Только в Минске и только на протяжении трёх десятков лет – с 60-ых по 90-ые годы – действовало, как минимум, три завода двойного спецназначения. Среди них – электромеханический, получивший порядковый номер 32, высокоточный имени Вавилова – нынешний БелОМО, и завод ЭВМ имени Орджоникидзе.
«Если б мы тогда знали, что луноходом управляет наша ЭВМ!» Как на минском заводе работали на космическую программу СССР
16 ноября 2018 18:52
Пётр Шедлович, смотритель Музея трудовой славы Минского завода ЭВМ им. Орджоникидзе:
По решению правительства Советского Союза, вышло постановление о создании таких предприятий в некоторых городах Советского Союза, в том числе, в Минске
Открывшийся в 1956 году в самом центре Минска завод по производству вычислительных машин буквально с первых дней стал притчей во языцех.
Виктор Чичиков, ведущий инженер-наладчик ЭВМ Минского завода ЭВМ им. Орджоникидзе:
Во-первых, завод наш, сам по себе, секретный. Правда, не все цеха. У нас две группы – 140 и 137 – перевели на эту специальность.
Ходят слухи, что это производство работает исключительно на освоение космоса, а вместо ЭВМ там штампуют детали для ракет.
Пётр Шедлович:
Наши машины были двойного назначения. То есть, они использовались и в народном хозяйстве, и в силовых структурах.
В очередь к заводской проходной выстроились тысячи выпускников и сотни классных специалистов. Но красный диплом, партбилет или характеристика с прошлого места работы едва ли гарантируют трудоустройство. Везёт единицам.
Лидия Русина, ведущий инженер-наладчик Минского завода ЭВМ им. Орджоникидзе:
На завод практически было не попасть, настолько он котировался в стране. И мы попали – 36 человек – только за счёт того, что нас готовили именно для выпуска такой техники.
Вместо терабайтов – килобайты, вместо гигагерцев – число операций в секунду. Прообраз первой Силиконовой долины построили на минских выселках – район нынешних площади Якуба Коласа и Комаровского рынка тогда считался окраиной города.
Пётр Шедлович:
В то время были уже заложены корпуса для другого предприятия. С целью ускорения производства ЭВМ эти корпуса были переданы Минскому заводу счётных машин.
Геннадий Свидерский, генеральный директор УП «МПОВТ» (бывшего Минского завода ЭВМ им. Орджоникидзе) с 1996 года по 2002 год:
Важно было то, что здесь были разработчики, здесь было производство. И этот завод был на территории Советского Союза самым крупным.
Напичканные лампами шкафы, размером с малогабаритную квартиру в 60-ые, украшают главные офисы флагманских предприятий Союза. Каждая вторая такая машина сходит с конвейера минского завода имени Орджоникидзе.
Виктор Чичиков:
Первая машина, которую наш завод выпускал – М-3.
С огромной скоростью – 30 операций в секунду. А сейчас дошли до миллионов.
Виктор Делендик, инженер-наладчик Минского завода ЭВМ им. Орджоникидзе:
Больше всего, конечно, поражал пульт молодого специалиста, у которого там было больше сотни клавиш. Как пульт управления полётами.
Уже первое компьютерное «железо», выпускавшееся здесь, было топового качества. В ЭВМ «Минск-1» впервые разогнали оперативную память, а вместо медленных магнитных барабанов поставили ферритовые сердечники.
Владимир Залучаев, ведущий конструктор СКБ Минского завода ЭВМ им. Орджоникидзе:
Привезли, завод отдал «Минск-1» и мы вживую ЭВМ увидели. Онка была здоровая, несколько ящиков серых.
На каждое устройство был человек на обслуживание.
Память – человек, процессор – человек, периферийные устройства – тоже человек.
Именно на этом секретном заводе разработали и специальную систему, обслуживавшую дактилоскопические отделы МВД и придумали решения для конструкторских бюро, и поставили машины в закрытые НИИ.
Виктор Делендик:
В основном, эти машины расходились в научные институты, исследовательские, крупные центры статистические, плановые центры, а также для оборонных нужд.
Но главный вопрос, который на протяжении десятка лет остаётся без ответа – так обслуживало ли предприятие тайные союзные программы по покорению космоса?!
Лидия Русина:
Объявили, что луноход по Луне наш шагает, но о том, что это – под управлением нашей машины, мы не знали.
