Новости Беларуси. Мы уже рассказывали про факсимильное издание Брестской библии. Это копия, сделанная современными мастерами, сообщили в программе «Неделя» на СТВ. И вот относительно совсем недавно, в 2019 году, в нашей стране появился и подлинный экземпляр – уникальное издание, напечатанное в Бресте в 1563 году, вернулось на Родину.
«Книга – это менталитет будущего». 27-я Международная книжная выставка завершилась
К сожалению, таких примеров немного. Немного относительно того, сколько ценных произведений искусства мы потеряли за всю историю. Что-то было вывезено на хранение в другие страны, что-то украдено, что-то уничтожено. О судьбе некоторых мы не знаем до сих пор. Все на уровне догадок. Например, Крест Евфросинии Полоцкой. Но есть и те, о которых доподлинно известно: они – с нашей земли и где находятся сейчас. К примеру, библиотека Хрептовичей, она в Киеве. Вот только возвращать никто не спешит.
Только вдумайтесь: в стране, где родился Марк Шагал, до недавнего времени не было ни одной картины его кисти, только графические работы. Но теперь есть – полотно «Влюбленные». То же самое касается и некоторых других произведений художников Парижской школы. Они были выкуплены меценатами у частных коллекционеров.
А что же комиссия по возвращению историко-культурных ценностей, созданная правительством три года назад? Пока ее работа хоть сколько-нибудь ощутимых результатов не принесла. Как вернуть то, что наше по праву?
Выясняла Ирина Недобоева.
Александр Суша, заместитель директора Национальной библиотеки Беларуси:
Для нас гэта калекцыя таксама мае выключную цікаўнасць. Многіх з гэтых выданняў проста няма ў нашых фондах, не толькі ў фондах Нацыянальнай бібліятэкі, але ў прынцыпе ў Беларусі. Ёсць і фотаздымак абсалютна ўникальны. Датуецца сярэдзінай 19 стагоддзя, дзе малады Уладзіслаў Сыракомля.
Это буквально самое последнее культурное возвращение в Беларусь. В начале 2020 года уникальная коллекция раритетов была выкуплена у литовского книгофила для того, чтобы теперь навеки прописаться на свободных полках Национальной библиотеки. Собрания прижизненных и посмертных изданий Владислава Сырокомли, свыше 50 книг. Теперь литературный пробел восстановлен.
Александр Суша:
Мы шукаем на аукцыёнах, у прыватных уладальнікаў як у Беларусі, так і за мяжой найбольш цікавыя літаратурныя помнікі, якіх у нас няма. Нажаль, з дзяржаўных калекцый замежных краін іх вяртанне амаль немагчыма, у пераважнай большасці ў нас няма юрыдычных падстаў.
Первая белорусская книжная реституция 20 века. Статус «сенсации», собственно, как и сакральный культурный смысл, не утрачен и спустя почти столетие. 10 оригиналов Франциска Скорины вернули на родину из Ленинграда в 1925-м.
А вот в стеклянном ларце Берестейская библия – самое дорогое, загадочное и малоизученное произведение в истории белорусского книгоиздания. В 1563-м ее опубликовал князь Николай Радзивилл Черный в первой на территории современной Беларуси типографии.
Бумажная драгоценность – собственность коллекционера – в Беларусь вернулась на время. Возможно, пока на время. Собственно, такие своеобразные «каникулы на родине» для историко-культурных ценностей – альтернатива физическому возвращению.
Хоть оклады с налетом времени (это и есть тот самый культурный слой-ценность), но содержание, пожалуй, для литературы не менее важно. И здесь помогает оцифровка. Так рождаются факсимиле.
Александр Суша:
Самае старажытнае Тураўскае Евангелле захоўваецца ў Вільне, Аршанскае Евангелле – у Кіеве, Полацкае падзелена на часткі ў Пецярбургу і Маскве. Усе беларускія кніжныя помнікі аж да 15 стагоддзя – па-за межамі Беларусі. Мне падаецца больш важным не фізічна вярнуць гэтыя помнікі ў Беларусь, а вяртанне гэтых помнікаў у грамадскую свядомасць.
Адразу пасля таго, як Слуцкае Евангелле цудоўным чынам вярнулася, мы зрабілі экспертызу, заключэнне, што гэта сапраўды Слуцкае Евангелле.
Внезапное и не до конца понятное явление. В начале 2000-х, спустя шесть десятков лет забвения, Слуцкое Евангелие ставит вопросы и многоточие в едва ли не историческом детективе – деле без срока давности. Рукописный литературный памятник 16 века до начала войны хранился в Могилеве. В комнате-сейфе здания обкома партии берегли антиквариат, среди ценных вещей был и Крест Евфросинии Полоцкой.
