Еще не одно поколение будет помнить эти лица – по сохранившимся фотографиям в семейных альбомах, по видео в планшетах. Время уходит, но остается память о наших родных – ветеранах той войны, которая закончилась 75 лет назад. Многих из них уж нет, а кто-то ещё перебирает дрожащими руками свои боевые награды и вспоминает.
О фронтовиках и героях тыла, о малоизвестных военных историях и фактах журналисты телекомпании СТВ сняли этот цикл.
Анна Бунькова, корреспондент:
В северо-восточном направлении от Бреста группа военнослужащих пыталась выехать за пополнением. Переночевать пришлось на вокзале, потому что поезд до Пружан уходил рано утром. А ещё милиционеры, железнодорожники, лётчики и мирные жители. Сотни человек оказались под крышей брестского вокзала в то роковое утро. Правда, добраться до пункта назначения так никому и не удалось.
На рассвете 22 июня весь зал ожидания проснулся от близких взрывов. Те, кто выбежал на привокзальную площадь, увидели зарево со стороны границы и столбы снарядных разрывов на железнодорожных путях.
Савва Шпудейко, хранитель Музея истории Брестского железнодорожного вокзала:
Считали, что это не война, а провокация.
Потому что ведь был договор подписан Сталина, Молотова, Гитлера, Риббентропа. Но получилось так: увидели по крепости, что начали наступать на крепость.
Сомнений в том, что началась война, больше ни у кого не было.
Когда немцы подошли к зданию вокзала вплотную, в нем уже яблоку негде было упасть. Из города сюда сбежались местные жители в надежде уехать на поезде в сторону Минска.
Воевать с винтовками против немецких бронемашин было бесполезно. Надежным убежищем стала широкая сеть подвалов под зданием брестского вокзала.
Дмитрий Бородаченков, куратор брестской диггерской группы:
Что такое вековая кирпичная кладка? Как строили тогда и как строят сейчас – разница большая есть. Работник, которого мы наняли, пришёл с одним молотком.
Молоток у него на 10 минуте вообще сломался, пришлось брать нашу дрель с метровым сверлом.
Из рассказов очевидцев слышали, что в этих тёмных и душных подвалах держали оборону около 2 000 человек.
Дмитрий Бородаченков:
Есть такие факты-воспоминания, что они тут одновременно находились. Но две части этих подвалов разделяла одна такая монолитная стена с проходами. Они между собой в принципе не общались.
Как ни зорко наши бойцы сторожили окна, врагу удавалось подойти и забросить гранаты. Снаряды рвались в толпе, убивали и ранили детей и женщин. Начиналась дикая паника.
Дмитрий Бородаченков:
Окна устроены таким образом, что они как бы врезаны в верхнюю часть перрона. Получается, таким углом. И для того, чтобы можно было вести огонь из этих окон, солдату, бойцу нужно было чуть ли не наполовину вылезти из этого окна и тогда только стрелять.
Маленький склад вокзального буфета наполовину растащили прежде, чем его успели взять под охрану. Да и такой массе людей продуктов не хватило бы даже на день.
Где-то на полу зеленели затхлые, вонючие лужи. Эту воду цедили через ткань и пытались пить, хотя каждый глоток вызывала рвоту.
Выход оставался один – отправить всех штатских наверх. В плену у фашистов ещё оставалась надежда выжить и спасти детей.
Савва Шпудейко:
Фашисты тут сразу устраивали сортировку. Если узнавали, что это семья военнослужащих или по каким-то признакам сопротивления, их тут же расстреливали.
Вопреки всем правилам ведения боя солдаты держали оборону подвала. Когда наступил седьмой день, фашисты применили тактику измора.
Анна Бунькова:
Немецкие захватчики пытались убедить участников обороны покинуть подвал добровольно. Когда ничего не вышло, солдаты вермахта пропустили через шланг нечистоты из местной канализации. День за днем, отсек за отсеком вода заливала подвал. Защитникам пришлось прибегнуть к крайней мере: 29 числа все, кто остался в живых, покинули подземелье.
Савва Шпудейко:
Через этот люк, здесь засыпался уголь, и попадали дальше на пути. Но потом фашисты обнаружили. Вдруг появляются (они патрулировали периодически) и видят, что появляются замызганные, чёрные, грязные люди. Тогда они поняли, что сопротивление им окончательно не удалось подавить в подвалах.
