Про недооценённость у меня такой вопрос. Вам совсем немного лет было, Вы переводили романы таких писателей, Моэма. Насколько мне известно, Сидни Шелдон, он в Книге рекордов Гиннесса по количеству языков, на которые он переведён.
Екатерина Рождественская:
Это была одна из главных обид моей жизни.
Принесли первый перевод на русский язык (или, скажем, один из первых), его развернули, и Вы бросили профессию просто.
Екатерина Рождественская:
Ну, это да.
Потому что я очень увлекалась Шелдоном, потому что это был для меня совершенно новый опыт чтения, когда книжку можно прочитать за одну ночь, за один день.
Я читала, читала, и решила перевести. Перевела (я параллельно переводила и Моэма, и Стейнбека, и Джона ле Карре). И вот такой лёгкий стиль, лёгкий, интересный сюжет. Я решила: почему нет, это так должно быть интересно, это новое. Я принесла такую рукопись (причём раньше же надо было отдавать машинистке перепечатывать), это такой большой объём работы. Прочитали. По-моему, с удовольствием прочитал редактор. И когда я уже пришла с другой рукописью, которую он мне давал перевести, Стейнбека, я говорю: «А что с Шелдоном?» Он так открыл и говорит: «Никак. Советскому читателю это совершенно не интересно, это капиталистические дела мелкие». Но через полгода вышел первый его роман, не в моём переводе. И это было безумно обидно.
Полностью текст интервью и видео здесь