Новости Беларуси. Как, а, главное, кто должен обеспечить достойную жизнь нашим старикам? Государство от своих обязательств, понятно, не отказывается. И об этом Александр Лукашенко говорил и во время недавнего визита в Республиканский дом-интернат ветеранов войны и труда. Но ситуаций, когда у пожилых людей есть трудоспособные и порой весьма состоятельные дети, которые банально не хотят платить за содержание родителей, к сожалению, хватает. Не все знают, что в подобных случаях алименты с нерадивых отпрысков можно взыскивать через суд, но многие старики попросту не хотят выносить из избы такой сор.
Тамара Ширко (один сын):
Пусть у вас будут очень хорошие впечатления о нашем доме.
И как назовешь его интернатом, когда для нее здесь и вправду дом. В истории Тамары Сергеевны прописаны все главы благополучной старости. А жизнью прочитана самая важная – возможность выбирать. Из своего дома она уехала не от безысходности, а потому что сама решила так.
Тамара Ширко (один сын):
И я ни одного раза не пожалела. Жду звонка, и этот звонок всегда звенит, и долго мы разговариваем.
Сын Тамары Сергеевны уже много лет работает в Англии. В этом году внук уже оканчивает вуз в Бирмингеме. Конечно, родственники надеялись, что семья воссоединится. Но это был не ее автограф судьбы.
Тамара Ширко (один сын):
Мы привыкли к тому, где мы живем. Почему я должна ехать в Англию?
Сын Тамары Сергеевны оплатил ей и тете сиделку. Но здоровье женщин стало ухудшаться, да и отношения с помощницей сложились не самые доверительные. Вопрос с переездом в дом-интернат быстро сменил статус риторического.
Тамара Ширко (один сын):
Сиделка была одна и ей надо было все в доме, а здесь смена. Там я сидела дома 20 лет и не выходила, потому что лестница была не приспособлена, а здесь же пандусы. И в баню я рядом хожу. Поэтому я на ходунки и поклыпала.
Сегодня Тамара Сергеевна сочиняет стихи, пишет книги и получает посылки из Англии. Семья сына готова выполнить любой ее каприз. А ей много и не нужно. Она просто не представляет, что может быть по-другому.
Тамара Ширко (один сын):
Если нужна какая-то одежка, пожалуйста, только скажи.
Одна посылает сама дочери на оплату телефона. Я прямо удивляюсь.
Ему не нужны ни деньги, ни посылки из-за границы. Уже который месяц Николай Михайлович ждет, что ему позвонит. Хоть кто-нибудь.
Николай Бирюк (трое сыновей):
Я там жил у них, а потом стал не нужен.
«У них» – это он про сыновей. У Николая Михайловича трое детей. Сегодня он и вспоминать не хочет, как радовался рождению каждого мальчика, как вместе ходили на рыбалку и как однажды он услышал самые страшные для родителя слова.
Николай Бирюк (трое сыновей):
Слышал, как говорили, что не нужен. Не выгнали. Без малого, что не выгнали. Дальше терпеть невозможно было.
Он не хотел и не смог быть лишним в своей семье. Собрался и ушел. Пенсия у Николая Михайловича небольшая. Работал кочегаром и трактористом в колхозе, а потому за его проживание в интернате по закону должны доплачивать сыновья. Но даже несмотря на то, что сумма разбивалась на троих, алименты пришлось «выбивать» через суд. Николай Михайлович удивляется: сами же отправляли в дом-интернат. Отношения испортились окончательно, сообщили в программе «Неделя» на СТВ.
Николай Бирюк (трое сыновей):
Не звонят. Один звонил, посмеялся надо мной, обзывался. Я телефон отключил.
Мы решили встретиться с одним из сыновей Николая Михайловича, чтобы узнать, что же такого натворил пожилой человек и почему ни у кого из взрослых работающих мужчин для родного отца не нашлось места.
Сын Николая Бирюка:
Не нужен. Если захочет, пускай сам звонит.
По словам сына Николая Михайловича, алименты (412 тысяч) – вполне себе солидная сумма, чтобы еще звонить или тем более приезжать к папе. Дескать, хватит и того, что в свое время пустил отца пожить в свою квартиру. И так «ютятся» вчетвером в трехкомнатной. А родитель еще и вздумал проявлять характер.
Сын Николая Бирюка:
У жены что-то подгорело, – ему кажется, что его травить начали. Характер у него: что-то не нравится… А я что, подстраиваться буду?!
Николай Бирюк (трое сыновей):
Не скучаю. Раз я не нужен. Никуда не денешься.
