Заняли выжидательную позицию. Почему войска СССР не напали вместе с Германией на Польшу в 1939-м?

Днем 23 августа 1939 года Иоахим фон Риббентроп (министр иностранных дел Германии) по поручению Гитлера прибывает в Кремль. До подписания пакта о ненападении остается всего несколько часов. Этот документ станет сенсацией и будет свидетельствовать о коренном повороте во внешней политике СССР и Германии. Так чем же отличается знаменитый пакт о ненападении от других подобных двусторонних документов, заключенных ранее Германией и Польшей, Великобританией, Францией, Литвой, Латвией и Эстонией? Почему Сталин пошел на соглашение с Гитлером? Откуда появились слухи о существовании дополнительных секретных договоренностей? Об этом рассказали в документальном проекте «Тайны Беларуси».

Тут Гитлер не блефует, война с Польшей назначена, и она состоится в любой момент, при любом возможном исходе московских переговоров Англии, Франции и Советского Союза.

Советский Союз же занимает выжидательную позицию. Германия настойчиво предлагает Советскому Союзу тоже начинать военные действия против Польши и захватывать те земли, которые по секретному дополнительному протоколу входят в сферу интересов Советского Союза, в том числе и часть исконно восточно-польских земель.

Евгений Новик, профессор кафедры гуманитарных дисциплин Белорусского государственного университета информатики и радиоэлектроники, доктор исторических наук:
Советское правительство на эту провокацию фашистов не пошло. Оно военные действия 1 сентября или 2 сентября не начало, но оно внимательнейшим образом следило за тем, как развиваются события на германско-польском фронте.

Вячеслав Селеменев, ведущий научный сотрудник Национального архива Республики Беларусь, кандидат исторических наук:
Только когда уже вооруженные силы Польши были разгромлены, вот тогда Советский Союз начал освободительный поход на территорию Западной Беларуси и Западной Украины. То есть Советский Союз военные действия не начинал после нападения Германии на Польшу, пока не увидел, что Польша терпит поражение.

По Рижскому мирному договору западнобелорусские земли входят в состав Польши. Они разделены на Полесское, Новогрудское, Виленское и Белостокское воеводства. Польские власти не признают термин «Западная Беларусь» и в официальных документах называют Западную Беларусь Восточными Кресами.

Вячеслав Селеменев:
Граница проходила в 32 километрах от Заславля. То есть известно, станция Негорелое – это была пограничная станция, где, в принципе, известные события происходили всегда, встречи какие-то международные на этой станции. То есть район Дзержинска – это уже пограничная зона.

Вячеслав Ярошевич, уроженец города Воложин 1930 года рождения:
За Раковом была граница, но я там не был никогда, туда нас не пускали. Был конец – это Воложин. Помню, тут была большая часть польская, потому что ближе к границе, войсковые части держать нельзя было, самая последняя часть – Воложин.

Дмитрий Мигун, профессор кафедры историко-культурного наследия Беларуси Республиканского института высшей школы, кандидат исторических наук:
На территорию Западной Беларуси попасть было невозможно простому человеку, все-таки границы не было в том плане, как раньше, это ж Негорелое, там проходила граница, вы можете себе представить? До середины сентября ходил поезд Владивосток-Негорелое, чтобы простому человеку поехать на территорию Западной Беларуси, нужно было получить пропуск, его не всем давали.

Евгений Новик:
Это были незаконные действия польских властей, эта была самая обычная оккупация поляками Западной Беларуси и Западной Украины. Но тогда, в 1919-1921 годах, у Советского Союза не было сил и ресурсов, чтобы из этих земель изгнать оккупантов, поляков.

Вячеслав Селеменев:
Единственный выход для советской России – заключить срочно мирный договор с Польшей. И вот этот договор был заключен в Риге без участия представителей Беларуси. То есть судьба Беларуси решалась без белорусского, как говорят, народа.

Согласно Рижскому мирному договору, на территории Западной Беларуси Польша предусматривает защиту прав национальных меньшинств, обеспечение национальных, культурных и религиозных прав и свобод.

