Ток-шоу «Что происходит» на РТР-Беларусь за 30 августа: существует ли «независимая журналистика»?

Телезритель каждый день является предметом информационной атаки. В лучшем случае - его пытаются убедить в том, в чем он сам убежден. В худшем - одурачить, продвинуть товару, услугу, религию, политические убеждения. Существует ли независимая журналистика? Существуют ли источники информации, где «правда» собрана в 100% чистом виде? Или мы сегодня имеем все версии информации, в том числе пропаганду, черный пиар, монологи обиженный талантов-одиночек в интернете, которые готовы плохо говорить обо все вокруг? Сегодня мы поговорим об этом на примере того, как освещаются события в Украине, а также о том информационном потоке, который ждет нас в преддверии президентских выборов в Беларуси.

В студию приглашены: генеральный директор БелТА Дмитрий Жук, руководитель аналитического центра «Экоом» Сергей Мусиенко, депутат Палаты представителей белорусского парламента, экс-главный редактор «Гродненской правды» Елена Береснева, профессор, доктор психологических наук Владимир Янчук, главный редактор газеты «Аргументы и факты» в Белоруссии» Игорь Соколов, главный редактор интернет-портала TUT.BY Марина Золотова. Высказываются также зрители в студии, а также герои

Существуют ли источники информации, где «правда» собрана в 100% чистом виде?

Егор Хрусталев: Может ли кто-то из присутствующий привести пример журналистики в идеале? Припомнить материал или СМИ, которые соответствуют все канонам теории журналистики: не навреди, принеси пользу, непредвзятость и объективность? Понятно, что ситуация идеалистическая. Но постарайтесь ответить в силу своего опыта.

Дмитрий Жук:
Идеальных вещей не существует, как и идеальных СМИ. Скорее к этому приближены агентства, которые беспристрастно распространяют новости.

Сергей Мусиенко:
Присутствующих нельзя, наверное, хвалить? Но я приведу пример БелТА.  

Марина Золотова:
До марта 2014 года образцом и ориентиром для нас была российская lenta.ru, но после изменений в редакции нынешняя lenta.ru,таким образцом не является.

Владимир Янчук:
Понятие «правда» субъективно. В условиях мультикультурализма один и тот же аргумент можно интерпретировать по-разному.

Татьяна Сулимова, блогер:
В социальных сетях мои друзья-журналисты проявляют себя как независимые журналисты, даже если работают на какие-то СМИ.
Если не брать сегодняшний день - то это программа «Взгляд» из моего детства, а также программа «Крок», в которой вы, Егор, впервые проявили себя.   

Андрей Метельский, психотерапевт:
Объективного материала быть не может, так как его интерпретируют люди, исходя из карты своей реальности. Это субъективно. Просто пример: Егор попросил привести пример материал, но никто из участников не ответил.

Егор Хрусталев: Для меня удивительное время - конец 80-x-начало 90-х, когда прорывы в прессе, тележурналистики - были очень заметны. Все ток-шоу превратились в настоящие реальные дискуссии с пересечением мнений, а новости стали сжатыми. Но прошло немного времени и уже к концу 90-х новости стали криминальной хроникой, ток-шоу стали «большой стиркой», «разоблачения» стали очернительством.  Почему это произошло? На смену маститым журналистам пришли бездари или виноват рынок?

Игорь Соколов:
Это время заката СССР. СМИ было немного. Когда все СМИ были беззубые, люди краснели или желтели. Когда СМИ стали желтые - люди стали краснеть. Это было такое время, когда правдой сложно было не захлебнуться. А потом она стала неинтересна. А потом создали информационное поле, в котором жить стало неинтересно. И мы начали ловить  информацию, которая хоть немножко полезна.

Дмитрий Жук:
И у людей, и у общества в итоге включились защитные механизмы. И мы стали искать информацию, полезную для принятия решений.
Ранее любая информация воспринималась как сенсация, сегодня благодаря интернету - нет. Мы привыкли. Точно также привыкли и тогда.
Изменилась аудитория.

Елена Береснева:
Изменились условия, в которых стали работать медиа. Много информации ранее нельзя было получить в принципы (засекречены архивы). И вдруг она стала доступной.

Татьяна Сулимова:
Криминальные новости - самая рейтинговая программа. Начинаем клепать рейтинговые программы. делать то, что хорошо продается. Это рынок. 

