«Самое главное – отрезать каналы финансирования». Как противодействовать развитию неонацизма?
Для тех, кто хочет лучше разобраться в происходящем в мире и понимать, как эти процессы, события и люди отразятся на жизни каждого и жизни страны. О главных событиях мировой политики этой недели рассказали в программе «САСС уполномочен заявить» на СТВ.
Надежда Сасс, СТВ:
Если и можем говорить о возможном вторжении, то первыми сюда побегут явно не поляки, а люди, которые причисляют себя к неонацистам. Те же белорусские неонацисты, которые сейчас воюют на территории Украины и явно мечтают об определенном реванше здесь.
На фото белорусские фанаты футбольного клуба «Динамо». Слева направо: Игорь Янков, Андрей Трацевский, Виталий Пигарев «Пума». Сегодня они находятся на территории Украины, воюют. За что? Это сложный вопрос.
Александр Осенко, генеральный директор ЗАО «Столичное телевидение»:
За деньги.
Надежда Сасс:
Как этому противостоять сегодня? Как сохранить умы молодежи? Ведь и так колоссальная работа проводилась после победы в Великой Отечественной. И все равно же берутся подобные персонажи.
Александр Осенко:
Эти люди работают за деньги.
Надежда Сасс:
Все ли из них? Неужели исключительно материальная выгода волнует?
Александр Осенко:
Исключительно за деньги. Они сами себя загнали в угол, им сейчас деваться некуда. Их используют. Они как пушечное мясо. Их используют для того, чтобы допустить некий реванш в Республике Беларусь с 2020 года. Но этого не будет. Они все на контроле у силовиков. Что же говорить о Беларуси по противодействию тому, что случилось в Украине и вообще происходит в мире… У нас политика государства, на референдуме мы приняли нашу Конституцию, где четко прописано, что мы помним историческую память о Великой Отечественной войне. Мы возводим памятники, трепетно и бережно относимся к нашим ветеранам, мы трепетно относимся к местам захоронений. Мы чтим эту память. Каждый третий белорус погиб. Мы понимаем, что не только регулярные войска в Беларуси были, но еще и большое количество подпольщиков и партизан. Эта генетическая память очень жива у нас. И в Беларуси, в отличие от всей той Европы, и в России чтят и не сносят памятники Великой Отечественной войны. Мы прививаем это и оставляем в памяти нашего подрастающего поколения, кто есть кто.
Надежда Сасс:
Не является ли одной из проблем то, что в советской время замалчивали тему коллаборационизма советских граждан в том числе в годы войны. Мы воспринимали трагедии (тот же Бабий Яр, хатынскую трагедию) исключительно как дело рук одних немцев. Но это же не так.
Александр Осенко:
Это не так. Когда в 1953 году была амнистия УПА [Украинская повстанческая армия – прим. ред.], их просто выпустили и они начали занимать должности в той же Украине. И дабы не посеять хаос в Советском Союзе, это начали умалчивать. Именно это зерно проросло. Но мы сейчас знаем, что все эти карательные операции и геноцид белорусского народа – это были националисты как украинские, так и прибалтийские. Мы говорим про Хатынь. Мы это все уже прекрасно знаем, грифы секретности сняли. Если бы это дело не замалчивали в годы Советского Союза, возможно, той ситуации, что сейчас в Украине, не произошло бы. Тогда этому способствовали элиты того времени, которые пытались сохранить мир в Советском Союзе.
