В чём правда искусства Занковича и какая скульптура увековечивает Лукашенко? Интервью творца в проекте «МЫ!»

Рубрика Григория Азаренка «МЫ!» в программе «Неделя» на СТВ. О тех, кто строит, созидает и защищает Беларусь.

«Все художественные музеи в руках пятой колонны»

Григорий Азаренок, СТВ:
Неслучайно мы стали рядом с проектом, скульптурой великого нашего художника Михаила Андреевича Савицкого, Героя Беларуси, который прошел все. И немецкий концлагерь, прошел непростую идейно-художественную борьбу. И мы знаем, как творцы, которые все потом переобулись, стали либералами, националистами, как они его травили, пытались изжить из жизни. И вот благодаря поддержке сначала Петра Мироновича Машерова, потом Александра Григорьевича Лукашенко он в конце жизни такую фразу сказал: «Я добился права говорить правду». Валентин Павлович, в чем правда вашего искусства?

Валентин Занкович, заслуженный деятель культуры Беларуси:
Он, уходя из этого мира, сказал, что если я уйду, все вопросы к Валентину Павловичу Занковичу. Но пятая колонна же не спит, она вклинивается активно. И сегодня эта активность ее потрясающая совершенно. Потому что все художественные музеи в руках пятой колонны. Поэтому они не по принципу «лучше – хуже», а принцип у них простой: «свой – чужой». Если вспомнил – вперед, не вспомнил, значит, отвали.

Григорий Азаренок:
Так же и Савицкого пытались травить?

Валентин Занкович:
Точно так же!

Григорий Азаренок:
Писали всякий бред: а зачем он коллаборантов изобразил на картинах, где они перебирают всякое добро, а зачем он рассказал, не надо! И лично Машеров вступался.

Валентин Занкович:
Лично Машеров. И потом, когда он ушел, было постановление об увековечивании его памяти – улица Савицкого в Минске, где она? До сих пор нет такой улицы.

Сын умер у отца на руках. Трагическая история памятника в Хатыни

Григорий Азаренок:
Памятник Хатыни. Это совершенно новая с точки зрения концепции, восприятия, ты как будто реально оказываешься в этой сожженной деревне.

Валентин Занкович:
Мы когда приехали впервые в Хатынь на горбатом запорожце, что потрясло – мертвая тишина. Настолько она потрясла! И никаких людей, жизни. Мертвая тишина. И когда мы возвращались, потом начали соображать: а что же должно все-таки стать главным? И я оттолкнулся от церкви. Думаю, как церковь привлекает православных людей. Звонят колокола, внутри изобразительные всякие дела: скульптурные, живописные, иконы. Я оттолкнулся от этого. Как рассказывал Каминский, который уцелел, всякий раз при встрече: власовцы, васюры ушли, он тогда встал из мертвых тел, ходили еще прикладами добивали. Он доставал всегда при этом челюсть, показывал, что она вставная. И потом он услышал голос сынка, который звал: «Тата, тата!». И он пошел, достал его из мертвых тел, сынка, прижал и пошел его выносить. А кишечки из распоротого желудка тянулись по земле. И он умер у него на руках. Так что какая должна быть скульптурная тема, не было вопросов для Хатыни, для меня, во всяком случае.

«Высшее достижение человечества – советское время»

Григорий Азаренок:
Поговорим об этом произведении. «17 сентября» – мы видим здесь красное – свободная Беларусь, черная – панская. Здесь страдающая женщина встречает освободителя, правильно я понимаю?

Валентин Занкович:
Все правильно. Но дело в том, что надо, чтобы каждая композиция мгновенно доходила до подходящего человека.

Григорий Азаренок:
Почему это важный день для Беларуси, почему это важно увековечить и почему, как мы ее называем, пятая колонна так этому сопротивляется?

Валентин Занкович:
Потому что до сих пор поляки и прочие намерены рвать эту Беларусь по-прежнему на куски. А мы должны как славяне – белорусы, русские, украинцы – три народности, которые связаны столетиями.