Александр Гордон, журналист, Россия:
Выходит человек и говорит: «Я знаю правду, я ее видел 5 минут назад». Но - кто он? Он родился в определенное время, вырос в определенной среде. У него определенные культурные предпочтения. То, что он видел - это не правда, это его интерпретация того, что может являться правдой. Рядом с ним другой человек, который вырос в другой среде, в другой атмосфере, который говорит: «Я тоже это видел!». И тоже говорит правду!
Пропаганда - это самый достойный способ донесения информации, потому что мы заранее заявляем, с какой точки, с какой позиции мы эту информацию преподносим.

Александр Проханов, писатель (Россия):
Человек, работающий на телевидении, не может быть независимым. Человек, встроенный в огромную информационную корпорацию, абсолютно зависим. Чем он более скрывает свою ангажированность, тем он желаннее для своей корпорации. Тупой журналист, который постоянно подчеркивает свою лояльность корпорации, режиму, власти - не интересен публике.

Сергей Минаев, писатель (Россия):
Когда ты работаешь на канале, который принадлежит частному лицу, крупному бизнесмену, безусловно, ты работаешь в его интересах. Когда ты работаешь на государственном телевидении - ты работаешь в интересах государства - это четко понятно. Поэтому у меня не было ситуации, когда я шел вразрез. Все рассказы, что журналист при этом играет по своим правилам, что он независим - это маскарад.

Егор Хрусталев: Для многих недавнее интервью Президента негосударственным СМИ в чем-то коррелировало с понятием «независимым» СМИ.

Марина Золотова:

Об абсолютной независимости говорить очень сложно и, наверное, даже невозможно. Медиа всегда зависят от каких-то факторов. В первую очередь, от интересов аудитории, пользы для аудитории. Есть ряд критериев, по которым мы отбираем новости или формат, в котором мы будем подавать те или иные материалы. Кроме интересов читателя есть понятие «общественная значимость», а также собственные представления редактора.

Дмитрий Жук:
Радио «Свобода» финансируется Конгрессом США. Это государственное американское СМИ, абсолютно нормальное и здравое. Для нас оно просто государственное иностранное СМИ.

Татьяна Береснева:
Есть зависимость от своего убеждения, учредителя. Любое СМИ, даже блог, не появляется просто так. У кого-то политические амбиции, кому-то надо продвинуть свой бизнес, кому-то нужен просто пиар или что-то еще.

Владимир Янчук:
Гонка за информацией - характеристика современного информационного общества. Не останавливаясь, не размышляя. Порождается огромное количество людей, у которых нет ценностей.

Игорь Соколов:
Ценности должно создавать и поддерживать государство, общество.
Давайте посмотрим глубже. [Не независимые, а] свободные СМИ, когда есть полярные точки зрения, разные точки зрения разных СМИ. А читатель выбирает.

Татьяна Сулимова:
Мы недооцениваем людей, которых называем потребителями информации. И нет ни одного человека на этой планете, о которого нет ценностей. Когда я пишу свои колонки как блогер я не получаю никакой заказ, не преследую никаких интересов, но в своих колонках, которые я пишу, в том числе для госСМИ, я абсолютно независима, и ни одну мою строчку не вырезают. 

Владимир Янчук:
У вас есть внутренняя цензура.

Елена Береснева:
У каждого человека должен стоять ограничитель. Что нельзя, что законно и незаконно, что этчно и неэтично. Это тоже понятно.

Насколько можно быть объективным, когда ты освещаешь события на войне?

Беларусь искренне переживает за своих соседей и старается посредством работы своих журналистов быть максимально нейтральной в оценках того, что происходит.

Андрей Цаплиенко, военный корреспондент телеканала «1+1» (Украина):
Ни в коем случае нельзя ставить знак противоположности между справедливыми оценками и эмоциями. Эмоции тебя могут захлестывать, но твоя задача как репортера, который находится в зоне боевых действий, рассказывать то, что ты видишь, и давать людям ту информацию, которой обладаешь. Максимально. Это главное правило, которому я стараюсь следовать и которому стараются следовать мои коллеги. Поэтому эмоции эмоциями, а работа - работой.
У нас нет четких редакционных заданий. У нас есть задание присутствовать в зоне боевых действий, у нас есть задание работать с нашими военными, с мирными жителями, которые страдают из-за этой войны, но у нас нет редакционной политики, которая требует освещение определенной точки зрения. У нас отсутствует или минимизирована цензура. И самоцензура. Мы - журналисты, которые находятся в зоне боевых действий, и которые работают на украинские СМИ. Наше оружие - это правда.

