«Как в России Ивановых искать». Как фотография помогла найти сестру, потерявшуюся в годы войны

Еще не одно поколение будет помнить эти лица – по сохранившимся фотографиям в семейных альбомах, по видео в планшетах. Время уходит, но остается память о наших родных – ветеранах той войны, которая закончилась 75 лет назад. Многих из них уж нет, а кто-то ещё перебирает дрожащими руками свои боевые награды и вспоминает.

О фронтовиках и героях тыла, о малоизвестных военных историях и фактах журналисты телекомпании СТВ сняли этот цикл.

У тысячи очевидцев детей и внуков войны четким почерком и сегодня прописана надежда на снимке времен 40-х.

Елена Дашкевич, начальник службы розыска Белорусского общества Красного Креста:
Когда видишь фотографии, когда видишь людей того времени, перед тобой глаза человека, который погиб, который пропал без вести. Это не проходит просто так, ты проникаешься, и очень хочется найти.

«Фронтовая дружба, пронесённая через все атаки». История любви медсестры и лейтенанта, связавшая их на десятки лет

Из более чем 2 000 писем с просьбами разыскать родных, пропавших без вести, почти 75 % отозвались эхом Великой Отечественной войны. И тут именно фотографии зачастую решают всё.

Владимир Макаров:
Такая маленькая, и я удивляюсь, что мама ее сохранилась. Такая трогательная фотография, чувствуется, что несёт энергетику.

Вся его надежда отыскать двоюродную сестру уместилась в маленьком снимке. Они даже никогда не виделись, а прошло больше шести десятилетий.

Владимир Макаров:
Списки репрессированных нигде не велись, нигде это не откладывалось. Учитывались, допустим, военнопленные или узники концлагерей, а ссыльных никто не учитывал. Фамилия Дротший, я так понял, как в России Ивановых искать.

Елена Дашкевич:
Макаров Владимир прислал фотографии с сестрой Казимирой.

Фотографии, по которым надеются разыскать сестру Владимира Макарова, отправляют в польский Красный Крест. Но предупреждают: время уже сыграло против. На снимке Казимире нет ещё и двух лет, но это было тогда, в 40-х. В этой истории уж слишком много знаков вопроса. Неизвестно, вернулись ли они с мамой во Вроцлав, где жили до войны. Неизвестно, не сменила ли Казимира фамилию. Чего уж там – неизвестно, жива ли она.

Владимир Макаров:
Захочет ли Казимира, будучи репрессированной в своё время Красной армией, переписываться с такими русскими родственниками.

Километры пленки на фронте стоили сотни судеб. Это наша, созданная под пулями, объективная история, которую мы должны помнить во всех ракурсах, и в которой до сих пор проявляется новые главы.

Это, наверное, Казимира? Вот ты какая, оказывается.

Это Сибирь – там, где вы родились. Все годы хранили, представляете? Это Казя.