Сегодня в программе «Простые вопросы» один из самых знаменитых украинских рок-музыкантов, лидер группы «Воплі Відоплясова» Олег Скрипка.
Олег Юрьевич, добрый вечер. Большое спасибо за то, что нашли возможность для такой беседы.
Олег Скрипка:
Добрый вечер.
Рады видеть вас всегда в Беларуси, у Вас очень много поклонников. Очень сложная ситуация – говорить с одним из самых известных артистов и рок-музыкантов из Украины. Потому что первым делом просятся вопросы не о музыке, а о ситуации в Украине. Но позвольте сначала о музыке. Вот Вы же действительно один из самых известных людей Украины, при этом Вы не имеете никакого звания и даже отказались от него?
Олег Скрипка:
Была попытка дать мне звание заслуженного артиста. И это был какой-то бартер за политические штуки, и я посчитал, что это неправильно.
Давно это было?
Олег Скрипка:
Это было в 2005 году.
То есть поддерживать, я не знаю, движение «За свободу в Украине» – это право и долг каждого украинца, тем более музыканта и известного человека. Но получать за это звание…
Я считаю, что это просто непорядочно. Поэтому я отказался.
Это воспринялось обществом не совсем так, как я хотел, какой я хотел мэсседж отправить. Одни осуждали, другие сказали «Вот молодец, он против власти». Я не против власти, я не против кого. Просто я за то, чтобы были адекватные звания, скажем так. Потому что это ещё из Советского Союза, эти звания пришли.
Они сохранились в Украине?
Олег Скрипка:
Они сохранились. И мы в Украине сейчас много говорим про коррупцию. А я думаю, что в музыкальной сфере её сейчас просто конь не валялся.
Чем Вы сейчас живёте в отношении музыки? Вот я сейчас послушал Вашу репетицию до концерта. Какая музыка Вам нравится, как это говорят на рок-н-ролльном сленге, «вставляет»?
Олег Скрипка:
Вставляет меня рок-н-ролл, конечно. Тут никуда не денешься. Хотя я человек модерновый, люблю двигаться вперёд и стараюсь слушать новую музыку, от возраста не убежишь, и от того времени, когда ты формировался. Грубо говоря, когда происходило интеллектуальное и духовное половозрение.
Вы знаете, Вы меньше всех людей, которым 51 год, похожи на человека, которому 51 год.
Олег Скрипка:
Спасибо. Но всё равно я люблю Led Zeppelin, я люблю Queen, Deep Purple, Nazareth, как все люди моего поколения. Слушаю новую музыку, и из новой музыки мне, естественно, нравится то, что каким-то образом отображает ту эпоху.
Когда я стал увлекаться рок-н-роллом, это была эпоха того, что называют «советским роком»: «Кино», «Зоопарк», «Аквариум», «Машина времени». И мы всегда гордились тем, что есть ещё какие-то свои истории. Чуть позже, понятно, в Молдове появился Zdob și Zdub – мы знали, что в Молдове есть рок-группа.
Если говорить про первую рок-группу, про которую по-настоящему заговорили, из Украины, это были «Воплі Відоплясова». Тогда это всё называлось советским роком. Как вы сейчас считаете, Вы были частью той истории?
Олег Скрипка:
Конечно, абсолютно.
«ВВ» – это группа происхождением из Советского Союза, и мы несём какую-то музыкальную идеологию.
Тот менталитет, тот ментальный взрыв, который в обществе произошёл (а он произошёл в 80-х годах), в Украине мы единственные носители этого взрыва.
Как складываются сейчас Ваши отношения с коллегами той поры, из русского рока? Я понимаю, что тема сложная, поэтому у меня вопрос чисто человеческий. Вы, если встретитесь, можете ли созвониться?
Олег Скрипка:
Тема сложная. Я скажу так: у меня была последняя, новейшая история, всего лишь два контакта. Один контакт был с Макаревичем, с которым мы, в принципе, практически не пересекались. То есть мы пересекались на уровне «здрасьте-здрасьте» и на уровне (я не знаю, как он ко мне) я – «респект» всегда.
Вот вы с ним увиделись, поговорили. А с остальными?
Олег Скрипка:
Нет. Мы в Германии встретились, и мы подружились, скажем так. Со Шнуром…
Со Шнуром у нас всегда были полюбовные отношения, и в свете современных событий нас украинская пресса, а конкретно – «Комсомольская правда в Украине» – она нас поссорила.
