Владимир Шахрин, рок-музыкант, лидер группы «Чайф» в программе «Простые вопросы» с Егором Хрусталёвым.
Владимир Владимирович, дорогой, здравствуйте. Большое спасибо…
Владимир Шахрин:
Слушайте, Владимир Владимирович… Встать хочется самому, правда.
Наша программа будет выходить поздно вечером. Но должен Вам сказать, что для мужчины, которому чуть-чуть за 40, рано утром Вы выглядите прекрасно.
Владимир Шахрин:
Да ладно!
Примите не как комплимент, а как зависть.
Владимир Шахрин:
Это разница по времени, поэтому я встал достаточно давно и какую-то зарядочку сделал. Как говорится, лицо обвиселось уже.
Вы знаете, готовясь к нашему интервью, прочитал такой удивительный факт из Вашей биографии: что, будучи в Минске во время фестиваля «Тры колеры», в далёкие 90-е годы Вы в одной из гостиниц выбросили из окна телевизор.
Владимир Шахрин:
Это было осознанное решение. Мы сидели как-то у меня в номере большой компанией, потом осталось только три человека самых крепких бойцов. И просто зашёл разговор за какие-то стереотипы рок-н-ролльные, что должно происходить в жизни рок-музыканта (мы тогда как-то отчаянно за эту должность боролись). И типа: «Да, вот телевизор выбросить». «А ты выбрасывал?» «Нет. А ты выбрасывал?» «Нет. А ты выбрасывал?» «Нет».
«Ну, давай выбросим. Сколько стоит телевизор?»
Посмотрели, а там телевизор «Рекорд», 217 рублей. «Ну… скидываемся!»
Много так там было.
Владимир Шахрин:
Ну, какой-то такой. Или 175? В общем, мне кажется, что мы рублей по 70 скинулись.
И я позвонил на ресепшн вниз, спросил: «А если (ну, вдруг так случится) телевизор, например, упадёт из окна? Что нам за это будет?»
Мне милая женщина сказала: «Глупый вопрос. Заплатите по остаточной стоимости». В общем, телевизор был один, ну мы его взяли втроём, разбежались (во двор окна выходили), посмотрели – никого нет (там 4 утра было). Мы разбежались, хлобысь его туда.
То есть у Вас дебош был такой, санкционированный?
Владимир Шахрин:
Очень.
Он упал, мы посмотрели радостно.
Я тут же позвонил, сказал: «Ну вот, прямо случилось-то ведь несчастье, накаркал! Поставили его на окно, а он возьми да и выпади». А остаточная стоимость оказалась рублей 56 или около 60. А мы скинулись по полтиннику. Мы ещё на поезде ехали две группы: «ДДТ» и «Чайф», и «Алиса»… Нет, «Алиса» куда-то в другое место ехала. Мы ещё на эти деньги гуляли всю дорогу.
Слушайте, Минск в историю войдёт: что Шахрин выбросил телевизор.
Владимир Шахрин:
Ну, единственный… Больше-то не надо, одного раза достаточно. А нынче и телевизоры не те уже. Что сейчас выбрасывать современные телевизоры: нешто он взорвётся?
Вы интересно в своё время сказали, что боролись за звание «настоящих рок-н-ролльщиков». А вот я подумал о том, что если бы отцы-основатели рок-н-ролла услышали то, что происходит в современном мире, их бы, наверное, удивили две вещи. То, как китайцы играют рок-н-ролл и то, как играет рок-н-ролл «Чайф».
Вот такие здоровые, мрачные, суровые уральские мужики собираются на кухнях и поют такие, достаточно грустные, песни.
Причём у Владимира Шахрина, надо признать, самый низкий голос из всего того, что было спето в рок-н-ролле. Это было бы удивление?
Владимир Шахрин:
В принципе, я неплохо знаю эту музыку. Я был меломаном, меломаном остаюсь. Поэтому мы играем, конечно, и стандарты. Мы играем стандартные и традиционные такие ритм-н-блюз, и какие-то блюзовые, немножко фанк, немножко рэгги. Пытаемся некие музыкальные стандарты играть. Но самое интересное – это именно, когда происходит адаптация вот этой, по сути дела абсолютно такой афроамериканской истории (ну, там с английским оттенком) на славянские корни.
Если рэгги перенести на Урал, получится «Аргентина-Ямайка»?
Владимир Шахрин:
Совершенно верно. Когда это смешивание происходит гармонично, тогда, соответственно, появляются самобытные какие-то российские коллективы.
На данный момент я вообще даже не стараюсь себе задавать вопрос, насколько это соответствует жанру – то, что мы играем.
Да, уже много времени для этого прошло.
Владимир Шахрин:
Какая уже разница? Вот есть группа «Чайф», такое имя нарицательное.
Ничего другого это словосочетание не обозначает, кроме как: «группа из Екатеринбурга, играющая на электрогитарах». Кто считает это поп-музыкой – пожалуйста. Кто считает рок-музыкой, некоторые считают фолком.
