Служба розыска Красного Креста: за какие дела берутся, сколько занимают поиски и кому могут отказать в помощи

Новости Беларуси. В период эпидемии особо уязвлены пожилые люди. В Беларуси кроме социальных служб о них заботится «Красный Крест», сообщили в программе Новости «24 часа» на СТВ.

Волонтеры оказывают помощь на дому полутора тысячам подопечных. Интересно, что запросы от населения аккумулирует специальное веб-приложение. Сотрудники общества доставляют продукты, лекарства и совместно с компаниями-партнерами покупают средства индивидуальной защиты: перчатки, маски, антисептики. На это потрачено почти 200 тысяч рублей.

Волонтером Красного Креста может стать каждый.

Между тем, сегодня Красный Крест – это еще и помощь в поиске людей. У общества есть специальная служба, которая помогает выяснить судьбы тех, кто был разлучен из-за войн, катастроф и миграции. В год она обрабатывает больше 1 000 заявок. Как происходит поиск?

В рубрике «Мнение» специалист по розыску Белорусского общества Красного Креста Идаэль Герреро Менгана.

В целом направление работы называется «восстановление семейных связей и розыск»

Сергей Прохоров, СТВ:
Расскажите, чем занимается поисковая служба белорусского Красного Креста?

Идаэль Герреро Менгана, специалист по розыску Белорусского общества Красного Креста:
В целом направление работы называется «восстановление семейных связей и розыск». Основная деятельность направлена на то, чтобы помогать членам семьи узнать, что произошло с их близкими за рубежом, оказать помощь в восстановлении контактов и, при необходимости, поддержании.

Работа в целом делится на два довольно больших блока. Это современный розыск – то есть оказание помощи в выяснении сведений о тех, с кем связь пропала в результате вооруженных конфликтов, миграций, природных катастроф или в случаях угрозы жизни и здоровью. Второй большой блок – это Вторая мировая. Когда к нам обращаются граждане, которые проживают на территории Республики Беларусь, запросы мы делаем за рубежом. И наоборот, когда поступают из-за рубежа, розыск проводится на территории Республики Беларусь.

С 1993 года около 26 тысяч розыскных дел было открыто

Сергей Прохоров:
Как давно функционирует ваша служба?

Идаэль Герреро Менгана:
В целом она действует уже с 1993 года, и поддерживается Международным комитетом Красного Креста данное направление. С того периода уже около 26 тысяч розыскных дел было открыто, из которых где-то около 15 завершились положительно.

Наиболее необычные дела касались запросов наших в Конго, Руанду

Сергей Прохоров:
Какие-нибудь неординарные случаи в вашей практике были?

Идаэль Герреро Менгана:
Наиболее необычные дела касались запросов наших в Конго, Руанду. Были интересные дела, связанные с конфликтом на востоке Украины.

В каких случаях Красный Крест отказывает в розыске

Сергей Прохоров:
Есть случаи, когда вы можете отказать в помощи.

Идаэль Герреро Менгана:
Запрос должен исходить от близких родственников, это обычно первая линия родства.

Генеалогией мы не занимаемся. То есть к нам часто обращаются, что кто-то формирует генеалогическое древо – этих вопросов мы не касаемся.

Если вопрос идет о каких-то юридических тяжбах или судебных процессах, также нет.

То есть это сугубо семейного характера поиск на самом деле. То есть связь действительно поддерживалась с людьми, и по неизвестным им причинам (или даже если есть какие-то сведения, которые могли к этому подвести) внезапно оборвалось, и у них нет возможности своими силами выяснить, что же произошло и как они могут помочь.

Конкретно в Красном Кресте белорусском три сотрудника работают

Сергей Прохоров:
В вашем штате много специалистов? Насколько обширна ваша сеть?

Идаэль Герреро Менгана:
На данный момент конкретно в Красном Кресте белорусском нас трое, три сотрудника работают. Но мы включены в – у нас это условно называется – «сеть по восстановлению семейных связей». То есть каждое национальное общество Красного Креста либо Красного Полумесяца имеет какую-то категорию персонала, который занимается данным направлением. Это существует для поддержания взаимодействия, чтобы работа проводилась наиболее продуктивно.

Сергей Прохоров:
Работаете в круглосуточном режиме?

Идаэль Герреро Менгана:
Нет, не в круглосуточном. Но если какие-то возникают срочные вопросы, то, грубо говоря, наш начальник либо генеральный секретарь вызванивает лично, и мы работаем по экстренным вопросам.

Рассматриваются вопросы лиц, которые находятся в заключении в изоляторах временного содержания

Сергей Прохоров:
А с уголовными делами часто сталкиваетесь?

Идаэль Герреро Менгана:
Были достаточно давно дела, когда были подозрения, что человек попал в трудовое рабство за рубежом. Но эта информация не подтверждалась.

Также рассматриваются вопросы лиц, которые находятся в заключении в изоляторах временного содержания, причем как попадающие у нас на территории, так и за рубежом. Мы проводим посещения. То есть при договоренностях определенных с органами власти посещаем и узнаем. Можем узнать, в каких условиях содержится, оказать помощь, предоставить телефон. Либо, если это запрещено по каким-либо правилам, предоставление послания Красного Креста. Это форма письма, через которую люди могут связаться со своими родными, рассказать, что с ними происходит и в целом немного успокоить, что с ними, условно, все в порядке.

Сергей Прохоров:
Вы сказали, что одно из направлений вашей деятельности – это восстановление связей, связанных с Великой Отечественной войной. В преддверии 75-летия Победы какие-то отдельные проекты или интересные направления? Может быть, вы какие-то поиски сейчас проводите?

Идаэль Герреро Менгана:
Существует архив Арользена, он находится в Германии. В архиве содержатся вещи, которые были у людей, которые находились в плену в концлагерях. Люди уже погибли, а вещи остались. Сейчас проводится работа по розыску их родных, чтобы предоставить эти реликвии в семьи.

На данный момент мы работаем по двум таким направлениям. Одно, я бы мог сказать, относительно положительно пока идет. Было выяснено, что ближайшие родственники погибших сейчас находятся в Польше. Эту информацию мы уже нашим коллегам передали и ожидаем, какой же все-таки получился результат.

Розыск может занимать и год, и два, и все пять лет

Сергей Прохоров:
Насколько может затянуться поиск? Как правило сколько занимает времени, чтобы найти тот или иной контакт?

Идаэль Герреро Менгана:
Розыск может проводиться в течении года. Если за этот период ничего не найдено, он может быть продолжен, если есть какие-то зацепки. Либо, если все варианты были проработаны, но результата так и не дали, дело может быть закрыто. На самом деле этот процесс может занимать и год, и два, и все пять лет.