Пётр Чаус, министр по делам обороны Республики Беларусь (1991-1992 годы):
Понимаете, есть у каждого государства свои секреты. И эти секреты не разглашаются, имеют определённый срок. Есть такие секреты, срок которых продлевается автоматически.
На самом деле, Одиссею луноходов в 70-ых, действительно, обеспечивала аппаратура на базе ЭВМ «Минск-22». Это и был прообраз первого суперкомпьютера, сделанного в белорусской столице.
Программное обеспечение машины считалось и тогда уникальным: символическое кодирование, автокод для решения инженерных задач, трансляторы с нескольких языков программирования. Всё придумали здесь.
Михаил Шаурак-Кромон, токарь Минского завода ЭВМ им. Орджоникидзе:
Если б мы тогда знали, что луноходом управляет наша, заводская ЭВМ, это, конечно, была бы гордость всего коллектива нашего завода. Что именно заводу доверили такое ответственное дело.
Владимир Залучаев:
«Минск-22» – это закономерно, машина надёжная была, проверенная, она же уже выпускалась несколько лет.
Первая межконтинентальная баллистическая ракета, первое животное на орбите – собака Лайка, искусственный спутник Земли – СССР. Обнаружение радиационных поясов, первый спутник связи – США. Первый аппарат, достигший другого небесного тела – Луны и первая фотография обратной стороны спутника Земли – СССР. Первый суборбитальный космический полёт – США.
Первый пилотируемый космический полёт – СССР.
Николай Чергинец, председатель Союза писателей Беларуси, заслуженный деятель культуры Республики Беларусь:
Я помню, как американский генерал в связи с запуском первого спутника в 1957 году написал: «Подумаешь, русские запустили кусок железа в космос». Этот генерал был снят с должности.
Двадцатилетняя космическая гонка Страны Советов с Соединенными Штатами к началу 70-ых выливается в беспрецедентный накал между странами.
Последнее слово Москвы должно было быть за луноходами!
Николай Чергинец:
Прямо скажем: в этот луноход вложены мозги и россиян, и, возможно, украинцев и других, может быть, народов. Но, конечно, всегда греет сердце, что это – моя рубашка.
Конструируют сам аппарат на закрытом заводе в Подмосковье, шасси для него – в НИИ транспортного машиностроения в Ленинграде, а высокоточную начинку и спутниковые коммуникации доверяют белорусам.
Все проекты и разработки уже на стадии чертежей объявляют совершенно секретными.
Виктор Чичиков:
Завод ликовал. И луноход, и когда первого космонавта запустили – радовались все. Это сейчас так, а тогда выходили с лозунгами, с плакатами.
Радость была для всех.
Геннадий Свидерский:
В секрете это можно сохранить, поместив за какие-то толстые бетонные стены, а здесь, в большей степени нужно быть уверенным, что эта техника, созданная самостоятельно, не содержит каких-то возможностей, о которых вы не знаете.
Луноход – самоходная машина, управляемая дистанционно с Земли. Эскизный проект утверждают осенью 1966 года, а первые наброски годом ранее по секретным каналам передают в Минск.
Белорусскому заводу достаётся проектирование и написание кода. Кроме перфокарт, перфолент и транзисторов нужно было ещё и ПО. Отечественные программисты и тогда были вне конкуренции.
Владимир Залучаев:
Языка, типа Фортрана, С+, ещё не было, а были языки низкого уровня, чуть ли не на машинных кодах. Это хорошо надо было структуру знать. В середине 60-ых была посадка на Луну и фотографирование поверхности, это тоже машины принимали участие в управлении.
Лучшими разработками белорусских электронщиков с Орджоникидзе к этому времени успели восхититься Иосип Броз Тито с супругой, первые западные партнёры, советские космонавты. И лично Леонид Ильич.
Виктор Чичиков:
Прибегает какой-то (я теперь знаю, кто это прибегал), остановился: «Ну, как ЭВМ? Что она делает?» Рассказывают. «А она может начислить деньги, если не работает?» «Нет».
«Плохая машина». Леонид Ильич Брежнев.
Михаил Шаурак-Кромон:
Заводская бригада приехала делать профилактику вычислительной машины, которая обслуживала стенд подготовки «Бурана» к полёту. Там тренировались космонавты, а мы просто сделали профилактику.
К тому времени высокое доверие предстояло заслужить с нуля. До запуска первого в мире лунохода остаётся чуть больше двух месяцев.