Шокирующее дело «черных риелторов» в Могилеве завершилось смертным приговором. Исключительная мера наказания сохраняется в Беларуси в соответствии с решением всенародного референдума. Европейские институты предлагают Беларуси отменить смертную казнь. Пусть бы они попробовали предложить это родственникам убитых. Прокурор этого громкого процесса сравнил подсудимых с фашистами. По материалам следствия, некоторых своих жертв они закапывали в могилу живьем. Экстремальные подробности у нашего специального корреспондента Ольги Петрашевской.
Михаил Ковальков, брат погибшего:
Родители рано умерли, нас всех распределили по разным детским домам. Николаю, когда я последний раз его видел, было всего-навсего два года. Мне сказали, что его усыновили. Не ищите.
Если бы его историю сделали сюжетом кинофильма, зрители бы не поверили такой фантазии сценариста. Всю свою жизнь с самого детдома Михаил Иванович искал родного брата. Мечтал, как они с Николаем наконец обнимутся и сутками напролет будут рассказывать о детях, внуках. Это стало мечтой. И однажды в доме Михаила раздался долгожданный звонок. Брат нашелся.
Михаил Ковальков, брат погибшего:
Он был в черном мешке, пролежавший больше года в земле. Взяли анализы на ДНК. Благодаря им установили, что это и есть родной брат мой.
Следователь рассказал ошарашенному мужчине, что его брата убили после продажи квартиры. Точная дата смерти так и осталась неизвестной, но, узнав, как умирал его родной человек, Михаил Иванович долго не мог оправиться от ужаса, представляя, насколько страшными были последние минуты.
Михаил Ковальков, брат погибшего:
Следователь говорил, что когда его закапывали, он, возможно, еще был и жив. Какое может быть прощение или отношение в таком случае? Он же не первый у них и не последний, на котором все закончилось.
Заканчиваться все должно было для жертв, которых, как мясо на базаре, выбирала банда «черных риелторов». Идеальной мишенью становились одинокие, выпивающие, да и просто потерявшиеся в жизни люди. Супруги Гершанковы и двое их подельников обещали и найти работу, и погасить долги по коммуналке, и переселить в лучшее жилье. Взамен же нужно лишь продать квартиру. А под разговоры несчастным наливали до краев.
Сергей Кабакович, официальный представитель Следственного комитета Республики Беларусь:
Для пущей убедительности жертву перед сделкой привозили в съемную квартиру. Показывалось, что можно жить в данном жилье, безбедно. На самом деле все, естественно, было совершенно по-другому.
Продажа квартир была абсолютно легальной, реальным покупателям. Но после совершения сделки и получения денег для жертвы запускался обратный отсчет. Преступники предлагали отметить продажу и подсыпали в алкоголь чуть ли не всю таблицу Менделеева. Мы покажем, чем оборачивалась смертельная доверчивость, но предупреждаем, что людям впечатлительным на это лучше все же не смотреть.
Обвиняемый:
Приподнял чуть-чуть голову, он накинул веревку, дал мне, я потянул с силой.
Шесть жертв и шесть страшных смертей. Убитым и еще живым на головы надевали мешок, для верности обматывали скотчем и сталкивали в ямы. Причем на гробы разорялись только поначалу. Войдя во вкус, убийцы даже не трудились разрезать веревку на руках у несчастных. Так и бросали вниз лицом и быстро закапывали.
Белорус:
Это уроды и все.
Людмила Кунцевич, сестра погибшего:
Если бы, например, отняли жизнь, потому что спасали другую, еще можно понять и простить. А вот жадность человеческую… Не знаю, как это можно простить.
Ее младшего брата, доброго и доверчивого человека, педагога, который не смог прийти в себя после смерти матери, убили. Жестоко и бесчеловечно. Для продажи квартиры требовалось и согласие Людмилы, но она надеялась, что брат переберется к ней поближе, а убийц и в глаза не видела – общались они напрямую с Сергеем.
Людмила Кунцевич, сестра погибшего:
Они одели целлофановый пакет на голову и закрутили. Ззабрали деньги – бог с вами! Но зачем вы его убивали?
Своих жертв убийцы закапывали на нескольких кладбищах в Могилевском районе. Одним из таких был погост в деревне Вейно. Причем преступники будто смеялись в лицо справедливости: хоронили совсем рядом с исправительной колонией.
Анна Попова, житель деревни Вейно (Могилевская область):
Нельзя держать даже на свете таких извергов.
