президента, и Генеральная прокуратура. И мы такое консолидированное решение приняли в этом плане, чтобы сделать так, чтобы суды, во-первых, единообразно применяли отдельные нормы законодательства, чтобы и другие органы, да и вообще граждане, для них мы в этом плане тоже пленумы пишем, прекрасно понимали, что будет, если ты совершишь это преступление.
Читайте также:
Взятки передавали даже через окна больницы. Что известно об ортопедах, в деле которых разбирается Лукашенко
«У некоторых по 300 тысяч, по 650 тысяч евро при обысках обнаружили». Лукашенко о задержанных ортопедах
«Это повод изучить ситуацию». Андрей Швед заверил, что прокуратура проверит систему здравоохранения
Юлия Бешанова:
Кто чаще перед судом предстает: те, кто берет взятки, или те, кто дает взятки?
Кто отвечает перед законом больше: взяткополучатель или взяткодатель?
Сергей Кондратьев:
Я бы сказал так, что больше отвечает тот, кто получает взятки, то есть взяткополучатель. Взяткодатели в последнее время начали больше привлекаться к уголовной ответственности. Здесь вопрос еще в том, что в Уголовном кодексе у нас есть такое примечание к статье 431, где написано, что лицо, добровольно сообщившее о совершенном преступлении и способствовавшее раскрытию, освобождается от уголовной ответственности. То есть если лицо по каким-то причинам дало взятку и потом осознало факт своего противоправного поведения, обратилось, рассказало, поучаствовало в оперативно-розыскных мероприятиях (и такое бывает), тогда может решаться вопрос о прекращении в отношении его уголовного преступления. Но здесь стоит сразу сделать небольшую оговорку. На наш взгляд, как лицо, получающее взятку, так и лицо, дающее взятку, их действия носят противоправный характер. Еще можно посмотреть, чьи действия наиболее активны и общественно опасны. Ведь фактически без взяткодателя не будет взяткополучателя. И ответственность у взяткополучателя и взяткодателя тоже довольно серьезная.
