Фрида Рейзман, узница Минского гетто:
Эти дома были, а там первый дом – это была до войны синагога.
Пожалуй, лучшего экскурсовода по довоенному Раковскому предместью днем с огнем не сыщешь. Даже спустя 81 год Фрида Рейзман помнит каждый дом и каждого его жителя, имена которых навсегда останутся на страницах самой кровавой главы истории белорусской столицы – Минского гетто.
В ночь на 7 августа 1941-го под предлогом работы из гетто вывезли более 800 человек. Но по-настоящему жители еврейского квартала содрогнулись 7 числа уже другого месяца – красного ноября.
Перед погрузкой узникам выдали красные транспаранты и приказали инсценировать праздничную демонстрацию, при этом немцы весь процесс снимали на кинокамеру. По воспоминаниям очевидцев, белорусские и русские жители соседних с гетто домов прятали головы в подушки, чтобы хоть как-то не слышать этот мучительный крик. В этой многотысячной колонне смерти оказалась и семья Рейзман.
Фрида Рейзман:
Когда нас привели, моя мама попала в эту колонну вместе с папиными родными. Но она была очень находчивой, и она внутри колонны двигалась назад. И когда она увидела, что привели папу сюда, она ему из колонны крикнула: «Покажи аусвайс». А тогда тех, кто работал, отпускали и садили вот здесь, во двор хлебозавода. Эта колонна вся в Тучинке. Оттуда заезжала машина, загружалась и увозили на Тучинку. Вся эта колонна лежит в Тучинке.
В середине ноября в Минск депортировали около 20 тысяч евреев из стран Центральной и Западной Европы, а на помощь немецким войскам прибыли украинские, польские и литовские отряды коллаборационистов.
Фрида Рейзман:
В одно прекрасное утро по гетто разнеслась молва, что детский дом вырезали. Не убили, а вырезали. А кто это сделал? Говорили, что это сделали литовцы. И когда моя мама помчалась туда (а я за ней), все дети были зарезаны. Шомполами – раз-раз! Даже пули пожалели.
Будучи малолетней узницей, Фрида Рейзман смогла выжить благодаря сельскому парню, проезжавшему на телеге вдоль ограды. В очередную годовщину первого погрома, прогуливаясь по улочкам бывшего Минского гетто, она как бы не специально обходит 11-й дом на Витебской. Вот оно, последнее окно на втором этаже, здесь наша героиня провела самые ужасные дни в своей жизни. Поэтому после освобождения она так и не смогла перешагнуть этот порог.
Спустя восемь десятков лет она нарушила данный себе обет. Со словами «а напоследок…» она поднималась по лестнице, чтобы в считаных метрах от такой желаемой цели услышать запрещающий ответ молодого поколения программистов, арендующих здесь офис. Но даже этот жест не смог помешать выдохнуть и снять с сердца главный груз своей жизни.
Фрида Рейзман:
Это не передать. Передать невозможно. Я их лица сразу увидела – тети папиной, этой девочки, своих родных.
«Раздели догола, облили хлорной известью и живыми закопали». Страшная тайна убийств евреев в Тучинке – читайте далее.