Кирилл Романовский, военный корреспондент Федерального агентства новостей (Россия):
Конфликт на Украине я как гражданин России непредвзято воспринимать не могу, но если определенные действия производятся регулярными вооруженными силами Украины, то здесь можно сохранить определенную объективность, описывая их как некоего противника, ограниченного приказами и присягой. Но объективно воспринимать действия добровольческих формирований, среди которых превалируют люди ультранацистских взглядов, я не могу. У меня резко опускается оценочная планка.
Что касается конфликта в Сирии, то мое сердце на стороне Башара Асада, который защищает свою страну, свое государство. Среди его противников есть деление как на светскую оппозиций, так и на радикальную исламистскую, в частности «Исламское государство», которое объявило войну всему цивилизованному миру и всем другим религиозным течениям.  В отношении ИГ объективность сохранять легко.

Андрей Метельский, психотерапевт:
Андрей Цаплиенко врал. Очень много признаков невербальных на это указывали. Когда он говорил про «объективность», «отсутствие редакционного задания». Это было чистое вранье.

Сергей Мусиенко:
В 90-x Юлиан Семенов сказал: независимая свободная журналистика есть. И чем быстрее такой журналист будет работать, тем быстрее он будет мертвым. И своей жизнью он это доказал.

Марина Золотова:
После того, как события в Украине приобрели драматическую окраску, мы собрались в редакции, выработали правила для их освещения. Определились с формулировками. определились, что избегаем оценок. Выработали свод правил: искать первоисточник, проверять информацию по разным источникам. Больше всего доверяем собственным корреспондентам, которые находятся на месте событий.

Олег Романов, корреспондент СТВ в Донецке:
Здесь по периметру постреливают. Комендантский час.
Идеологической ангажированностью в материалах из Донбасса я не грешу, с моей точки зрения. Я погружен в ситуацию, где чудовищные драмы встречаются чуть ли не ежедневно. Несколько дней назад я интервьюировал беженку с детьми, которая месяц прожила на передовой в селе на линии фронта. Дети повидали и зачистку села, и как забрасывали гранатами подвалы. После они выбрались, но беженка отправила мужа в село за вещами, на обратном пути его убило. Наблюдая подобное - трудно обойтись без сопереживания. Вероятно, оно и создает ощущение, будто я пристрастен.
Я надеюсь, мои материалы появятся в эфире программы «Картина мира».

Елена Береснева:
Сегодня можно только посочувствовать братскому украинскому народу, на территории которого произошла такая трагедия.
Мы должны сделать так, чтобы не раздувать, не нагнетать эту информацию.

Владимир Янчук:
Человек всегда будет заниматься позицию, либо справа, либо слева. В контексте всех этих межкультурных конфликтов перед журналистикой я вижу задачу - НАЛАЖИВАНИЕ МЕЖКУЛЬТУРНОГО ДИАЛОГА. Показа, что хорошее есть здесь, и хорошее есть там. Плохое есть здесь, и плохое есть там. Мы должны разбивать шоры ненависти. С этой стороны:  «Это - враги». С той стороны:  «Это - враги». Я очень хорошо знаю ситуация в Украине - мама с этой стороны, а папа - с той. Жена - с этой стороны, а муж - с той. И если нам хочется конструктива - мы должны помогать им вести диалог. На основе того, что и теми, и другими, трактуется одинаково - что смерь это плохо и так далее. СМИ должно заниматься этим. Строить мостик.

Елена Береснева:
Мостик делают политики, а мы говорим о СМИ.
Мы уже сегодня живем в медиакратии - ненастоящей реальности, созданной журналистами. И сегодня снова мы возвращаемся в ответственности, честности, справедливости СМИ. журналистика должна подавать нас как единой человеческое сообщество, живущее на одной планете, дышащее одним воздухом, не стремящееся ни к каким войнам.

