Новости Беларуси. Есть люди, которые бегут от цивилизации и от всего, что она нам дает, без чего немыслима современная жизнь. Городской жизни, со всей ее суетой, людской толчеей и ночными огнями они предпочли тишину природы. Бросив все, они живут в дали от мира и людей.
Урбанистические пейзажи дядя Слава уже три года как сменил на деревенский отшиб. Живет по принципу «Моя хата с краю».
Вячеслав Соболевский, житель деревни Рожанка:
Не нравился Минск по жизни. Суета-суета, побегушки. Не хочу в Минск.
Семья осталась в столице, а он ушел на пенсию и вернулся к истокам. В деревеньке Рожанка Дзержинского района жилых всего пару домов, бывший минчанин живет в отчем доме. На окраине. На лоне дикой природы.
Вячеслав Соболевский, житель деревни Рожанка:
Бывают волки. Вот в прошлом году волк косулю задрал на моих глазах. В 4 часа ночи.
Живет одиночка в натуре. И его такое уединение вовсе не пугает.
Завет известного советского фильма «3+2» «Клянемся не бриться, не пить, не курить и остаться дикарями» чтет, однако дикарем себя не считает. Цивилизованные подходы почти во всем. За пенсией ездит на скутере в соседнее село, регулярно посещает автолавку и хозяйство держит в крепких мужских руках.
Вячеслав Соболевский, житель деревни Рожанка:
Как без женских рук, один? Привык уже. Сам все постираю.
Прелестям цивилизации он нашел достойную альтернативу: то на рыбалку, то по грибы. Несмотря на то, что дядя Слава живет один, одиночеством он не страдает.
Вячеслав Соболевский, житель деревни Рожанка:
С детства любил природу, нравилось по лесу походить.
Хлебосольный хозяин приглашает на чаепитие. Гостям он явно рад. На столе – домашнее вишневое варенье. За чашкой разговор переходит в конструктивное русло. Даже наедине с природой он по-прежнему в теме.
Вячеслав Соболевский, житель деревни Рожанка:
Обязательно новостями интересуюсь, за урожай болею.
Когда совсем прижмет, он в руки берет гармошку. И песня льется на весь лес. В два голоса – с собакой.
Дядя Слава оседлый образ жизни ведет всего три года. Электричество, мобильный телефон, пару соседей, заезжает родня. Отшельником его можно назвать с натяжкой.
В поисках следующего героя (местные его величают не иначе как Степановский Робинзон) нам пришлось преодолеть еще те испытания. По полям, по леса. Навигатор – не авторитет. Бездорожье, как на ралли.
Живет наш герой на выселках в Могилевской области. Деревню 25 лет назад отселили, однако жизнь в забытом населенном пункте не остановилась, сообщили в программе «Неделя» на СТВ. Замаскирован единственный жилой дом в гуще кустарников. Его в деревне Степанов без провожатых не отыщешь. Не дом, а хибара.
В Сельисполкоме предупреждают: сколько сюда не приезжало журналистов, с 75-летним стариком повидаться никак не удавалось. Как только учует людей, прячется. Чтобы не спугнуть старожила, заходим с тыла. Но нам на удачу Виктор Кирпиченко выходит из убежища.
На контакт идет не сразу. Оно и понятно – за 25 лет жизни в глуши от общения с незнакомыми людьми мужчина отвык.
Его философия идет в разрез с современным миром. Однако и этому предшествует своя история. Потиху выясняем: Виктор Павлович в молодости был учителем начальных классов, много лет тому назад похоронил мать и жену. На этом связи с внешнем миром и оборвались. И был момент, когда он полностью ушел в себя. Но в последнее время к делам мирским пришлось все-таки вернуться. Годы дают знать.
До поры до времени Кирпеченко у местных властей в списках не значился. Но человек все-таки на территории Совета живет. Пришлось помогать: восстановили утерянный паспорт, чтобы пенсию мог получать, адресную помощь выделили, закрепили соцработника, теперь он навещает пенсионера дважды в неделю, а по надобности возит в райцентр к врачам.
Степановский дикарь постепенно становится коммуникабельным. Теперь во всяком случае с отшельником можно найти общий язык. Мирские новости, как выяснилось, его интересуют, пенсионер даже выписывает газету, но вот заглянуть дальше, за полевые горизонты округи, никак не получается. От двух стареньких телевизоров прока никакого. Ведь коммуникации, благо цивилизации, никаких подходов к его лачуге найти не могут.
Власти уже не раз предлагали переехать в домик с условиями, что в соседней деревне. Но живет Виктор Павлович по народной мудрости: где родился, там и пригодился. Уклад жизни да и родную хату менять старец не хочет.
Надежда Зуева, председателя Речицкого сельсовета:
Свет, конечно, – трудный вопрос. Света нет. Когда выселялась деревня, это все было ликвидировано. Но остался Виктор Павлович. Мы не забываем его.
Свои затраты на свет, провести линию. Легче переселить.
Такие люди обрекают себя на одиночество добровольно. Сознательно выбирая спокойную, но нелегкую жизнь. Искать ответы на вопрос «Почему?» бессмысленно.
Рядом еще одна деревня – Монастырек. Находится она в живописном уголке, отсеченная от магистрали лесом, на берегу извилистой Сожи. Жилая деревня ли? По указателю сразу и не поймешь.
Здесь живет семья Киселевых. Лидия Ивановна нас приветливо встречает. Оказалось, что мы хоть и гости, но далеко не редкие. Местные власти отшельников не обижают. Да и сын навещает каждый день. В доме есть и электричество, и телефон. Приезжает автолавка.
Лидия Кисилева, жительница деревни Монастырек:
Все везут: пенсию, хлеб. Врач приезжает.
После чернобыльской трагедии не то что жить – находиться без разрешения в этих местах запрещено. Кисилевы единственные, кто здесь остался. Выселить отшельников из зоны насильно невозможно.
Лидия Кисилева, жительница деревни Монастырек:
В город не хочу. Лучше моей местности нигде нет.
Вой полудикой собаки, истеричное мяуканье кота, старый асфальт, скучающий по колесам, и вокруг сплошные заросли. Вера Петровна из своего дома выехала в начале лета. Здесь остался и огород, и домашние животные. Сюда она согласилась приехать вместе с нами.
Вера Гнедова, жительница Черекова:
Света у нас в доме не было. Без света больше 20 лет.
Так и жили: вместо люстры – керосинка и без связи с внешним миром.
Вера Гнедова, жительница Черекова:
У меня корова была, свиньи, куры. Все было. А сейчас ничего нет. Скучаю. В другой дом переехала. И сейчас грустно.
Подходим ближе. В отсутствие хозяев здесь кто-то другой похозяйничал. Сорван замок, в доме – кавардак.
Условия далеки от идеальных. Но бабушка признается, что никакой коттедж в городе со всей инфраструктурой и удобствами ей не заменит этих мест.
Уже подвозя Веру Петровну домой, она полна решимости вернуться.