Новости Беларуси. Есть в нашем обществе сакральные темы, которые не принято трактовать двояко. Для Беларуси это события Великой Отечественной войны. Мы помним, какой путь наши деды и прадеды прошли к Великой Победе и вспоминаем об этом не только по праздникам – 9 мая или 3 июля, сообщили в программе «Неделя» на СТВ.
Это хорошо видно даже по тому, в каком состоянии многочисленные памятные места – от крупных мемориальных комплексов до небольших братских могил. Но, как ни странно, иногда и эти места становятся ареной для политических интриг и манипуляций.
Фрида Вульфовна попала в гетто еще в детстве. Когда подходит к этому месту, ее сердце замирает до сих пор. Перед глазами ужасные картинки того времени. Как растаял снег, и яма, куда гитлеровцы вывезли тела около 5 тысяч убитых евреев, стала красного цвета. Сейчас на этом месте большой мемориал. Он так и называется – «Яма». Его открыли в 2008.
Кузьма Козак, кандидат исторических наук:
В это же время у нас появляется четыре памятника, посвященные холокосту. Они построены за государственные средства или за часть государственных средств. То есть с этого времени у нас иная культура памяти. Это действительно так. И в системе образования у нас очень много инициатив.
Доцент истфака БГУ Кузьма Козак еще не раз скажет о коллективной памяти и о том, что в Беларуси совершенно особая ситуация. У нас победу не делят по национальным квартирам. Может, поэтому в мемориальный комплекс, где похоронены евреи, приходят люди самых разных национальностей. В нашей стране более 6 тысяч памятных мест, посвященных Великой отечественной. Чтобы их сохранить, прикладывается много усилий. К примеру, часть денег, вырученных на субботниках, идет на реконструкцию. А совсем недавно в Тростенце вырос целый мемориальный комплекс. И работа в этом направлении продолжается.
Георгий Атаманов, заместитель председателя Минской городской организации ветеранов войны в Афганистане «Память»:
Сам лагерь расположен был чуть подальше и оттуда немцы приводили на расстрел вот в эту траншею.
В июне 41-го немцы организовали в Дроздах фильтрационный лагерь.
10 тысяч человек здесь были убиты. А всего в Дроздах побывало около 140 тысяч узников. Их содержали в нечеловеческих условиях.
Наталья Яцкевич, заведующий отделом партизанского движения Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны:
Шевелиться, передвигаться по лагерю было запрещено. Не было продуктов питания, отсутствовала вода для питься. Говорить о медицинской помощи вообще не приходилось.
Более детально этой темой историки заинтересовались в 70-х годах прошлого века. Большую исследовательскую работу провел учитель 104-й школы Минска Николай Михей. Почти полвека воспитанники продолжают дело своего наставника. Преподаватели и ученики этой школы ухаживают за памятным местом. Не ради славы, а чтобы по-человечески было красиво и не стыдно за свою историю.
Ребята вспоминают об этом месте не только накануне больших дат – 9 мая или 3 июля. Как только сходит снег, трудовой десант берет в руки лопаты, грабли и кисточки. У обелиска проводят открытые уроки и принимают в пионеры. Но со временем это место стало центром политических преткновений, где вместо тихих слов скорби и памяти все чаще можно услышать громкие лозунги и упреки в том, что государство не уделяет достаточного внимания истории. Мол, территория не облагорожена и не ухожена.
Возможно, пока в Дроздах не все успели. Но место братской могилы под охраной. И, вопреки распространенному в некоторых интернет-источниках мнению, на месте расстрелов строить ничего не будут. В охранную зону попадает и траншея, где погибли узники.
Наталья Хвир, начальник отдела по охране историко-культурного наследия Министерства культуры Республики Беларусь:
В Министерстве культуры находится на рассмотрении проект зон охраны этой историко-культурной ценности, где будет запрещено строительство, любые виды работы. Думаю, это вопрос нескольких недель.
Только за 5 месяцев этого года в Минкульте разработали 15 подобных проектов. Возможно, в некоторых ситуациях все продвигается не так быстро, как хотелось бы. Но вряд ли масштаб памяти можно зафиксировать в документе. Во время съемок мы наткнулись на небольшой обелиск. Домашние вазы, цветы из огородика напротив, самодельные украшения – память: или она есть, или ее нет. А спекулировать на этой теме, которая до сих пор болью отзывается чуть ли в каждой белорусской семье, или строить политические лабиринты на этой основе, что называется, бить по больному.
Игорь Марзалюк, профессор, доктор исторических наук, председатель Постоянной комиссии по образованию, культуре и науке Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь:
У Беларусі насуперак усім гэтым хлуслівым сцвярджэнням існуе культ Вялікай Айчыннай вайны. Ужо казать, што ў нас не шануюць палеглых, што ўсім усё роўна, што тычыцца памяці забітых, – хлусіць і казаць няпраўду. Калі б мы з вамі праехалі па любым рэгіёне Беларусі, мы паўсюль пабачым акуратныя, ахайныя брацкія магілы, усё будзе пафарбавана, усё будзе вычышчана.
Георгий Атаманов:
Я против того, когда в политику начинают вмешивать память наших предков. И слава богу, что 70 лет на белорусской земле нет войны. Наверное, впервые в истории нашей страны. Почему мы должны теребить память предков? Разве это правильно?
О том, как найти баланс между историей и настоящим, знает экскурсовод со стажем. Для встречи с нами София выбирает именно это место в Александровском сквере. В годы войны здесь публично казнили подпольщиков. И таких трагических мест в городе десятки. Экскурсовод считает, что наша главная задача – найти общий язык с историей.
София Мачарашвили, экскурсовод:
Весь город сильно пострадал не только физически, уничтоженный на 85%, он пострадал морально. Каждый уголок столицы и вообще всей Беларуси – это что можно только с памятью.
Ольга Коршун, СТВ:
Этот мемориальный комплекс появился здесь относительно недавно. Всего пару лет назад. До этого о братской могиле напоминал только небольшой обелиск. Но это не значит, что мы забыли о подвиге солдат, которые нашил свое пристанище здесь. Просто всему свое время. Но о народной памяти лучше говорит даже не масштаб монумента, а цветы и венки у его подножья.