Новости Беларуси. В студии программы «Постскриптум» политолог Петр Петровский и Илья Бегун, политический аналитик.
Юлия Бешанова, СТВ:
Поговорим мы с вами сегодня об одной из самых популярных нынче профессий и сфер – IT. Не так давно глава государства собирал совещание на эту тему. Давайте начнем с того, какое место сегодня сфера IT занимает в общей структуре белорусской экономики? С чем сопоставить можно?
Петр Петровский, политолог:
IT не выделяется в отдельную сферу. Это у нас телекоммуникация – все, что с этим связано. Поэтому выделять конкретно, какую часть она там занимает, достаточно сложно. Это не более 5 %, 3-5 % по разным подсчетам нашей экономики. Второй момент – мы должны быть тоже трезвыми насчет наукоемкости IT. У нас IT-технологии – это в основном аутсорсинг, который включен в западные прежде всего технологические цепочки. Его заработок связан, первое – с хорошей подготовкой кадров – айтишников в Беларуси; и второй момент в том, что у нас хорошая история имиджевая, что мы всегда выполняем все требования в рамках IT. С белорусским программистом легко договориться, легко коммуницировать, вести бизнес-дела. Поэтому когда выбирают из большого набора предложений, белорусы являются одними из топовых. Более того, их оплата более топовая, нежели в некоторых западных странах.
Юлия Бешанова:
По поводу оплаты мы еще поговорим. Вообще, на какие страны в основном работают? Петр говорит, что работаем на внешние цепочки логистические. На какие страны мы работаем?
Илья Бегун, политический аналитик:
В первую очередь – аутсорсинг, если мы говорим про этот сегмент в секторе связи и телекоммуникаций, был ориентирован на Соединенные Штаты, Великобританию, страны Европы и лишь отчасти на Азию. Самыми платящими, самыми объемными клиентами длительное время были западные, как мы сегодня их называем коллективным Западом, и в том числе страны СНГ. Тоже крупные компании, нефтяной бизнес, банки довольно активными были клиентами нашего IT-бизнеса.
Юлия Бешанова:
А что сейчас происходит в мировой IT-сфере и насколько эти логистические цепочки в условиях такого внешнего кризиса сохраняются? Что будет дальше, будет ли у наших айтишников работа в этот самый период?
Петр Петровский:
Сейчас в IT-отрасли имеется определенный потолок роста, потому что заработная плата, которая формировалась среди IT-специалистов, была связана с определенным дефицитом этих специалистов на общем глобальном рынке. Сейчас мы приходим к тому, что этот дефицит постепенно ликвидируется. У нас будет происходить такой же процесс, что происходил с инженерами в конце XIX – начале XX веков. Они стали к середине XX века среднестатистическими специалистами со средней зарплатой. Вот это выравнивание сейчас будет в IT-отрасли.
Второй момент, который следует выявить, это санкционная война между коллективным Западом и условным коллективным Востоком, которая купирует некоторые связи, выводит часть игроков с западного рынка (если мы посмотрим белорусских, то достаточно сильно выводит игроков). Встает вопрос: а куда белорусскому IT переходить? Понятно, что здесь внутриевразийский рынок достаточно мал для этой сферы. Здесь видится такой гибридный сценарий – увеличение наукоемкости IT-технологий.
Юлия Бешанова:
Но это ведь тоже небыстрый процесс.
Петр Петровский:
Небыстрый процесс, это стратегический процесс. И второй момент, который может быть более быстрым, – это переориентация на страны Юго-Восточной Азии, прежде всего Китай.
Юлия Бешанова:
Хватит емкости рынка?
Петр Петровский:
Емкости рынка там предостаточно. Вопрос в другом: во-первых, в умении работать с таким специфическим рынком, как китайский, и второй момент – ментальная готовность IT-компаний и специалистов, которые там работают, взаимодействовать с китайцами. Потому что это другая корпоративная культура, она может показаться многим, особенно тем, кто заражен этим западным корпоративизмом и ценностями, некомфортной. Пример тому – история всей нашей IT-отрасли, где достаточно платежеспособный рынок Юго-Восточной Азии для них не является авторитетом до сих пор, несмотря на то что Китай для нас – стратегический партнер.