Григорий Азаренок:
Валентин Павлович, вы видели ту войну, видели все ее зверства и жестокость. Вы ее воплотили в потрясающих произведениях, которые стали шедеврами мирового искусства, которые известны по всему миру. Почему фашизм возродился, причем у наших братьев, которые прошли все это вместе с нами? Что люди забыли, не увидели?

Валентин Занкович:
Самое лучшее время, которое я вспоминаю, это советское время. Когда Сталин сумел воплотить эти идеи, и это время запомнилось как самое светлое. И во многих книгах, которые я читал, об этом пишут, что это высшее достижение человечества – советское время. И надо ориентироваться на социальный образ жизни, который был при Сталине. Вот так я понимаю.

Григорий Азаренок:
А те, кто против, они хотят возрождения именно фашизма?

Валентин Занкович:
Капитализм. Капитализм – это помещик и раб. Человек и раб. И это капитализм элементарно.

«Кто такой Марк Шагал? Человек в кожанке, с пистолетом»

Григорий Азаренок:
У вас все скульптуры – это гиганты, советские люди гиганты, победители, люди, покорившие космос, люди силы духа огромной. А почему когда наступают мелкие времена, времена мелких лавочников, времена мелких душонок, идей, запросов, появляется этот модернизм, почему это вредно, опасно, почему это ломает искусство и душу?

Валентин Занкович:
Об этом говорил Савицкий. Представь себе, как течет река, русло. И срединное русло – прямо и быстро. А сколько заводей и завертываний у берегов? Вот эти завертывания – это и есть модернисты. В случайном искусстве люди, которые тоже считают себя гениями, начинают нам навязывать Марка Шагала и прочих гениев. Кто такой Марк Шагал? Человек в кожанке, с пистолетом, который ходил и смотрел, чтобы художники не хулиганили.

Григорий Азаренок:
И эта идейная борьба в искусстве также идет? Они пытаются себя навязать, кричат.

Валентин Занкович:
Еще как! Если мою творческую жизнь маленько капнуть – господи, такая ненависть, зависть! Например, композиция моя для Несвижа – «Георгий Победоносец». Заказчик говорит: Валентин Павлович, композиция настолько потрясающая, что мы вам гонорар в два раза увеличиваем. Что в первую очередь перестроечники делали? Эту композицию уничтожили, нет ее. Это, как пишут умные люди: что художник композицию сделал любимую, это как дитя для него любимое. А им наплевать. Одну уничтожили, другую уничтожили. Я могу десяток показать.

«Американцы ненавидят таких людей, как Лукашенко»

Валентин Занкович:
Все годы жизни, когда первое голосование и избрали Александра Григорьевича Президентом, я, конечно, тоже голосовал.

Григорий Азаренок:
Вместе с Савицким, насколько я знаю.

Валентин Занкович:
Да, вместе с Савицким. Ни разу против Александра Григорьевича, всегда голосовал за него, никаких шушкевичей я не признавал. И потом, когда пришел этот капитализм, я решил: надо же и осмыслить появление Александра Григорьевича в Беларуси. И то, что он спас эту Беларусь от агонии, что происходит в Украине сегодня, вытащил из этой голодной ямы, это же все на его плечах, его заслуга. И я решил, что надо все-таки композицию, посвященную Александру Григорьевичу. И я тогда решил так: он был председателем колхоза, босиком ходил по бороздам, вот я и изобразил. Потом у него были недруги, я тут и гадюку вплел, потом постепенно менялась в его жизни ситуация, я решил: из черного болота, в котором он начинал свою жизнь, все возвышенное и светлое должно идти вместе с ростом Беларуси. И Александр Григорьевич – костюм элегантный, галстучек, сорочка, в руках сияющая Республика Беларусь и лучи славы. Вот так, замысел такой – увековечить его деятельность в Беларуси.

Григорий Азаренок:
И вы понимаете, почему эта гадюка, его враги до сих пор его атакуют?

Валентин Занкович:
Это элементарно, конечно, понятно, что они верные подвижники американцев. А американцы ненавидят таких людей, как Лукашенко.