К Году качества в Беларуси СТВ запускает новый проект – документально-публицистический цикл фильмов о главных достижениях нашей страны.
Детскую кардиохирургию в Беларуси после обретения независимости прошлось создавать фактически с нуля. За 30 лет многие виды сложнейших операций удалось поставить на поток. Сегодня это высокотехнологичная рутина. Как, например, лечение детской аритмии. Это когда крошечное сердце бьется нерегулярно.
Виталий Кадочкин, кардиохирург РНПЦ детской хирургии:
2017-2018 – начало потоковых операций при данных проблемах у детей. Сейчас европейская клиника не может похвастаться, среднее количеством операций больше 50 в год при такой редко встречаемой патологии нарушения ритмов сердца у детей. Наша клиника на протяжении шести лет выполняет больше 50. В прошлом году выполнила 158 таких вмешательств. На данный момент в Беларуси есть возможность выполнять при очень узкой, сложной патологии нарушения ритмов сердца детей вмешательства с возвратом ребенка полностью в обычную жизнь, даже никаких ограничений по физическим нагрузкам по профессиональному спорту у них нет.
А это для ребенка возможность забыть страшные месяцы, а иногда и годы жизни. Но прежде командная, кропотливая, ювелирная работа кардиохирургов. Где оступиться непозволительно даже на доли миллиметра.
Павел Черноглаз, заведующий рентгеноперационной РНПЦ детской хирургии:
При работе с сердцем, особенно маленьким, ранимым сердцем, если это сложный порок, если неправильно циркулирует кровь в сердце, сердце ранимое, даже прикосновение катетером к какой-то зоне может вызвать аритмию. Надо понимать, где ты находишься. Я слушаю всех во время операции, если анестезиолог говорит, что отойди, это секунда. Иногда нельзя остановиться, тогда ты спрашиваешь анестезиолога: «Ты можешь поддерживать гемодинамику у пациента?» Иногда анестезиолог говорит, что стоп. Я говорю всегда, что остановились, дышим, думаем.
Операция на детском сердце – это действительно история про «семь раз отмерь». И двигаться по этому «хрупкому льду» шаг за шагом помогают новейшие технологии.
Виталий Кадочкин:
Катетер в сердце имеет датчик, как телефон, устанавливает точные координаты, где вы находитесь. Точно так же можем установить точные координаты кончика катетера в сердце. Шаг нашего движения уже не под контролем глаза, а под контролем этой системы, составляет доли миллиметра.
Самый распространенный порок сердца – дефект перегородки. Раньше, чтобы его исправить, ставили «заплатку» на остановленный орган. Сегодня по сосудам доставляют крошечный зонтик, раскрывая его в самом сердце. На все 30 минут и никаких разрезов. Но бывают случаи, когда детское сердце нужно останавливать на несколько часов.
Юрий Линник, заведующий отделом детской кардиохирургии РНПЦ детской хирургии:
Это сердечко пациента возраста 6 месяцев, поэтому мы должны подходить к операции очень подготовленными, четко понимая анатомию, а не изучая ее во время операции на сердце ребенка, которое остановлено, когда мы тратим на это драгоценные минуты, во время которых могли бы уже исправлять дефект. В некотором смысле нам помогает методика 3D-печати, когда еще до самой операции мы на основании компьютерной томографии изготавливаем макет сердца пациента, который соответствует и по размерам, и по анатомическим особенностям, каким-то нюансам. На нем мы можем определенные моменты изучить, смоделировать, отработать отдельные этапы операции.
Более 1 000 операций в год – для белорусской детской кардиохирургии это крейсерская скорость. А здесь мы на высоте и среди соседей, и в мировом масштабе. Но за каждой цифрой статистики судьба маленького человека.
Александр Шалькевич, заведующий кардиореанимационным отделением РНПЦ детской хирургии:
Ребенок не может пожаловаться, не может сказать, выразить боль. Только может плакать. Организм маленький – 3-4 килограмма, у них все маленькое, сосуды маленькие, мы должны поставить специальное оборудование, поставить специальные вены, катетеры. В этом нюанс.
Этот нюанс, пожалуй, самый главный. И когда за дело берется хирург, и задолго до этого.
Константин Дроздовский, директор РНПЦ детской хирургии, кандидат медицинских наук, доцент:
Одно дело – посмотреть сердце взрослого, другое дело – компьютерный томограф, который должен показать нам не просто сердце ребенка новорожденного, сердце размером 1,5 сантиметра, но еще на этом сердце показать структуры, которые нам важны. У нас этот аппарат самый точный, с минимальнейшей нагрузкой, самый быстрый. Сердце новорожденного томограф снимает за 1 секунду.
Это, конечно, высший пилотаж. На языке медиков – четвертый, самый сложный уровень оказания помощи. И малышам, только что появившимся на свет, и пациентам в почтенном возрасте. Именно здесь столичные кардиологи чаще всего первопроходцы. Но их задача не только закрепить результат, но и передать эстафету дальше. Только так и никак иначе можно удержать мировую марку в лечении самого жизненно важного органа.
Наталья Митьковская, директор РНПЦ «Кардиология», доктор медицинских наук, профессор:
Этот уровень мы должны сейчас экстраполировать на всю кардиологическую службу. Дотянуться с этими технологиями, с возможностью их осуществления до абсолютно всех регионов, до каждого терапевта, врача общей практики. Чтобы путь пациента, у которого выявили самые первые признаки заболевания до этих высоких технологий, был максимально сокращен. Это отвечает словам главы государства, который сказал, что каждый человек должен получать максимально эффективную помощь. Если мы такую систему выявления этих пациентов с высокими факторами риска создадим в стране, мы будем недосягаемы.
Плоду в утробе матери диагностировали опухоль сердца. Белорусские врачи провели сложную операцию новорожденному – подробности здесь.