Есть такое щекотливое желание устроить бои в грязи, и я иногда…
А вы слышали песню «Лабутены»?
Олег Скрипка:
Я её не слышал никогда. Есть специфическая такая ситуация: я живу в лесу и у меня нет телевизора, я его не смотрю. Мне задали вопрос: «Что такое «Лабутены»?» Я сказал: «Я не слышал, не знаю». А в контексте как раз мы говорили про войну. Я говорю: «В стране идёт война. Тут есть «Лабутены», а есть война».
Они всё это перевернули, и перевернули так, что столкнули меня со Шнуром.
Я имел возможность (я не знаю, помните Вы это или нет, это было лет 18 или даже 20 назад) на белорусском телевидении записывать с Вами такое же интервью. И самым главным фактом, удивительным было то, что вы были женаты на француженке. Я тогда у вас спросил: «Чем отличаются французские женщины от наших?» Вы ответили так, что мы это вспоминали долгими годами.
Не знаю, помните вы этот ответ или нет, но важно, что вы сейчас скажете. Как вы считаете, отличаются ли французские женщины от наших, и чем? Я не думаю, что белорусские от украинских как-то отличаются.
Олег Скрипка:
Отличаются. Но дело в том, что украинские женщины изменились за это время. Можно даже сказать, что произошла европеизация украинских женщин, они стали более самостоятельны. Но они не потеряли женственность.
И мне кажется, что капитализм на французских женщин не совсем положительно повлиял – они потеряли женственность. То есть романтизм они не потеряли, они так же трепетно относятся к мужчинам. Но женственность они потеряли. Потому что капитализм, он требует от тебя много работы, работы и ответственности.
Эта ответственность, она выхолащивает какие-то эмоциональные вещи. И они работают, они такие «пчёлки», они тянут лямку.
Ещё современное общество европейское: женщины становятся сильнее, мужчины – слабее. Они тянут лямку за себя, за детей. Ещё тянут лямку за мужей, которые там такие, инфантильные и женственные.
Поскольку у Вас была жена-француженка, всё-таки любимая женщина, можно ли сказать, что французские женщины любят как-то не так, как любят украинские? Я имею в виду исключительно «высокую» часть.
Олег Скрипка:
Дело в том, что у меня есть такая «статистическая выборка», есть такое понятие. У меня она очень маленькая, то есть у меня один пример.
А украинских больше?
Олег Скрипка:
Я там наблюдаю широко. Моя французская любовь, у неё был папа французский полковник. Французский полковник разведки. И она была чем-то похожа на своего папу, и позитивно, и какие-то вещи в плане муштры и тому подобного происходили. Я не думаю, что все французские женщины имеют таких отцов.
А мы, украинцы, как и белорусы, мы очень мягкие и пластичные.
Сейчас такая ситуация в Украине. Такой вот момент: прошло какое-то время, и уже, может быть, самая первая волна горечи прошла у всех. Не кажется ли Вам, что как раз-таки гражданская позиция артиста не в том, чтобы высказаться, занять ту или иную позицию, поддержать того или иного политики (что значительно более опасно, чем просто высказать позицию)? Просто промолчать в этой ситуации, просто делать своё дело.
Олег Скрипка:
О-о-о, это Вы очень глубоко копнули. Это очень опасно, это взрывоопасная ситуация.
Потому что даже если ты молчишь, тебя обязательно используют как известного человека.
Может быть и не политические манипуляторы, а люди, которые продают новости.
Условно говоря, Вы не ответили про «Лабутены», и это использовали как «Да знать я не хочу песню Шнура», да?
Олег Скрипка:
Абсолютно верно. То есть я занимаюсь своим делом, а там происходит какой-то шум, даже очень громкий, информационный крик. А ты занимаешься своим делом.
Наверное, надо очень уметь держать нос по ветру, надо правильно реагировать и правильно какие-то мессенджи отдавать.
И это надо быть, во-первых, экстравертом.
Смотрите. Мне кажется, этот фокус прекрасно удался Борису Борисовичу Гребенщикову. Он смог как-то ситуацию поставить так, что он может выступать в Киеве, Москве, Минске. И, по-моему, у него это получилось.
Олег Скрипка:
У него это получилось может быть потому, что он буддист, либо как-то так. Он действительно молодец. И из украинских артистов: есть украинские артисты, которых, скажем фигурально, прибили к информационному позорному столбу, привязали. А есть точно такие же артисты, которые ездят в Россию, зарабатывают там деньги и получают премии.
Но они нормально там, как говорят у нас в Украине, «Между капельками проскакивают».