Илья Бегун:
Вообще, по перспективам IT-отрасли в Беларуси есть определенные моменты сомнения, но это, скорее, риски, я бы назвал. В первую очередь, нужно понимать, что IT-сфера у нас поделена примерно пополам, то есть половина – это просто частный сектор и государственный (по кадрам я имею в виду), еще половина – это ПВТ. Их надо четко разделять. ПВТ имеет в своей структуре примерно 80 % аутсорсинга, поэтому оставшаяся часть IT-отрасли в Беларуси не так зависима, потому что она в основном работает на внутренние рынки, или это частные взаимоотношения с конкретными клиентами. Это не крупные аутсорсинговые компании.
У аутсорсинговых компаний возникает проблема, когда начинается рецессия или какое-либо глобальное явление, как в 2020 году было с ковидом, в первую очередь компании сокращают расходы именно на аутсорсинг. Они приостанавливают модернизацию, разработку программного обеспечения, потому что они уже функционируют и они могут не нести временно дополнительных расходов, тем самым приостанавливают. Компании вынуждены или выплачивать сотрудникам зарплаты из своего кармана, или вообще сокращать.
Рецессия сейчас уже активна. Крупные предприниматели в США говорят о том, что США вступает в фазу рецессии. Европа уже в ней фактически находится, и уже часть стран признали это у себя внутри. Именно на момент начала рецессии аутсорсинг начинает испытывать самые большие проблемы. Поэтому сейчас практически половине нашей IT-отрасли стоит задуматься, чтобы переориентироваться на АТР, на Ближний Восток. Это будет очень сложно, потому что порой выбирают между белорусами и индусами, которые тоже составляют очень мощный информационный кластер. Это уже не те индусы, которые в 1990-е писали за строчки коды оплату, это уже крупные компании с хорошей корпоративной культурой и высоким качеством, и мы конкурируем с ними. Но с нами часто заключают договора, потому что мы европейцы, с нами проще коммуницировать.
Юлия Бешанова:
Это то, о чем говорил Петр, – единый культурный код.
Илья Бегун:
Да. С нами проще коммуницировать, единый культурный код, и у нас хорошо знают английский язык.
Юлия Бешанова:
Ну да, китайский, наверное, проблематичнее даже в сфере коммуникаций наладить.
Илья Бегун:
Китайцы знают английский язык отлично, поверьте.
Петр Петровский:
Да, здесь и индусы, бывшая колония, где английский язык государственный в Индии. Это вопрос больше ментального характера. Но я здесь сделал бы акцент именно на наукоемкости и привязку к нашему промышленному кластеру. Это главный вопрос. Почему? Потому что, к сожалению, это льготирование, субсидирование по большому счету через налоговые льготы IT-сектора, которое происходило с середины 2000-х годов до последнего времени, привело к определенному перекосу и вымыванию кадров из нашего промышленного кластера. Зачем, как говорится, получать, условно, 1 000 долларов, если я могу пойти и получать 2 500?
Юлия Бешанова:
Не столкнется ли наша экономика с другой проблемой? Сейчас эта волна пойдет обратно, а хватит ли нам мощности обеспечить рабочие места для тех вернувшихся IT?
Петр Петровский:
Нашей главной задачей является не просто какие-то рабочие места предоставить. Мы, если надо, предоставим рабочие места. Нашей задачей является увеличение наукоемкости и прибавочной стоимости этого продукта, более суверенным сделать этот продукт. У нас сейчас ноутбук белорусский начали производить. А программное обеспечение чье на нем? Вот первая задача. А что такое программное обеспечение? Это возможность контролировать свое информационное пространство.
Юлия Бешанова:
То есть это и о безопасности в том числе?
Петр Петровский:
Прежде всего.
«Культурно-этнический расизм». С какими проблемами сталкиваются белорусские айтишники, уехавшие за границу? Читайте здесь.