Сергей Третьяк, заведующий отделом новейшей истории Беларуси Института истории Национальной академии наук Беларуси, кандидат исторических наук:
К этому она не стремилась. В конце концов, тот же бывший премьер-министр, а затем депутат польского Сейма Скульский в 1925 году прямо заявил, что через 10 лет вы не найдете здесь ни одного белоруса. Через 10 лет белорусов оказалось очень даже много, что свидетельствовало об одном: ассимиляторская политика не дала надлежащего эффекта. И это при том, что целенаправленно свертывалось белорусское школьное дело, под очень жестким цензурным и полицейским прессом оказались белорусские газеты, журналы и книгоиздательское дело.

Дмитрий Мигун:
Были практически закрыты все белорусскоязычные школы, детей учили только на польском языке. В основном мальчиков, девочек практически не учили, понимаете? А система образования – это, вы должны понимать, та, в общем-то, основа, то, что потом формирует в целом народ. И как она построена, на каких принципах, на каком языке, что там преподают, как историю преподают – это очень важно.

Федор Трутько, уроженец деревни Огородники Березовского района 1928 года рождения:
Во время оккупации панской Польшей в 1920 году жизнь у нас была очень тяжелая. Дело в том, что были большие очень налоги на крестьян. За любой [заработок – прим. ред.], даже лапти сплести, надо было платить пану за ту кору с лозы, которую как сорняк снимали. Она росла на панской земле, у крестьян ее не было. За все надо было платить.

Дмитрий Мигун:
Безработица, нищета полнейшая, неустроенность. Эта территория – тут же не создавалось никакой промышленности, понимаете? Эту территорию просто рассматривали как зону, так сказать, дешевой рабочей силы, регион сбыта польской продукции.

Вячеслав Ярошевич:
Все-таки поляки были поляками, они белорусов за людей не считали. Налоги платили, обрабатывали землю, парни в польском войске служили.

Вячеслав Данилович, ректор Академии управления при Президенте Республики Беларусь, кандидат исторических наук:
Главный интерес Советского Союза заключался в том, чтобы западные белорусы, западные украинцы, значит, эти территории не пострадали в ходе каких-то военных действий. Следует понимать, что Советский Союз не собирался объявлять войну Польше – договором о ненападении это не предусматривалось. Я еще бы хотел подчеркнуть, что данный договор не делал СССР и Германию союзниками. Ни формально, ни фактически он не делал этого.

И вот, наконец, когда Германия фактически начнет захват западнобелорусских и западноукраинских земель, когда нависнет реальная угроза, советское правительство отдаст приказ Вооруженным Силам СССР перейти государственную границу и взять под оборону жизнь и имущество народов Западной Беларуси и Западной Украины.

Евгений Новик:
Таким образом, Советский Союз руководствовался при решении территориального вопроса принципом «чужой польской земли нам не надо. Но и своей, теперь уже западнобелорусской и западноукраинской, земли мы ни пяди никому не отдадим».

Вячеслав Селеменев:
Надо сказать, что в любом случае эта территория, не в 1939 году, но все равно бы при удобной ситуации вернулась бы в состав Беларуси и Советского Союза. То есть все эти 20 лет Советский Союз не оставлял планов возвращения этой территории в состав советского государства.

Вячеслав Данилович:
16 сентября войскам Красной армии был зачитан приказ о том, что 17 сентября будет начат поход освободительный в Западную Беларусь и Западную Украину. При этом подчеркивалась необходимость лояльного отношения к польским военнослужащим, если они не будут оказывать сопротивление. Кроме того, Красной армии запрещалось обстреливать из артиллерии и бомбить самолетами населенные пункты на данной территории, еще раз подчеркну, это не было состояние войны, никакая война польскому государству не объявлялась.

Сергей Третьяк:
В общем, получилось так, что для Советского Союза этот поход не был войной. Да и для Польши тоже он не был войной с Советским Союзом, поскольку маршал Рыдз-Смиглы перед тем, как уехать в Румынию, издал приказ о том, что состояния войны с Советским Союзом нет.