Кто-то принимает позицию, жёсткую, иногда очень жёсткую или просто конкретную. И люди тоже там страдают из-за своих позиций. Допустим, я не был активным участником Майдана потому, что у меня были свои соображения по поводу Майдана. Я понимал, что это приведёт к большой беде. Так это и произошло.
Вы сказали как-то: «Проблема Майдана простая. Все знали только одно: все знали точно, чего они не хотят. Но все вместе не знали, чего именно они хотят». И я не знаю, правильная ли эта цитата.
Олег Скрипка:
Да, в том числе я так и говорил. И получилось: мы не хотели Януковича, но…
…Но что хотели – не знали?
Олег Скрипка:
Да. Януковича нет, а что мы хотели? А получили ещё хуже ситуацию, чем она была.
Вы посмотрите, каково белорусу. Для нас и Украина, и Россия – братские народы. У нас не происходило изменения и в информационном, в идеологическом поле. Мы эту формулировку для себя не меняли, и, честно говоря, достаточно искренно большинство из белорусов, я думаю, абсолютное большинство, так же считает.
Безусловно, большое горе эта война, эта ситуация, которая произошла, разъединила. Как Вы думаете, как на это сидеть и смотреть белорусу? Потому что мы-то думали, что мы – братья. И те братья, и те братья.
Олег Скрипка:
Я считаю, что украинцы с белорусами реально братья, россияне – на 30% братья.
Если говорить о группе языков, то украинский язык с белорусским действительно очень близкий. Действительно мы были в одном государстве довольно долго: мы были в Киевской Руси, мы были в Советском Союзе, мы были в Княжестве Литовском. Мы, украинцы, знаем, что литвины – это не литовцы, это белорусы. И у нас очень много литвин-фамилий, очень много.
Мы, я (по крайней мере, передовые украинцы) реально понимаем, что мы с вами братья.
Олег Юрьевич, у Вас, по-моему, сейчас двое достаточно маленьких детей?
Олег Скрипка:
Четверо.
Нет, двое совсем маленьких – 2010 и 2012 года рождения. У вас есть время петь им какую-то калыханку?
Олег Скрипка:
Колыбельные я не пою детям, я им читаю сказки на ночь. А они… сегодня утром мне мой сын пел итальянскую арию. Младший сын, он по утрам любит петь, когда папа спит.
Это прекрасное занятие для любящего сына!
Олег Скрипка:
Любит петь. А сегодня я рано встал, и, вместо того, чтобы просто орать какие-то арии из любимых мультиков, он спел мне итальянскую арию. Мы поработали с голосом чуть-чуть. Конечно, я хотел бы, чтобы мои дети были артистами. Безусловно, я хотел.
Но ещё больше я хотел бы, чтобы они стали самостоятельными людьми, которые выбирали бы сами за себя.
Передавайте им большой привет из Беларуси. Вы знаете, передавайте привет всей Украине. Мы очень искренне желаем вам благополучия.
Олег Скрипка:
Спасибо. Я всё-таки хочу ещё вернуться к Белоруссии. Честно говоря, я по-хорошему завидую Белоруссии. Потому что я считаю, что мы проходим (Украина) сейчас кровавый путь. Мы придём к преуспеванию и стабильности, но это неизбежно. Безусловно, это будет.
Но я думаю, Беларусь даже может быть быстрее нас придёт к этому и абсолютно мягким путём.
И я голосую за это. Всё равно, когда мы смотрим как выглядит дом сельский белорусский, как дом выглядит российский и дом, скажем, австрийский, – мы понимаем, что это дна культура. Есть хозяева на этой земле, они любят эту землю. Эти люди стремятся к порядку и тому подобное. И рано или поздно это приведёт к общему порядку.
Но украинцы так воинственны… Или у нас может быть карма какая-то, и мы сейчас свою карму такую отплачиваем.
Может быть, за наши какие-то грехи или внутренние проблемы. Белорусы более счастливые. Вы придёте к преуспеванию может быть одновременно с нами, может быть чуть-чуть раньше. Но это не будет в таких страданиях, как у нас.
Спасибо Вам за эти слова, спасибо за это интервью. Низкий поклон все Вашим коллегам, всей Вашей семье, Украине. Мы желаем вам процветания, добра. И большое спасибо за то, что приезжаете в Беларусь. Всегда будем рады Вас видеть: с группой, без группы, с рассказами, с песнями.
Олег Скрипка:
Спасибо огромное.