Кто стоит за оппозиционными Telegram-каналами и как формировали «опорные точки» протеста? Рассказывает политолог Лазуткин

Новости Беларуси. Говорим о молодежи. В гостях программы «Тайные пружины политики 2.0» политолог Андрей Лазуткин.

Проблема в том, что у нас оппозиция тоже занималась воспитательной работой все эти 30 лет

Андрей Лазуткин, политолог:
Пару слов по воспитательной работе. Есть плохие варианты, когда те же фильмы советские просто запрещают – мы в Украине наблюдаем. Там фильм «Офицеры» вы даже не имеете возможности посмотреть физически или где-то в кинотеатре.

Проблема в том, что у нас оппозиция тоже занималась воспитательной работой все эти 30 лет. Но надо разделять. Есть работа в соцсетях, которая направлена здесь и сейчас на совершение революции, это конкретные приемы для того, чтобы организовать эту массу людей, спровоцировать беспорядки. А есть ежедневная, постоянная идеологическая обработка, которую вели у нас «Радио Свобода» и другие СМИ, которые здесь работали кто легально, кто нелегально.

Но при всех наших недостатках хочу сказать, что все равно за эти 30 лет мы сохранили отношение молодежи к России, отношение к войне (по крайней мере в целом). У нас нет проблем с языковым вопросом и нет проблем с вопросом религиозным.

Они читают, но не понимают, что именно этот Telegram-канал или кто-то еще аффилированы сотрудниками того же «Радио Свобода»

Григорий Азаренок, корреспондент:
Андрей, я слабо представляю себе молодых людей, читающих «Радио Свобода», честно, в массе своей. Какие-то, кто уже интересуется политикой… Но, тем не менее, надо признавать: мы видели август, и там много молодых людей. Как это произошло?

Андрей Лазуткин:
Вы говорите, молодые люди не читают «Радио Свобода». Понимаете, они читают, но не понимают, что именно этот Telegram-канал или кто-то еще аффилированы сотрудниками того же «Радио Свобода». Просто этот контент не является официальным контентом, который здесь работает под маркой, выпускаемой «Радио Свобода».

Если мы посмотрим того же младшего Вечорко, который был советником Тихановской до последнего времени…

Григорий Азаренок:
Как недавно оказалось, он имеет доступ практически ко всем этим Telegram-каналам.

Андрей Лазуткин:
Да, и как раз в структуре службы «Радио Свобода» белорусского он возглавлял департамент социальных сетей. То есть он конкретно отвечал за работу, связанную с Telegram-каналами, когда еще эти первые каналы здесь появлялись и не были связаны напрямую с «Радио Свобода». То есть они создавались как некие независимые, которые раскручивались в молодежной среде. Но без привязки к каким-то старым официальным СМИ, как вы говорите.

В итоге получилось так, что, как он сам говорил, этот Вечорко, неоднократно в интервью рассказывал о том, что если вы хотите здесь переворот (или революцию в их лексике), то необходимо финансировать не создание каких-то партий и движений, надо финансировать социальные сети.

Ну, понятно, они тянут одеяло на себя, чтобы деньги получать американские. Но концепция, в принципе, верная.

Протест был не там, где были проблемы, а там, где его организовали

Андрей Лазуткин:
Вы говорили про Навального, про «Юнармию». Посмотрите: у них в протесты выходят дети 13-14 лет, а у нас такие дети, в принципе, не выходили. Это значит, что в России плохая молодежная политика, а у нас хорошая? Нет, это значит, что протест имел просто разные целевые группы.

Когда мы начали смотреть, какой был принцип организации, то, например, стачкомы на предприятиях создавались примерно с февраля. Были уже первые ячейки, которые собирали сторонников из расчета этой массовой забастовки. А в вузах такая работа не проводилась. Поэтому, когда прошел первый месяц протестов, август, в сентябре, когда студенты пошли учиться, а школьники – в школу, оказалось, что, в принципе, все у нас нормально работает.

То есть они даже не рассчитывали, что революция затянется на этот месяц, поэтому не распыляли силы на университеты. Вы говорите, что поэтому вышло мало студентов. Но примерно за сентябрь они нарастили эти структуры, когда пошли протесты преподавателей, появились первые марши студенческие. И где-то к октябрю уже был пик именно студенческого протеста. То есть, не имея каких-то опорных точек, они где-то за месяц создали, потом уже мы их старались нейтрализовать.