Ирина Недобоева, корреспондент:
За этой бронированной дверью находится голограмма, вероятнее всего, того самого знаменитого Креста Евфросинии Полоцкой. Его в 1161 году по поручению преподобной изготовил мастер Лазарь Богша. На кресте были выведены грозные слова: «Всякий, кто посягнет на реликвию, будет проклят».
Духовный символ Беларуси восемь веков служил оберегом, силу которого не рискнул проверить даже Иван Грозный. Но вот жарким летом 1941-го крест, равно как сотни других раритетов, исчез бесследно.
Ольга Гаврутикова, начальник отдела Могилёвского областного художественного музея имени Павла Масленикова:
Во время эвакуации, под предлогом эвакуации, все ценности были погружены. Но нет ни одного документа, где была бы написана точная дата, когда именно пропали ценности из сейфа. Предположительно, в конце июня все исчезло. Но каким образом? Документов не сохранилось. Есть только протоколы допросов бывшего директора музея Мигулина, в которых значится, что директор в это время не находился в Могилеве, поэтому ничего не может знать об исчезновении всего ценного.
Серебряный и золотой ключи от Могилева, сани Наполеона, трон Екатерины II, сотни старинных икон. Вот список ценностей, который собственноручно по памяти составил 22 декабря 1944 года тот самый директор музея Иван Мигулин. К нему прилагается и акт о стоимости потерь.
Александра Буракова, заведующая экспозиционно-выставочным отделом Могилёвского областного краеведческого музея:
Такая ценность как Крест Евфросинии Полоцкой Мигулиным была оценена в 6 миллионов рублей, а в целом стоимость причиненного ущерба составила более 60 миллионов. Этот список нужно было передать в Германию для возмещения ущерба. И поэтому старались более выгодно представить эти экспонаты.
В поисках утраченного было много версий, куда исчезли раритеты из комнаты-сейфа. Тень подозрений падала, само собой, на немцев. А может, затерялось у своих? Или кто-то случайно хорошенько припрятал, да забыл куда? Ведь ни записей, ни свидетелей в этом темном деле нет.
В начале Великой Отечественной из музеев, архивов, институтов национальное достояние белорусов эвакуировалось эшелонами в Россию, Украину...
Национальный художественный музей. В ноябре 1939-го он распахнул свои двери для ценителей культуры. Больше 3 000 экспонатов тогда насчитывали его фонды. В организационных хлопотах первого года жизни этого храма искусства работники практически не вели опись и картотеку предметов. Потому произведения искусства растворились в хаосе войны.
После оккупации, когда в тыловых схронах начали сортировать артефакты, работники национального художественного что-то смогли восстановить по памяти. Так, например, в Минск вернулась вот эта коллекция Радзивиллов. А вот Слуцкие пояса (их до войны в музее было около 40) так и не нашли дорогу домой.
Сергей Вечер, заместитель генерального директора Национального художественного музея Беларуси:
Калі б у нас быў каталог гэтых рэчаў зроблены, цэннастяў. Можна было бы потым з гэтым дакументам шукаць, і нават праз 50-70 гадоў гэта можна было б вярнуць. Але такога ў нас не было.
Мир потерянного искусства. Вот и получается, что почти 90 % того, что отдавалось в тыл на вроде бы временное хранение (и этому есть письменные доказательства), так на родину и не вернулось. Пропало, потеряли, ошиблись.
Алексей Батюков, директор Музея истории Могилёва:
Расійская Федэрацыя прыняла заканадаўства, яно дазваляе невяртаці гісторыка-культурныя кашноўнасці нікому, акрамя краін, з якіх былі вывезены гэтыя каштоўнасці падчас Другой сусветнай вайны на тэрыторыі Заходняй Еўропы. Атрымліваецца: у Германію вяртаюцца, у Беларусь – не вяртаюцца.
Игорь Марзалюк, депутат Палаты представителей Национального собрания Беларуси, историк:
Рэстытуцыя – гэта пра тыя каштоўнасці, якія незаконна, супрацьпраўна, не важна калі, але былі вывезены з краіны гвалтам. Я думаю, што было б правільна і па-саюзніцку ў год 75-годдзя Вялікай Перамогі каб тыя каштоўнасці, якія мы ратавалі у 1941 годзе ад фашыстаў, вярнуліся на гістарычную радзіму. Тым больш, што людзі, ахвяруючы сваім жыццём, вывозілі іх з Мінска і перадавалі па часовых актах перадачы. Дзе было напісана – на часовае захаванне, да часу, пакуль не скончыцца вайна. Прыйшоў час вярнуць тыя каштоўнасці, якія зараз захоўваюцца ў Расійскай Федэраціі, якія з’яўляюцца нашай уласнасцю па ўсіх актах права.