Павел Фельдман, заместитель директора Института стратегических исследований и прогнозов, кандидат политических наук, доцент (Россия):
Хочу подчеркнуть один очень важный момент. Вы сказали, что на определенном этапе советской истории замалчивались преступления коллаборационистов. Совершенно верно. К сожалению, и сейчас об этом говорят не так широко, как нужно. Но очень важно на понятийном уровне развести здоровый национализм и преступный неонацизм. Что такое национализм в хорошем смысле слова? Это стремление к сохранению самобытности, патриотические настроения, протекционизм. Здоровый национализм выражается в стремлении сохранить свою культуру, свою самобытность, веру, получить политическое представительство в рамках существующих институтов и жить так, как народ считает должным и правильным для себя. Эти каналы выражения конвенционального, нормального, здорового национализма тоже нужны. В противном случае возникнет благодатная почва для превращения национализма в неонацизм. Именно поэтому в России, реагируя на запрос нашего общества, были внесены поправки в Конституцию. Там впервые два года назад появилось понятие «государствообразующий народ». Сегодня мы открыто употребляем формулировку «государствообразующая нация», или «титульная нация». Когда эта нация чувствует себя уверенно, то и другим нациям с ней комфортнее уживаться в рамках этих здоровых межконфессиональных и межнациональных отношений. Это нормально, тем более для такого полиэтнического общества, как российское.
Павел Фельдман:
Что касается инструментов недопущения перерастания национализма в неонацизм, то здесь надо лишать финансирования, надо бить по структурам. Мы говорили о том, что Запад поддерживал украинский нацизм и неонацизм. Совершенно верно. Они эту политику реализовывали как минимум с 1920-х годов, потому что они готовы были поддержать хоть самого черта, хоть дьявола, хоть любых людоедов, лишь бы они были антикоммунистами. Помните, как Франклин Рузвельт в 1939 году про латиноамериканского диктатора Сомосу говорил? Про нынешних украинских неонацистов они могут сказать то же самое. России повезло с президентом Путиным, а Беларуси – с Лукашенко. Я соглашусь, но добавлю: повезло еще и с тем, что в России и Беларуси сегодня нет олигархических режимов, в отличие от Украины. В Украине националистическое движение получает финансирование не столько от Запада, сколько от их олигархов, которые выращивали этих ребят, кормили, выводили на улицы, оплачивали им в буквальном смысле занятия в тренажерных залах, где они укрепляли свою физическую подготовку и наращивали мускулы, чтобы использовать их в нужный момент.
Совершенно правильно говорили, что эти явления были и в России. Чего из этого делать тайну? Мы открыто говорим о наших проблемах. Я прекрасно помню Москву, середину 2000-х, где людям с моим цветом волос ходить в темное время суток было весьма рискованным занятием, потому что маршировали скинхеды, движение околофутбола было крайне радикально правым. Но надо отдать должное президенту Путину, российским силовым структурам: они не дали вырасти из этого чему-то большему. Хотя даже в олигархических и околовластных кругах вращались люди, которые говорили: давайте превратим это в нашу лояльную базу поддержки, проведем русские марши, выведем людей на Манежную площадь, будем использовать в качестве антимигрантского движения. Люди в России помнят, какие столкновения там разворачивались. В конечном итоге президент и его советники, силовые структуры железной рукой загнали всю эту бритоголовую братию далеко под коврик. Иных уж нет, а те далече. Это самый лучший пример другим, которые думают: а может быть, вступить в подобного рода организации?
Павел Фельдман:
Есть такие подонки – Русский добровольческий корпус, который воюет сегодня за Украину, запрещенная террористическая неонацистская группировка. В нее удалось набрать всего лишь 150 человек со всей большой России. К вопросу о том, как они воюют. Они, бойцы «Азова» первыми же не бросаются в атаку. В атаку они стараются отправлять несчастных мобилизованных мужиков. На убой. А сами выполняют функции в лучшем случае заградотрядов и стреляют им в спину. Какой самый лучший способ противодействовать? Первое – вычищать на уровне названий улиц, национальных героев, если таковые еще где-то значатся в качестве важных фигур. Но самое главное – отрезать каналы финансирования от олигархов, Запада. В буквальном смысле физически, организационно выжигать их структуры. Не будет структур, не будет лидеров – никаких неонацистских организаций не возникнет.
Читайте также:
Лазарев: «Западные спецслужбы используют националистический вопрос, чтобы страны раскалывать изнутри»
Илья Кива: Украина превратилась в колыбель неонацизма, а «Азов» – это сакральная история, которую берегут на Западе
«Эта идея парадоксальна, глупа и абсурдна». Что такое украинский неонацизм?