Но тоже, мы посмотрели, допустим, состав организаторов этих чатов, кто там проводил модерацию. Вы думаете, это студенты? Там еще много выпускников прошлых лет. Причем по БГУ, помню, был человек, по-моему, 2004 года выпуска – это еще Козулинские кадры вообще. Как мы можем их контролировать – они даже находятся вне университета, понимаете?

По вузам они создавали, как и на заводах, определенные опорные точки. То есть в Минске, например, есть общая картина предприятий, и есть предприятия откровенно проблемные. Но бастовали не они, бастовали там, где были созданы эти ячейки. То же самое наблюдали по вузам. То есть протест был не там, где были проблемы, а там, где его организовали.

Григорий Азаренок:
Давайте вспомним МГЛУ и некоторые факультеты БГУ в основном.

Андрей Лазуткин:
И БНТУ еще. Вот, по сути, надо было создать, по крайней мере по столице, такие три крупные опорные точки и их раскручивать как именно студенческую забастовку.

Сегодня мы собираемся запрещать БЧБ-символику, а совсем недавно она легально здесь, в Минске, продавалась

Андрей Лазуткин:
Я считаю, надо, во-первых, их (молодежь – прим. ред.) отсекать от этих конкретных радикальных группировок, которые у нас будут, я думаю, появляться и целенаправленно работать именно по студентам.

Давайте скажем честно: за последние года три-четыре контроль был сильно ослаблен в плане того, что все эти товарищи, которых сейчас называют молодежными блогерами, которые оказались организаторами в итоге протестов, все здесь работали легально.

Григорий Азаренок:
И монопольно владели.

Андрей Лазуткин:
Да. Пока у нас шли эти объятия с Западом (под, видимо, какие-то гарантии), одной из гарантий было то, что их не трогали и они здесь спокойно работали. Потому что сегодня мы собираемся запрещать БЧБ-символику, а совсем недавно она легально здесь, в Минске, продавалась. И, видимо, это тоже было одной из каких-то договоренностей этих товарищей, которые оказались завязаны на то же самое «Радио Свобода».

Я считаю, что наша воспитательная работа должна строиться не просто на каких-то политических моментах и принципах. Во-первых, студент должен быть просто занят. Все время просто по часам его график должен быть расписан: либо он работает, либо занимается спортом, либо какой-то общественной деятельностью, либо учится. Когда он будет вовлечен в какую-то конструктивную деятельность, даже если будет оппозиционно настроен, то по крайней мере у него не будет времени на такого рода проявления, как эти беспорядки, поджоги и прочее все.

Надо понимать, что мы особо никому не нужны. То, что в нас вваливают эти деньги протестные – это закачка именно против России

Григорий Азаренок:
Но это вопросы тактические, а мне интересно задать вопрос стратегический. Культурный, исторический нарративы не проиграны у нас у молодежи? Она все-таки еще за Марата Казея, а не за коллаборантов?

Андрей Лазуткин:
Надо понимать, что мы особо никому не нужны. То, что в нас вваливают эти деньги протестные – это закачка именно против России. В качестве какого-то плацдарма нас надо оторвать и желательно противопоставить. Это как Югославия, когда люди друг друга резали, и причем делали это уверенно, с огоньком и по собственной инициативе.

Задача такого рода перестроек истории и прочего – именно нас направить на какой-то антироссийский путь (по этому пошла Украина). И как только это будет сделано, в принципе, на всю эту оппозицию махнут рукой. Когда процесс уже сам себя будет поддерживать, им достаточно будет контролировать предприятия, ресурсы, трудовую миграцию и все. И про идеологию можно будет забыть. Можно рассказывать, что идеологии у нас нет, мы за все хорошее против всего плохого, мы никого ни к чему не принуждаем, но контроль уже будет над государством получен.

А пока это не достигнуто, нам «Радио Свобода» и про войну рассказывает, и про другие вещи все. То есть надо нас просто сломать. И пока, в принципе, за 30 лет этого не получилось. Все-таки я считаю, что и к войне у нас отношение нормальное, и к россиянам очень братское, дружеское. Но это базовые для них вещи. В принципе, ежедневная работа всех этих СМИ грантовых построена конкретно на этих двух-трех вопросах: белорусский язык, война с Россией и отрицание российско-белорусской истории какой-то совместной.

Григорий Азаренок:
При этом можно даже сопоставить два плаката. Стоит змагар с плакатом «Нет интеграции с Россией, Россия пошла вон» год назад и сейчас «Россия, мы с тобой» (учитывая уже Навального). И ничего вообще, в голове у них все это нормально укладывается.

Сергей Клишевич: «Протестность пропадает только тогда, когда человек сталкивается с реальной жизнью» (читайте здесь).