Врач откровенно рассказала о себе в программе «В людях».
Ольга Алейникова, главный научный сотрудник, научный руководитель РНПЦ детской онкологии, гематологии и иммунологии:
У нас была лекция в 1-ой клинической больнице, и на эту лекцию пришла профессор Майя Петровна Павлова. В последующем она стала моим учителем. И пригласила тех, кто захочет, прийти и посмотреть гематологических пациентов – детей, естественно. Для меня слово «гематология» тогда было абсолютно неизвестным. Я не знала, что это такое и решила, думаю – ну ладно, приду, посмотрю, хотя бы буду знать, как говорится, о чем речь идёт. И вот здесь уже, наверное, дело случая. Случай вступил в свои права. Вечером, когда я пришла уже на этот кружок студенческий научный, нас повели по палатам. Там было всего две палаты, в которых были гематологические дети – в старом корпусе 1-ой клинической больницы.
В одной из палат лежала очень красивая девочка 2-летняя. Звали её Анжела. Она была цыганским ребёнком. И лежала она без мамы. А вы знаете, какие маленькие красивые детки, вот именно цыгане. Я была такая же кудрявая в молодости, как она. И я, видно, ей напомнила маму. Во всяком случае, она в меня вцепилась ручонками и стала кричать «Мама, мама». И мне её пришлось взять на руки, и вот я с ней, в общем-то, и провозилась уже до конца. И когда я узнала, чем она болеет – это был острый лейкоз – я стала просто к ней (действительно, очень хорошая девочка – вот как-то привязываешься к детям сразу) – я к ней стала каждый день приходить. И через две недели она умирала на моих руках от кровотечения.
И вот назвать это судьбой или случаем, наверное – судьба. И я тогда для себя решила, что я бы хотела. Во-первых, я узнала, что такое «острый лейкоз». Тогда это было абсолютно, 100% смертельное заболевание. И я тогда для себя поняла, что я, наверное, буду этим заниматься. Что я бы хотела научиться излечивать этих детей. Когда я пришла в 1-ю клиническую больницу, тогда средняя продолжительность жизни деток с острым лейкозом составляла 1 месяц. То есть они умирали все. Абсолютно. А сегодня выживаемость этих детей с лимфобластным лейкозом составляет в Беларуси 90%.