Ольга Петрашевская, корреспондент СТВ:
С позиций репортера, который находился 2-3 недели на Майдане на улице Грушевского.
Один журналист мог спокойно подойти к протестующим, указать на другого журналиста, мол, «посмотрите, о чем они говорят!» и его могли избить, не проверяя. Это было на моих глазах. Мы были готовы, что в нас могут стрелять, нас могут убить. Но к тому, что подставляют свои же коллеги - не были. А еще были случаи, когда журналист в эфире рассказывает, что баррикады подвинулись на несколько метров к Беркуту и это при том, что их сдвинуть с места не сможет даже бульдозер. А на следующий день другие журналисты могли получить пулю за эти слова этого журналиста (для протестующих все журналисты становились лживым - ред.).

Екатерина Кибальчич, журналист (Россия):
Чем сильнее страсти, чем громче конфликт - тем сильнее лексика. Отсюда лексика «бандерлоги», «рашисты», «недобитые укры». По лексике можно определить степень ангажированности журналиста, его вовлеченности. Одних и тех же людей разные журналисты могут называть от повстанцев до террористов, бандитов. С «Евроньюс» мы вроде получаем стерильную информацию, но если заказать контент-анализ, то будет видно, что даже подбор новостей - субъективен.

Дмитрий Жук:
Чтобы не скатиться в называния или, еще хуже, обзывания, называйте их так, как они сами себя называют.  
Достаточно одного эмоционально окрашенного слова в стерильном тексте и его влияние гораздо больше, чем 5 минут пропаганды.

Игорь Соколов:
СМИ делают свой рейтинг на формировании точки зрения и подаче точки зрения.

Какова будет оценка Беларуси во время выборов Президента Беларуси?  Будут ли предвзятые журналистские суждения?

Егор Хрусталев: Достаточно важное, если не главное событие 2015 года -  выборы президента. В Беларусь приезжают достаточно много журналистов с уже сформированным или подготовленным мнением или точкой зрения, которую они будут освещать. Какова будет оценка Беларуси во время этих выборов?  Будут ли предвзятые журналистские суждения? И изменилась ли эта оценка и эти суждения за последние годы? Провели ЧМ по хоккею, участвовали в примирении конфликта  в Украине не остались незамеченные всем миром.

Кристоф Левалуа, журналист, писатель (Франция):
Образ Беларуси во французских СМИ не соответствует тому, что я увидел здесь. Те люди, которые бывают здесь из моей страны могут это подтвердить.

Игорь Соколов:
Мы очень мало генерируем о себе информации. Мы должны идти туда и говорить о себе. Нам есть, что рассказывать. Это не только хоккей. Мы можем сделать самый большой драник, самый длинный слуцкий пояс, послать эти пояса в Европу.

Марина Золотова:
В Брюсселе на встрече журналист мне говорит: «Я пишу о том, как нарушаются права человека в Беларуси. Но я не был в Беларуси». Этот подход присущ многим журналистам.  Им проще не анализировать точки зрения, а взять то, что лежит на поверхности. Но это просто плохо выполненная работа.

Андрей Метельский:
Я в Европе долгое время жил. Там не знают, что есть Беларусь. Просто у нас хорошая мирная страна с хорошими семейными ценностями. У нас ничего не взывают, нигде не стреляют.

Марина Золотова:
О чем пишет в отношении Беларуси европейская пресса? Бобер смертельно ранил охотника. Об этом через 2 месяца сообщили все СМИ.

Гарольд Телеманн, член правления немецко-белорусского экономического клуба:
Я 25 лет живу в Беларуси.
Ни один человек в обществе не бывает независим. Даже токарь зависим от бригадира. И журналисты не могут независимыми. 
Последние годы для немецкой прессы Беларусь ассоциировалась только со словом «последний диктатор», как будто не существует 10 миллионов белорусов с красивой природой, миром, можно ходить везде ночью, чего нельзя сделать в той же Германии. Но об этом не пишут, естественно. Но в последнее время кое-что изменилось. Одна из причин - это нормандская четверка.  Мне кажется, многие поняли, что нельзя со своим уставом идти в чужую страну. Еще один информационный повод последних лет - Дарья Домрачева. Беларусь себя не представляет в фильмах и так далее. Необходимо отменить визовый режим и в Беларусь приедут бизнесмены. Мои дети учатся в Германии (20 и 21 год), но оба хотят вернуться в Беларусь.