В подобных ситуациях с точки зрения законодательства работает практически тот же принцип, что и с родителями, отказавшимися от своих детей. Если пенсионер или инвалид не получает помощь от своих совершеннолетних отпрысков, ее можно назначить через суд. При этом не обязательно, чтобы пожилой человек находился в доме престарелых.
Марина Авсянникова, адвокат юридической консультации № 2 Фрунзенского района Минска:
Размер алиментов устанавливается в твердой денежной сумме либо в определенном количестве базовых величинах.
Есть случаи, когда родители не могут претендовать. Это случаи, когда они уклонялись от родительских обязанностей, лишены родительских прав.
Надежда Мандрик (один сын):
Сын приходит. Я уже третий год.
Улыбчивая старушка – она привыкла видеть в жизни только хорошее. Но с каждым годом быть оптимисткой все сложнее. Она бы и рада связать теплые носочки внукам, да некому. Из родни остался только сын. Но жить с ним для Надежды Михайловны, мягко говоря, немного рискованно.
Бабушку, конечно, никто не выгонял. Просто в доме сезонного пребывания ей гораздо спокойнее. Тот самый случай, когда любить родных лучше на расстоянии. Сын был против, чтобы Надежда Михайловна куда-то перебиралась, но старушка решила: сохранить человеческие отношения им удастся лишь в такой ситуации.
Надежда Мандрик (один сын):
И жить было сложно вместе. Ругались.
Больше всего ей хочется, чтобы сын сумел подняться с дна бутылки. Тогда и вернулась бы домой, глядишь, и появилась бы у отпрыска постоянная работа, а в доме – новая невестка. Но пока в жизни Надежды Михайловны надежда разве что в имени.
Встретиться с сыном Надежды Михайловны у нас, к сожалению, не получилось. По словам соседей, он, как обычно, на вольных хлебах. Хотя и без этого понятно, что жить здесь зимой, а тем более пожилому человеку, можно навряд ли. Дом продувается буквально насквозь, сообщили в программе «Неделя» на СТВ.
Владимир Ходунов:
С августа лежу, не приезжали ни разу.
Владимир Куприянович уже не первый месяц словно между небом и землей. По его словам, крыши над головой нет, а в дом-интернат принять не могут, потому что сыновья отказываются подписывать договор, согласно которому будут доплачивать за содержание отца.
Владимир Ходунов (двое сыновей):
В интернате нужно 2 млн 600 тысяч. Отдал этот договор – отказались.
В том, что сыновья не желают помогать родному отцу, Владимир Куприянович винит бывшую жену. Говорит, настроила против него даже внуков. И теперь ему, инвалиду, не то что пойти, поговорить по телефону, кроме сестры, и не с кем.
Владимир Куприянович намерен через суд добиваться от сыновей выплаты алиментов за проживание в интернате. Узнав, что оба мужчины бизнесмены, мы, признаться, порядком удивились, что относительно небольшую сумму с них придется взыскивать в судебном порядке. Но ситуация оказалась далеко не столь однозначной.
Сын Владимира Ходунова:
Просто свою жизнь загубил. До сих пор угрожает моей матери. Сколько я ему добра сделал, не перечислить.
Мужчина в галстуке – один из сыновей Владимира Куприяновича. По его словам, отец сам сделал все, чтобы и бывшая жена, и дети от него отвернулись.
Сын Владимира Ходунова:
Всю свою жизнь пропил, мою маму обижал, нас он не растил.
Сын Владимира Куприяновича уверяет: и он, и брат согласны платить за то, чтобы папа жил в доме-интернате. Но платить строго определенную сумму, а не пространно указанную в договоре.
Сын Владимира Ходунова:
Никто не против, мы сразу сказали. Но вот эти все кабалические договоры я подписывать не буду. Я должен все его покрывать. Он может и ломать, если он свою пенсию будет отдавать. Сколько нужно будет, сейчас будут оплачивать. Никаких вопросов.
Кто-то скажет: родители святое, кто-то парирует: смотря, какие родители. Но, пожалуй, все согласятся: выбирать самых близких людей мы не можем ровно так же, как и они нас, своих детей. И если не получается ужиться вместе, наверное, нужно хотя бы не терять то человеческое, которому они всю жизнь пытаются нас научить.
Каждая история, которую мы рассказали, индивидуальна. В своей трагичности или своем счастье. Но мы очень надеемся, что все наши герои успеют сказать и услышать главные слова. Пока не стало поздно. Ни для одной из сторон.