В условиях политических, дипломатических, правовых реституция все чаще остается теорией. Как правило, доказательная база хрупкая и рассыпается за давностью лет и о бюрократические препоны. Ведь главная проблема – как убедить, что шедевр покинул родину незаконно. Оттого и в мировой практике реституционные претензии – это так называемые вопросы без ответов.
Так, Греция не одно десятилетие требует от Англии вернуть фризы Парфенона, Германия от России– золото Шлимана, а в Индии все еще надеются увидеть у себя легендарный бриллиант Кохинур, венчающий большую британскую корону. Практически у каждого государства в мире есть свой реституционный список.
Юрий Бондарь, министр культуры Беларуси:
Культурные ценности возвращаются крайне неохотно. Если проанализировать наш опыт, то не было такого, чтобы в добровольном порядке была возвращена та или иная ценность. Это происходит усилиями меценатов, которые выкупают произведения искусства и возвращают на родину, усилиями различных фондов, которые выполняют ту же функцию, или при условии обмена.
Наталья Хвир, заместитель начальника управления по охране историко-культурного наследия Министерства культуры Беларуси:
На этот год разработан план совместно, который утвержден замминистрами культуры и иностранных дел, план работы комиссии по возврату ценностей, которые были перемещены законно/ незаконно через границу Республики Беларусь.
Культурная разведка и дипломатия. Эта работа не на скорость, а на результат.
Это произведения белорусов Парижской школы начала прошлого века. И всего лишь три картины из 20, что Национальный художественный музей вернул, то есть приобрел за последние два года.
Сергей Вечер:
Цяпер гэта лакуна троху запоўнена. Вяртанне нашай спадчыны на радзіму – гэта працэс вельмі складаны, няпросты. Ён такім бурным быць і не можа, таму што ў кожным выпадку трэба весці перамовы, дамаўляцца. Таксама і пытанне фінансавае паўстае. Нам пашчасціла ўсталяваць цесныя кантакты з пасольствам Рэспублікі Беларусь у Швейцарскай канфедэрацыі.
В прицеле уже номинанты на будущие возвращения. Есть и наводки, и обоснованные цели. Музей Ваньковичей у нас есть и, увы, ни одного оригинала. В частной коллекции нужный объект уже обнаружен… Но в тонком деле важны детали и искусство вести переговоры. Однако правовые форс-мажоры могут испортить поклёвку.
Так было в почти разрешившейся истории со скульптурой деревянного ангела, датируемой концом 18 века. Ее предположительно в 80-х века прошлого незаконно вывезли в Узбекистан.
Наталья Хвир:
Человек, у которого она оказалась в мастерской, готов был отдать безвозмездно, но так получилось, что их законодательство не позволяет возвращать такие предметы. Было отказано.
Вот и музей истории Могилева добиться своего законными путем пытался не раз. Но чаще приходилось возвращать другой ценой. Так, в 2012 владельцем антикварного магазина в Москве на электронный аукцион был выставлен третий Статут ВКЛ.
Экземпляр оценили в 45 тысяч долларов. Музей истории Могилева объявил благотворительную акцию по сбору средств для его выкупа. Деньги собирали всем миром. Сегодня прообраз Конституции нашей страны – один из главных экспонатов музея.
Алексей Батюков:
Вялікая колькасць аукцыённых дамоў, разнастайных антыкварных крамаў завалены прадметамі ў тым ліку і з Беларусі. Гэта злачынны бізнес, гэта раскраданне нацыянальнай гісторыка-культурнай спадчыны. Як мерапрыемствы ўнутры краіны павінны імкнуцца спыніць гэты паток, так і па-за межамі краіны могуць быць карыснымі.
Примерно таким же образом в коллекцию музея попал и 500-летний меч, который незаконно вывезли из Мстиславля шесть лет назад.
Кстати, Могилевская область единственная в Беларуси имеет формальную границу. И соседка всего одна – Россия. Безграничье – поле и для иного творчества. Оттого за последние десятилетия на памяти могилевских таможенников всего один случай пресечения вывоза белорусских ценностей в Россию.
Дмитрий Ищилович, начальник отдела по борьбе с контрабандой могилёвской таможни:
В автомобиле Opel тогда ехали четыре гражданина Республики Беларусь. И у них при себе находилось 149 единиц историко-культурных ценностей, которые пытались вывезти без разрешения Министерства культуры.
Никас Сафронов, заслуженный художник Российской Федерации:
Это карма. Если ты забираешь чужое, ты забираешь с собой и карму того, кому это принадлежит. Богу Божие, кесарю кесарево. Все должно быть на местах. Тем более Беларусь имеет историю. И она должна гордиться своей историей. И эти ценности будут давать возможность быть уверенными молодому поколению.
Возвращаться – все же хорошая примета. И для тех, кто ждет свои культурные сокровища, и для тех, кто называет их своими. Ведь помимо сакральной силы артефактов есть другая, и еще неизвестно, когда настигнет реституционный бумеранг.
