Хоть в чем-то, хотя на самом деле во многом, мы впереди планеты всей! Пока мировые авиаперевозчики вводят «правило двух человек» в кабине, в белорусской авиакомпании оставлять пилота в одиночестве давненько уже запретили. К слову, «Белавиа» – одна из самых надежных авиакомпаний, хоть порой не самые новые самолеты поднимают пассажиров в воздух. Видимо, важно еще, кто за штурвалом. Секреты из жизни пилотов узнавала Ольга Петрашевская.
Владимир Кожемяко, командир воздушного судна ОАО «Авиакомпания «Белавиа»:
Спокойствие как-то воспитывается со временем. Нельзя нервничать.
С мыслями о приземленных проблемах сложно говорить о безопасности на высоте. Командир воздушного судна Владимир Кожемяко рассказывает, что каким бы впечатляющим ни был, в его случае, более чем 20-летний опыт, думы обо всех бытовых вопросах железно остаются за бортом.
Владимир Кожемяко, командир воздушного судна ОАО «Авиакомпания «Белавиа»:
Вся наша работа настроена на полет, который должен закончиться всегда хорошо. Вопрос самодисциплины здесь всегда стоит превыше всего.
Но, конечно, ни один, даже по всем пунктам дисциплинированный человек, не спасет самолет от катастрофы, если не соблюдаеются элементарные правила безопасности. После недавней трагедии во французских Альпах многие авиакомпании стали экстренно вводить в свою воздушную практику пресловутое «правило двух». То самое, что в конкретном случае могло бы спасти больше сотни пассажиров. То самое, что на наших бортах действует уже не первый год.
Владимир Кожемяко, командир воздушного судна ОАО «Авиакомпания «Белавиа»:
Два человека находятся постоянно в кабине. Если один из членов экипажа покинул кабину, обязательно в кабину заходит бортпроводник № 1. Конечно, пилотированием он по определению владеть не может, но есть определенные процедуры, которые он знает, он обязан выполнять по требованию оставшегося члена экипажа.
Исключений в этой схеме нет и быть не может. Поэтому командир не разрешил нам работать в кабине во время полета. Зато рассказал, как однажды к ним со вторым пилотом в воздухе таки решил проникнуть пассажир, перепутав дверь капитана с входом в уборную. Но добраться до поднебесных рулевых и тем, кому это позволено, не так-то просто.
Пилот:
Я вызываю его через систему оповещения, он идентифицирует меня по той же видеокамере. После этого производится открывание двери. Незнающий человек не сможет воспользоваться этим оборудованием, которое у нас имеется.
Владимир Кожемяко, командир воздушного судна ОАО «Авиакомпания «Белавиа»:
Может возникнуть все, что угодно спустя пять минут, 10 минут. Работа пилота заключается не только в пилотировании самолета, а еще и постоянный анализ того, что происходит вокруг.
А вот способен ли ас штурвала адекватно анализировать ситуацию во время полета, контролируют, кажется, по не меньшему числу показателей, чем рычажков и тумблеров в кабине у самих пилотов. Агрессивность, страх – цветочки. Оценивают и способность разумно рисковать, и даже насколько хороша у авиапрофессионала мышечная память.
Андрей Казеко, психиатр-нарколог ГУ «Медицинская служба гражданской авиации»:
Пилот в среднем тестируется около двух часов. У нас не хватит никакого эфирного времени. Тут много всего, потому что это же сложная деятельность.
Все результаты приземляются в общую базу, чтобы при следующей проверке врач смог оценить, ухудшилось или улучшилось состояние человека. Критериев масса. Причем, поводом для внеплановой проверки может стать не только психологическая травма, но даже если летчика просто переводят на новый тип самолетов.
Андрей Казеко, психиатр-нарколог ГУ «Медицинская служба гражданской авиации»:
Он проходит тестирование, когда поступает. Когда он уже начинает работать, он опять тестируется. То есть постоянный мониторинг идет.
Человеческий фактор признают причиной большинства трагедий в воздухе вне зависимости от статуса авиакомпании или бренда на фюзеляже самолета.
1989 год. Рейс из Лондона. Когда один из двигателей теряет тягу, пилот по ошибке глушит второй – 47 погибших. Июнь 2011 года. Петрозаводск. Командир не заходит на второй круг для посадки, хотя должен был – снова 47 жертв.
В экстренной ситуации более, чем многое зависит и от банального взаимопонимания между членами экипажа – расставляет акценты Владимир Кожемяко. Поэтому способность работать вдвоем в замкнутом пространстве тоже оценивают во всех вариациях.
Владимир Кожемяко, командир воздушного судна ОАО «Авиакомпания «Белавиа»:
Тренаж в кабине, естественно, на тренажерах мы тоже проходим. И там определенного рода такие ситуации проигрываются, чтобы не получилось так, что нет недопонимания в кабине.
Контроль на стрессоустойчивость и невозмутимость проходят и авиадиспетчеры. Во время полета подстраховать пилотов, по сути, больше и некому. На принятие решения, от которого порой зависят жизни, зачастую несколько секунд.
Татьяна Кривецкая, диспетчер по управлению воздушным движением ГП «Белаэронавигация»:
Мы видим, что слетаются к нам три самолета. То есть главная задача – определить очередность на посадку и обеспечить безопасный заход на посадку этих воздушных судов.
Вот и та самая ситуация из разряда «вдруг». Борт, который должен был садиться первым, попадает в грозу.
За спинами или около спин диспетчеров – круглые сутки дополнительный контроль. Ведь перед мониторами, пусть и невозмутимые, но люди. И, понимая цену ответственности, никто не позволит рисковать, если увидит, что коллеге вдруг стало нехорошо.
Иван Корбут, исполняющий обязанности старшего диспетчера по управлению воздушным движением ГП «Белаэронавигация»:
В каждой смене присутствует старший диспетчер, который ответственный за организацию работы смены, также за подмену людей в случае какой-то нестандартной ситуации: или стало плохо человеку, или что-то еще. Человек должен быть незамедлительно подменен.
Но вариантов для подмены у воздушного командира немного. Потому в заоблачной работе остается еще множество нюансов, благодаря которым мы и аплодируем пилотам после мягкой посадки. Да и, в целом, пожалуй, не очень справедливо, что ударение зачастую делают именно на катастрофах. А ведь сколько каждый день происходит ситуаций, когда и мастерством, и спокойствием пилоты доказывают, что они – люди высокого полета.