Елена Береснева:
Мы с силу своей славянской ментальности любого другого осознаем и понимаем.
Самую хорошую сенсацию всегда дают выборы. Если ее нет, то как-то все равно надо выполнить редакционное задание.
Я проводила исследование на тему «Выборы в странах ЕС» как журналист. Я встречалась с наблюдателями. Мне задавали вопросы, например, почему вы в газете не публикуете график выступления кандидатов в депутаты по радио и так далее. Я поехала и задала эти же вопросы там. И мне отвечали так же, как и отвечала я в своей время: такого законодательство. А ведь когда наблюдатели задавали эти вопросы мне, они ставили это в вину Беларуси. А в одной из мэрий города мне сказали: мол, какая у вас демократичная пресса, раз имеет возможность рассказать о том, что она делает для людей. А у нас все газеты частные и мне надо выкупать рекламное место, чтобы рассказать о том, что сделано за  время моей деятельности для города.

Наша законодательство соответствует общедемократическим нормам.  

Егор Хрусталев: Какими будут оценки журналистов? Объективный взгляд невозможен. Но хотя бы приближенный к тому взгляду, каким мы видим нашу Родину?
 

Сергей Мусиенко:
Как закажут - так и сделают. Я не знаю, что закажут.

Дмитрий Жук:
Если они 3-4 раза говорили одно, неужели вы думаете, что сейчас они скажут абсолютно противоположное? Как на них посмотрят их учредители: будь это частная компания и их граждане, которые привыкли к той точке зрения, которую они годами выносят. Им очень сложно будет измениться сразу. Постепенные подвижки будут.

Сергей Мусиенко:
В 90-м году в Украине я присутствовал при сносе памятника Ленину. По миру разошлись кадры, где якобы  толпа граждан бросилась к памятнику, чтобы его разорвать на части. Но мало кто знает, что эти кадры постановочные. А первые кадры пришлось забраковать, так как граждан изображали пациенты психбольницы, и был прокол организаторов в том, что они забыли снять с них халаты.
И вот с этим мы можем столкнуться: провокация.

Игорь Соколов:
Мы приходим в уже смоделированный мир. Особенно подросткам это очевидно. Поэтому пока не будет нашего смоделированного мира, нам будет сложно с кем-то сражаться. Но не всегда с моделями надо сражаться, надо строить с ними диалог. Великая роль прессы и журналистики - в диалоге.

Сергей Мусиенко:
У нас рекорд по количеству шенгенских виз, но самый маленький процент по невозращенцам. Согласно оценкам украинского МВД после отмены виз с ЕС в Украину пошел потом лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией и педофилией.

Гарольд Телеманн:
Больше всего врут после рыбалки, перед выборами и во время войны. Эту азбука наших предков.  

Елена Береснева:
До сих пор Запад декларировал, что если по его разумению - то факт хороший, если не нравится  - факт плохой.

Марина Золотова:
В начале программы прозвучало, как мы хорошо оцениваем сами себя. Но мы отказываем в стремлении западным медиа быть объективными. Мол, что им скажут, то они напишут. Сначала надо их пустить, чтобы они написали. С другой стороны, есть очень разные издания, каждые из них придерживаются профессиональных стандартов.

Игорь Соколов:
Хорошо работает институт народной дипломатии.  Коммуникации по шенгенским визам и по приезду сюда иностранцев, отмене виз с разными странами, - все это говорит о том, что мы стали общаться с миром больше за последнее время. И чем больше мы общаемся, тем быстрее мы начнем понимать друг друга.

Гарольд Телеманн:
Информация - это товар, а товар надо продавать. Много чего я не читал бы, меня тошнит, но, очевидно, есть свой спрос. И западное общество не так образовано, как раньше.
Даже в немецком посольстве относятся уже на так жестко. Годика три назад еще было жестко - нет! Значит, признали, и хорошо. И была бы МИД Беларуси - женщина, в ЕС еще больше была бы значимость ее слов.

Владимир Янчук:
Уважать себя надо. И это сразу вызывает уважение к Республике.
Роль СМИ - не заниматься мифологемами, официозами, галочками, лубочными, в том числе, привезите делегацию, которая не надувает щеки, не зная языка, а грамотных, способных уважать себя и отстаивать позицию этой страны.  

Егор Хрусталев: Сегодня для зрителя работают слишком много источником информации. За ними стоят разные силы. Вдумайтесь в том, что вы смотрите. Анализируйте, сравнивайте с тем, что вы видите. Доверяйте себе. Так уже устроены люди, что охотнее верят самой наглой лжи, чем пытаемся сами рассмотреть правду. И постарайтесь разобраться, что происходит.