Муковозчик: пытаемся ложную сарамлівасць убрать, чтобы люди активнее говорили, что они на самом деле любят

Новости Беларуси. В программе «Тайные пружины политики 2.0» колумнист «СБ. Беларусь Сегодня» Андрей Муковозчик.

Григорий Азаренок, СТВ:
Сегодня всем нам есть с чем вас поздравить. Андрей Николаевич запускает на «Альфа Радио» новую передачу. 

Андрей Муковозчик, колумнист «СБ. Беларусь Сегодня»:
Да. «Нужные книги».

Григорий Азаренок:
Расскажите об этом немного. Причем ваша книга «Революция мокрых штанов» начинается с такой небольшой заметки о радиоточке, правильно?

Андрей Муковозчик:
Да. Я бы хотел, конечно, чтобы радиоточки были. Кстати говоря, и общество «Знание» было бы очень большим подспорьем – просто доносить.

Вадим Гигин, декан факультета философии и социальных наук БГУ:
Радиоточка?

Андрей Муковозчик:
Да. Радиоточка, которая в каждой квартире. Чтобы информация звучала, каб беларуская мова гучала, опять же. Проект называется «Нужные книги» и начинается с того, что я читаю книгу. Не всю, избранные главы, лучшее из «Революции мокрых штанов».

На Октябрьской была Хипстерштрассе. А по сути дикое переплетение ИП, юрлиц, центров, фондов и так далее

Должна скоро выйти статья. iSANS, вот эта фирма, расследователи типа.

Григорий Азаренок:
Где Мотолько работал?

Андрей Муковозчик:
Да. Почему работал? Я уверен, что он и сейчас там прикармливается. Это настоящий филиал разведывательных спецслужб, мимикрирующий под гражданское общество.

Григорий Азаренок:
Я помню, они постоянно выпускали доклады, что Россия вот-вот нападет, как русская пропаганда у нас тут все это уничтожает.

Андрей Муковозчик:
Да. А параллельно они сформировали эту самую среду. Вот у нас на Октябрьской, например, это была, как они сами говорят, Хипстерштрассе. А по сути это дикое переплетение ИП, юрлиц, центров, фондов и так далее. Что еще очень важно, там клубилась просто та самая интеллигенция. И там ведь какая парадигма выстраивалась? Если ты не с нами, то тебя вообще нет.

Григорий Азаренок:
Вот, я хотел развить эту мысль.

Андрей Муковозчик:
А это кофейни, барбершопы, клининг, животные и так далее – это куча мелких ИП.

Григорий Азаренок:
Вот, это так называемая среда. Но ведь это описал Булгаков. Это Латунский. То есть каждый из них по отдельности ничтожество, но сбившись в злобную стаю…

Андрей Муковозчик:
Кучу, да. Откуда, почему лозунг 97 % их лег на унавоженную почву? А они же так и считали. Что исключительно, не для телевизора будет сказано, паскудно в этой самой среде интеллигентов. Кстати об интеллигентах. Я бы это слово не употреблял. Я здесь сторонник Льва Гумилева, который просто кричал: я не интеллигент, у меня профессия есть. Вот так. Вот эта вот самообразованщина, это разночинство. А в чем подлость, не мораль, а аморальность вот этого поведения всего? Они же готовы воспевать, в принципе, не то что любого, но они будут делать то, за что платят деньги и за что давит среда, поддавливает. Но на улице за них пойдет мясо, не они пойдут.

Псевдоинтеллектуальные журналы формируют некую модную среду, вокруг начинают тусоваться философки, кураторки и прочие

Все вот эти вот «кукушки», все вот эти вот «вилиджи», а перед этим все эти журналы типа «Большой», «Толстый» и «Длинный». Эти вот псевдоинтеллектуальные журналы формируют некую модную среду, вокруг этого начинают тусоваться философки, кураторки и прочие.

Григорий Азаренок:
Феминитивы.

Андрей Муковозчик:
Мне трудно отделить, я не могу на эти критерии, где там интеллигенция заканчивается и начинается Беня [Беня Крик – герой ряда произведений Исаака Бабеля – прим. ред.].

Григорий Азаренок:
Вот Шолохов отказался пинать Сталина, потому что «был культ и была личность» – знаменитые слова.

Андрей Муковозчик:
Это при том, что Шолохов – один из немногих, кто осмеливался писать Сталину. И который осмеливался защищать своих казаков от перегибов коллективизации. Которые, безусловно, были, и он их видел. Так вот, он не боялся. А потом он не стал этого делать. То есть не стал плевать.

Кто из нас произносил вслух «я патриот», «я государственник»? Мы это знали про себя, но как-то стеснялись говорить

Григорий Азаренок:
Почему модным стало стесняться подвига, стесняться пафоса, стесняться монументализма, державности?

Андрей Муковозчик:
Это не просто модно стесняться. Мы сейчас с вами, с Вадимом Францевичем, с обществом «Знание» пытаемся вот эту вот ложную сарамлівасць немножко убрать. Чтобы люди активнее говорили про то, что они на самом деле любят, что они на самом деле ценят. Смотрите, у нас не в обычае, у нас не в заводе носить вышиванку каждый день. Это праздничная одежда или на Дзяды. Точно также. Берем два-три года, пять лет назад. Кто из нас вообще хвастался или произносил вслух «я патриот», «я государственник»? Нет. Мы это знали про себя, но мы как-то стеснялись об этом говорить.

Григорий Азаренок:
А вот Есенин об этом писал в стихотворении: «Я люблю Родину. Я очень люблю Родину». Он это подчеркивал, он это манифестировал этим.

Андрей Муковозчик:
Да. Но мы-то не все Есенины, не все Маяковские. Я к чему говорю? Что им легче. Бессовестность, красные зады обезьян демонстрировать в стае гораздо легче, чем нормальным белорусам побороть свою стеснительность и сказать: «Я за государство, я за Беларусь, я за Батьку». Мне казалось, я это буквально физически видел, как общество, начиная с года назад, и за полгода вот с этим боролись все больше людей, преодолевали себя, эту ложную сарамлівасць. И это выказывали. Не в заводе у нас это. У нас святые вещи висят в углах. В красном углу.