Радио стало спасением. Инвалид по зрению рассказала, как ей удаётся выходить на улицу без пандуса

Новости Беларуси. Термин «безбарьерная среда» появился в белорусском законодательстве в 1991 году в законе «О социальной защите инвалидов». Одна из формулировок закона гласит о том, что запрещается ввод в эксплуатацию новых и реконструированных объектов без обеспечения доступности для инвалидов, рассказали в программе «Решение есть!» на СТВ. 

Сергей Шуманский, ведущий:
С момента принятия этого закона прошло более 30 лет. С того времени построено огромное количество общественных и жилых зданий, появились новые районы, пешеходные улицы и скоростные автодороги с многочисленным придорожным сервисом. И все эти объекты, в соответствии с законом, должны учитывать особенности физически ослабленных лиц и должны быть доступными для них.

Какова на сегодня реальная ситуация с безбарьерной средой в Минске? Действительно ли все городские объекты имеют свободный доступ для инвалидов? И легко ли людям с особенностями приспособиться к современному миру?

Сергей Шуманский:
В Беларуси более полумиллиона жителей имеют ту или иную инвалидность. Из них около 25 тысяч людей – инвалиды по зрению. И это число растет в геометрической прогрессии. В век компьютерной техники инвалидность по зрению в год получают около 1 500 человек. Мы не так часто замечаем их на улицах города, но отличить их среди толпы несложно – это люди в черных очках и с белой тростью. Они ловко идут знакомыми маршрутами, хотя и живут на ощупь. Для них на светофорах устанавливаются специальные звуковые датчики, адаптируют лестницы, выделяя их специальными контрастными маркерами.

И казалось бы, безбарьерная среда устроена, но когда дело касается частного случая, порой дойти до того самого оборудованного пешеходного перехода или взяться за поручень становится невозможным. Все потому что в доме или подъезде, где проживает инвалид, просто нет пандуса. А значит поход на улицу для таких людей становится невозможным без посторонней помощи.

Когда листаю записную, я беру вот эту лупу. Допустим, мне надо пролистать записную книжку. Я смотрю в лупу, и оно листается, тут абонент высвечивается, который надо, я потом включаю разговорное устройство и с ним разговариваю.

Практически в полной темноте живет минчанка Лидия Таранова. У пенсионерки инвалидность по зрению и целый ряд хронических заболеваний. Свободно ориентируясь в своей спальне, женщина признает: заблудилась в лабиринтах здравоохранения и господдержки. С одной стороны, болезни дают о себе знать, с другой – обратиться за помощью некуда. Окружающий мир стал постепенно гаснуть на фоне сахарного диабета. А позже Лидию Александровну и вовсе свалили с ног туберкулез позвоночника и ковид.

Лидия Таранова, инвалид по зрению:
Я два месяца брала коляску напрокат. А потом обратилась в социальную защиту, мне выдали коляску, она на кухне стоит. На улице на ней вообще невозможно, ни в какие двери она не проходит.

Чтобы беспрепятственно передвигаться на коляске по дому, пришлось даже подпилить на кухне дверной косяк.

Лидия Таранова:
Я включаю местное освещение дополнительное, на колени ставлю ведро, чищу, потом в раковину. Если надо плита, я сюда подъезжаю. Чтобы чайник включить, сюда перемещаюсь, тут тоже местное освещение.

Утро Лидии Тарановой начинается стандартно. Банные процедуры, чай, каша. Площадь кухни чуть больше 6 квадратных метров, но в ней даже удобнее ориентироваться на ощупь. Дальше по коридору находится спальня, к ней примыкает балкон. В комнате телевизор. Но чаще всего Лидия Александровна знакомится с информацией о внешнем мире благодаря радио. Рядом с кроватью стоит магнитофон, который может читать диски. Для слепого человека это целая библиотека – можно слушать аудиокниги.

Лидия Таранова:
Бывает бессонница. Я его включаю. У меня вот в этой коробочке диски стоят, моя библиотека. Вот, видите, диски. Я их прослушиваю, потом звоню в библиотеку, мне на дом привозят эти диски.

Кроме нее в небольшой двухкомнатной квартире никто не обитает, но гостям здесь всегда рады. Порядок в доме помогает поддерживать приходящий дважды в неделю соцработник. Продержаться в изоляции, в отрыве от внешнего мира помогают лекарства. Запасы измеряются не пачками, а целыми пакетами и коробками. Причем их содержимое пенсионерка определяет на ощупь.

Лидия Таранова:
У меня просто все по полочкам, одни закончились вчера, надо достать новые.

Весь ее мир сосредоточен на кончиках пальцев. Один день повторяет предыдущий, и практически ничего не меняет привычного хода. Разве что только поход на улицу. Его пенсионерка сравнивает с выходом в открытый космос. Отложить трость, поставить ходунки на тормоза, развернуться, присесть и снова развернуться. Несколько нехитрых манипуляций – и устройство готово к использованию.

Лидия Таранова:
Вот у меня опора в двух руках, я же под ногами ничего не вижу. И я иду, я знаю, что я за ходунками, даже если и оступлюсь на камушек, то у меня тут опора хорошая.

В арсенале у Лидии Александровны трость, коляска и ходунки, но даже с такими девайсами она не может самостоятельно покинуть квартиру. Длинный коридор тамбура, лифт, тяжелая входная дверь без фиксатора и с десяток скользких крутых ступенек. Еще одно препятствие на пути инвалида – так называемый пандус с высоким подъемом, инвалидная коляска может просто не удержаться на плавном ходу. Ведь предназначен он исключительно для детских колясок.

Лидия Таранова:
Сейчас выяснилось, что это вроде и не пандус. И кто его сооружал, когда и по какому проекту? Они сказали, что поскольку крыльцо очень высокое, крутое, пандус можно сделать, только если уклон 15 градусов не превышает. А у нас на пять ступеней, и это не пандус, это съезд для колясок детских. Но я даже не знаю, как там эти детские коляски спускать. Я не знаю до сих пор, как там не случилось какое-нибудь несчастье. В общем, коляска моя не подошла. Ходунки тоже к пандусу не подходят, там были наварены швеллера, разъем между колесами (ширина) не подходил. Я уже превращаюсь в овощ.

«Это одни слезы». Почему инвалидам нельзя обслуживаться в тех поликлиниках, до которых удобнее добираться – подробнее здесь.