Новости Беларуси. Соседи демонстрируют явно не дружелюбный настрой. Скорее милитари-нрав. Бряцают военной техникой у нашего порога, рассказали в программе «Неделя» на СТВ. Весь этот антураж нагоняет страху на своих же жителей приграничья, а что думают по этому поводу наши?
На западный край Беларуси на неделе отправилась наш спецкор Анастасия Дехтяр, чтобы из первых уст узнать, как обстановка и что насчет соседских настроений думают местные.
До границы с Польшей всего несколько километров. Глава села Колпин-Огродники Агата Мороз говорит, что местные жители обеспокоены тем, что война в Украине может перекинуться на Польшу.
Агата Мороз, жительница села Колпин-Огродники (Польша):
Я боюсь, у меня сын в армии, он военный. Я за него переживаю. У меня внуки, у меня муж – инвалид. Больше всего я боюсь именно за них.
Видеоконтент, снятый за западным белорусским кордоном, подвигнул и нас в дорогу. Как живут люди на нашем краю и на грани ли они, как их соседи за ближним бугром?
Анастасия Дехтяр, корреспондент:
Бяла-Подляска – это одно из тех мест, где сейчас так усиливается воинствующая Польша. И, действительно, до Бреста 40 километров. По пересеченной местности до границы – и тех 20 километров.
Мы направились в Каменецкий район, чтобы упереться буквально в забор нашей Родины и отыскать один из самых западных населенных пунктов страны.
Анастасия Дехтяр:
Деревня Токари находится прямо на границе. Буквально 800 метров и там находится уже наша застава и, естественно, граница с Польшей. В самой деревне проживает порядка 70 человек. Сейчас мы поищем кого-нибудь, чтобы узнать, как тут обстановочка.
Местечку более пяти веков. Кстати, отсюда родом первый президент Академии наук БССР Всеволод Игнатовский. В послевоенное перекраивание контуров госграница между СССР и Польшей прошла аккурат посеред Токарей. Символично, костел остался на западной стороне некогда единой деревни, а на восточной вот эта деревянная церковь. У жителей тогда был выбор, на какую сторону перейти. И вот мы на самом краю, нулевой километр, отсюда начинается дорожный отсчет Беларуси.
«Я могу их вызвать даже на вас». Местный житель чуть не поднял пограничников на корреспондента СТВ!
Анастасия Дехтяр:
Слушайте, а что такое белое там уже?
Владимир Барабанчук, житель д. Токари:
То граница наша.
– Это уже наша граница?
– Да, эти столбики замечаете? Это граница. Одна полоса. А вот за теми деревьями уже польская.
Владимир родился в Украине. Больше 40 лет назад приехал сюда, на границу, служить. Повстречал Людмилу, она из местных. Так и остался. Живут теперь в домике на окраине. На лето приезжают внуки, младший уже здесь, к вечеру привезут и старших. А это ли не главный индикатор безопасности?
– Нравится тебе у бабушки с дедушкой?
– Да.
– Хорошо летом? А детей много? Есть с кем гулять?
– Есть.
Как и водится в настоящих деревнях, именно на каникулах село оживает: детские голоса приехавших, шумные игры и заботы дедушек и бабушек – по большей мере сезонное удовольствие. От полевой размеренной беседы отвлекает внезапный, но нарастающий рокот. Тревожность, кажется, от этого, только у приезжих.
– Польский сейчас летел?
– Польский или натовский, кто его знает. По свой стороне летают, три-четыре раза на день. – Сейчас хоть ночью не летают.
– Спать хоть дают.
Аккуратно справляемся, что думает насчет событий в Украине, ведь там до сих пор живет мать.
– А кто, думаете, довел Украину до ручки?
– Свои довели.
– Руководство?
– Украинское, конечно.
Вот и выходит, что приговорка «хата с краю – ничего не знаю» не про них. Исследуем приграничье дальше.
– Здравствуйте! Как поживаете?
– Лучше всех!
– У вас, как говорят по-европейски, послеобеденная сиеста нейкая?
– Да, последними известиями обмениваемся. На пенсии жизнь только начинается, времени свободного много.
– Не лязгает у вас там, за забором?
– Лязгает, особенно, когда строили этот забор, так бряцканье было постоянно, как забивали сваи. И постоянно курсируют самолеты, вертолеты – облетают поляки. Мы знаем, что наша броня крепка и танки наши быстры.
– Наш руководитель сделает все, чтобы нам было спокойно и хорошо.
Милитари-гром гремит, кусты польские трясутся, что там делает войско польско? Передислоцируется. И казалось бы, жители этой белорусской окраины могут наблюдать действия едва ли не в первых рядах, но все же в реале за актом такого недобрососедства следят по телевизору. Спокойную и размеренную жизнь здесь лишь изредка прерывает выезд приграничной тревожной группы. Впрочем, для местных в этом нет никакой чрезвычайщины, наоборот, ощущение, что сердцевина замочной скважины повернута как минимум на три оборота.
Притормаживаем и трех прогуливающихся сельчанок. Выясняем, что и они еще в начале 1990-х перебралась на западный рубеж Беларуси с украинской Волынщины. Передовая группа переехавших родственников, как говорят, создала рекламу, вот и очутились здесь. Уже тогда между молодыми постсоветскими республиками ощущалась разница в развитии.
Тамара Дроздик, жительница д. Токари:
Со временем мы начали сравнивать, все-таки люди там тяжелее работают. По поводу, даже возьмем, картошки. Мы приезжали, там картошку на поле посадят, бывают такие хозяева, что даже не знали до осени, где она растет. А мы, когда приезжали домой, в Украину, рассказывали, что у нас вот так. Они: ух, да вы что? Они еще под плуг садили. Конечно, мы уже назад не хотели на такой труд. Да наши дети уже поедут, посмотрят.
Справляемся, не разорваны связи с украинской родней и ныне.
Тамара Дроздик:
Родственники не разговаривали, мы уже такие враги должны были быть. А потом как-то осознали, они уже немного разобрались в политике. Говорят, все-таки да, мы не будем обсуждать, осуждать, но как бы вы правы.
А у Светланы сестра живет в районе Каховской ГЭС. Утро того самого дня вспоминает до сих пор с волнением, хоть все для ее родственников, к счастью, обошлось. Никакие ЦИПсО их позицию не пробьют, когда происходящее оценивают из первых уст. Ведь надежность источников подтверждается родной кровью.
Светлана Шлякать, жительница д. Токари:
Им хорошо, украинцам, что им работу дают в Польше. Поедут за работой. У них там, где мы живем, нет работы. У них нет ферм, колхозов – поразваливали все. У них только сейчас ягоды, они заработают. И они все едут в Польшу на заработки. Вот они Польшу воспринимают как свое, потому что они там зарабатывают деньги.
– Сестра двоюродная живет у меня в Гданьске. Я ей звоню, она: у меня wszystko dobrze, все, do widzenia.
– А что, она боится?
– Не знаю я… Боится она, не боится, но там случилось…
– Боится! Моя одноклассница из Киева приезжала лет 10 назад. Она тоже стояла на Майдане. Говорю, Оля, вам этот Майдан вылезет боком. Вылез.
– По 20 долларов давали, Оля говорила.
– Продали страну за 30 сребреников.
– Главное, каб Батька живы был.
– И правильно!
– А иначе нам трындец! Что хотите говорите, а мне, чтобы Батька пожизненно был!
– Квартиры многодетным – пожалуйста. У меня дочка строится, материнский капитал, дом достраивать – пожалуйста.
«Нам хлеб убирать надо!» Спросили у комбайнера, боится ли он войны.