Убийственный конвейер у преступников работал настолько бесперебойно, что они даже вырыли сразу несколько могил для людей, которые свои квартиры еще и не продали. И вот одна из ям была выкопана на этом сельском кладбище. Сейчас здесь все поросло травой, но если убрать крапиву, границы впадины очень четко просматриваются.
Алла Полозкова, житель деревни Сумароково (Могилевская область):
Я думаю, что у нас в деревне никто, вроде бы, и не умер. Сидела тут часа два, никого не захоронили. Тут стоял, привезли, новый венок.
Насторожило пенсионерку и то, что на венке не было никакой надписи, и то, что могилу выкопали аккурат рядом с горой мусора – не по-людски это как-то. Не дождавшись похорон и на третий день, женщина обратилась в милицию.
Алла Полозкова, житель деревни Сумароково (Могилевская область):
И закапывали живых, и как собак их хоронили. Они это делали ради наживы. Вот в эту ямку сложить всех и закопать, чтобы не было повадно другим.
Впоследствии оперативники обнаружили еще одну заранее вырытую яму, а предназначалась она для этого пожилого мужчины. Виктору Васильевичу оставались буквально дни.
Виктор Ефременко, пострадавший:
Сейчас уже отошел, а сразу, когда узнал про могилу, так вообще. Изолировали на две недели, дома не был – привозили покупателям и назад.
Но, кстати, потом на очных ставках подельники вели себя уже не так слаженно. Признаваться в таких зверствах оказалось сложнее, чем убивать.
Суд рассматривал резонансное дело девять месяцев. Слишком много эпизодов, слишком страшные подробности. Перед оглашением приговора один из обвиняемых заметно нервничает. Последние наставления от адвоката, но вот самим преступникам нечего сказать.
Обвиняемые прячут лица от телекамер и родственников погибших. Вердикт судьи: 22 года заключения Борису Колесникову, Татьяне Гершанковой – 24 года тюрьмы, а главных фигурантов – Игоря Гершанкова и Семена Бережного – суд приговорил к высшей мере. Правда, и в этой ситуации судьба мужа и отца своих детей Татьяну особенно не волнует.
Татьяна Гершанкова:
У меня двое детей, и я несу ответственность за это преступление. Почему я?
Людмила Кунцевич, сестра погибшего:
Да, детей очень жалко, родителей жалко, но люди сами сделали свой выбор, когда своими действиями переступили ту грань, которая отделяет человека от нечеловека.
Юрий Шерснев, прокурор отдела государственного обвинения Генеральной прокуратуры Республики Беларусь:
С учетом выявленных в судебном заседании, установленных судом обстоятельств дела, степени и характера общественной опасности, данных о личности обвиняемых, сторона обвинения согласна с решением суда.
По закону приговоры вступают в силу через 10 дней. Они еще могут быть обжалованы в Верховном Суде, а осужденные на смертную казнь имеют право просить о помиловании Президента. Каковым будет развитие в этой конкретной ситуации, мы спросили у одного из адвокатов.
Адвокат:
Какого я ожидала приговора? Без комментариев.
Белорус:
Смертная казнь таким людям. Все. Столько людей угробить из-за денег. Смерть за смерть, как говорится.
Галина не прекращала поиски и верила шесть лет. Девушка даже не поменяла фамилию после замужества в надежде, что маме так будет проще ее найти. Но убийцам до таких сантиментов, конечно, не было дела. Квартира Валентины Костюшкиной была продана первой и оформлена именно на Татьяну Гершанкову.
С мамой Галины расправились по отлаженной схеме. Вот так ее и нашли. С мешком на голове и проволокой на шее.
Галина Костюшкина, дочь погибшей:
Убивая ее, она была еще в сознании, они душили, они видели последние минуты жизни. Приговор, да, справедливый. Они нелюди. Маму никто не заменит…
Она пришла на кладбище к маме сразу после приговора. Так уж совпало, но именно в день вынесения вердикта было ровно два года, как похоронили уже по-человечески ее самого родного человека.
Банда убийц не просто устраняла свидетелей – делала все, чтобы еще и лишить памяти семьи, ведь погибшие, пройдя через мучения, так и лежали в неизвестных могилах. А на надежде найти брата или увидеть маму ради квадратных метров поставили крест. Без таблички.
Галина Костюшкина, дочь погибшей:
Такое не прощают.