Есть три эпохи воспоминаний.
Первая, и самая тёплая – детство.
Улица Белорусская, 37.
«Тогда у многих были и двери нараспашку, и душа нараспашку»: Сумарев показал, где в Минске был дом с его знаменитой картины
08 апреля 2018 18:27
В прошлом по этому адресу был двухэтажный барак, где жили семьи железнодорожников.
На карте современного Минска его давно уже нет.
Но каким он был, может рассказать работа художника Василия Сумарева.
Его картина «Мой дом» – окно в то время, когда деревья казались большими.
Сегодня это – одна из самых известных работ Национального художественного музея Беларуси.
Она давно – в постоянной экспозиции.
А создавалась в начале 70-ых.
Впрочем, тогда старшие коллеги к творческим экспериментам выпускника театрально-художественного института отнеслись неоднозначно, звучали и критические замечания.
Василий Сумарев, художник, заслуженный деятель искусств Беларуси:
Отдельные художники посмеялись: «Ты что это, Вася, принёс какой-то детский рисунок?» Я пояснил, что хочу написать свой дом, в котором я родился.
И написать языком ребёнка.
Потому что воспоминания детства только связаны с детством, и язык должен быть другой.
Художник намеренно облагородил цвет фасада, сделал его более торжественным. Пожертвовал исторической правдой ради образности.
Форму дома подкорректировал в угоду композиции.
В реальности она была прямоугольной, а на картине – квадрат. Деревянная рама, обрамляющая полотно, – отдельная история. Она напоминает замысловатые наличники на окнах деревенских домов.
Василий Сумарев:
Дом был крашен. Вначале он был из брёвен. Где-то в 50-ых годах сделали довольно солидный, капитальный внешний ремонт. Почему?
Потому что железная дорога напротив.
Проезжают все поезда – Москва, Берлин, вся Европа. Его обили вагонкой и выкрасили краской, какая была. А была краска половая. Но красная. Я же выбрал красный цвет – самый яркий. Первыми зрителями были отец и мать. Они пришли ко мне в студию. Отец увидел и говорит: «Как пасхальное яйцо!»
Картина Василия Сумарева воссоздает атмосферу послевоенного Минска. Художник шутит: «Пахло квашеной капустой и… бедностью».
Тогда просто принять ванну казалось роскошью.
Дом был без удобств. Но это – проза жизни. А есть и поэзия.
Василий Сумарев:
У моего друга Кима – открытые двери, там всё нараспашку.
И они такие были весёлые, хлебосольные.
Тогда у многих были и двери нараспашку, и окна нараспашку, и душа нараспашку.
Родители работали на железной дороге. Мама – проводницей, отец занимался ремонтом вагонов. Родные люди и соседи по дому стали прототипами героев картины.
Себя изобразил трижды.
Вот он подтягивается на турнике.
А вот – залез на яблоню. Или ещё выше – на крышу дома.
Занят делом – пишет этюд.
Василий Сумарев:
Мать… Какое образование? Ликбез. 4 класса.
Могла с трудом расписаться, что-то написать.
У меня где-то есть записки, и я с таким удовольствием смотрю и вспоминаю, как она меня учила писать первые буквы. И как она учила меня рисовать яблоню с зелёными листочками и с красными яблоками. Это так запомнилось.
Детство Василия Сумарева пришлось на 40-ые годы.
Счастье, что отец вернулся с фронта.
Он был награждён орденами и медалями. Одно из первых воспоминаний – опасные игры детей войны, которые едва не закончились трагедией.
Василий Сумарев:
Водокачка была окружена колючей проволокой. И возле колючей проволоки лежали противопехотные мины.
И я великолепно помню эти деревянные ящички ядовито-зелёного цвета.
Как ни странно, в 4-5 лет я помню этот контраст цветовой. И старшие ребята из нашего дома говорят: «Вася, возьми кирпич и брось в тот ящик». Что мне, пацану? Я взял и бросил на этот ящик. А какое там расстояние? Метр! И помню этот взрыв, сполох этой мины. И я остался жив. Я не представляю, почему. Наверное, Бог меня берёг для того, чтобы я прошёл какую-то жизнь и учил детей.
Много лет Василий Сумарев вёл детскую народную изостудию в Доме культуры текстильщиков. «Сегодня все дети со смартфонами. Покажи им рогатку, и не поймут, что это такое», – шутит Василий Федорович.
И достаёт опасную игрушку из кармана.
Захватил этот раритет, чтобы рассказать о детстве.
Василий Сумарев:
Камушек берёшь, натягиваешь и ба-бах.
В семейном архиве сохранился этюд тех лет, когда Василий Сумарев был студентом художественного училища. Это – память о том, какой была улица Белорусская в начале 50-ых годов прошлого века.
Василий Сумарев:
Я помню, пацаном прошёл: кирзовые сапоги, ватовка, кепочка. И я писал этот этюд. Там курочки ходили, груша была. У каждого тут были небольшие огороды, плодовые деревья. И я очень помню это место. Ностальгия.
Дом у железной дороги снесли в начале 80-ых.
С тех пор улица Белорусская изменилась до неузнаваемости.
Вокруг – высотки: жилые дома и студенческие общежития.
Василий Сумарев:
Мой дом стоял вот здесь. Вот этот тополь. Огромный теперь, тогда был небольшой, ниже на метров 6. Там дом стоял, там барак стоял.
Водокачка – она ещё до революции была.
И хотя дома №37 на улице Белорусской давно нет, он будет всегда.
Сила искусства.