Те, кто Вас знают, знают прекрасно, что Вы – человек с добрым сердцем. Я даже не представляю, чтобы Вы о ком-то плохо высказывались.
Владимир Шахрин:
Стараюсь себя сдерживать. Потому что, бывало, скажешь, а потом стыдно через несколько лет.
Поэтому я думаю, лучше остановить себя, не давать оценку людям.
Как-то какому-то зажравшемуся человеку, который обидел официантку (и был при этом на две головы выше Вас) Вы заехали стулом.
Владимир Шахрин:
Это было в гостинице «Россия». Да, он ещё был депутатом, так скажем, правящей партии, у него значок депутатский был на груди.
Но он в данный момент не был депутатом, он был просто пьяное быдло, которое приставало к девчонке, которая ему не может ответить.
И он просто был в настолько другой весовой категории от меня… Я-то ему сделал культурно замечание, тихо. А он стал в стойку и вроде со мной драться полез. У меня не было шансов.
Это закон улицы, на которой я вырос: бери что попало, черенок от лопаты там, если ты хочешь выиграть. У меня был стул.
Я дал ему стулом по башке и прямой удар в челюсть. А он упал. Вот и вся история, собственно.
Вот удивительно, Вы же росли в достаточно, наверное, непростых условиях. Как Вы сами пишете в своих песнях: «Псы с городских окраин», однако, Вы хамство считаете чуть ли не одним из самых главных качеств, которые Вы не приемлете в человеке. И вот Вы придумали, по-моему, один из первых и расклеивали на автомашинах эти плакаты: «Автохамло»?
Владимир Шахрин:
Да, вот это были маленькие, замечу, не большие во всё стекло, а маленькие такие оранжевые меточки.
Я знаю, что Вы делаете замечания людям, если они выбросят пачку сигарет там, где это не положено. Причём, они шалеют, узнавая, что это замечание им сделал Шахрин.
Владимир Шахрин:
Ну, в этом, я думаю, моей заслуги нет. Это – заслуга моих родителей, моих бабушек-дедушек. Это такая, абсолютно на генетическом уровне… То есть, отец водил нас в походы всевозможные, всё время нам, всегда говорил, что: «Всё, что мы принесли в лес, мы должны унести, обязательно. Поляна, на которой мы были, должна, в худшем случае, остаться в том же состоянии. А, вообще, мы её должны ещё, может быть, прибрать и облагородить». Так было всегда. Мой дед – профессиональный водитель, который всю жизнь работал в «скорой помощи», прошёл войну, плен, концлагеря. Я от него матерного слова ни разу в жизни не слышал, ни разу.
Когда он уже умер, я у бабушки Клавдии Алексеевны спрашивал: «Бабушка, а у нас дед Федя-то, вообще, ругался? Он же – шоферюга!»
А она такая говорит: «Ну, если он мне говорил так: «Клава», – значит, он очень сердится, я понимала всё. Потому что иначе…» То есть, это – как в семье говорили. Вот в семье никто никогда ни на кого не орал, никогда не ругался и я понимал, что иногда слышал, как мой отец в гараже где-то матюгнётся, когда на пол там, на ногу упадёт какой-то тяжёлый предмет. Но при этом он всегда извинялся передо мной, типа там: «Извини, пожалуйста». Но не принято у нас.
И я до сих пор в семье – моя семья от меня не слышала ни одного матерного слова, это точно.
Владимир Владимирович, вот, позвольте такой вопрос: знаете, от человека, который известен, который – известный рок-музыкант, требуется очень многое. Очень часто его просят высказаться по всем поводам и требуют, безусловно, какой-то позиции. Причём, так уж часто получается, что вырываются слова из контекста или просто фраза может быть перевёрнута так, что непонятно, в чью пользу она может быть потом использована. И человек моментально слетает с пьедестала, а ближайшие друзья становятся злейшими врагами. И, так уж сейчас складывается история, что, в общем-то, сильно разделяется общество, порой из-за одной случайно оброненной фразы. Вы думаете о том, что вот иногда проще, наверное, вообще не высказываться?
Владимир Шахрин:
Ну, именно по этой причине у меня нет своих аккаунтов ни в соцсетях, нигде я не сижу.
Я понимаю, что вреда для меня лично, что проблем от этого Интернет-пространства для меня лично будет гораздо больше, чем пользы.
То есть, у нас есть, у группы «Чайф», официальный аккаунт, есть пресс-атташе, кто этим занимается. Если у меня есть желание сказать что-то всем – я звоню ей, говорю, а она это выкладывает от моего имени на этом всём. Самому мне вот в сети высказываться – настолько люди по-разному трактуют некие слова…
Но в интервью же от Вас тянут ответы по поводу Вашей позиции о ситуации в Украине, в Донбассе, о войне в Сирии и потом хотят, безусловно, использовать как флаг эти Ваши высказывания.
Владимир Шахрин:
Да. В интервью там немножко другая история. Я сказал сам точно, скорее всего, не переврали, если телевизионное интервью – люди слышат интонацию, видят. Потому что иногда в Интернете – ну там есть, конечно, какие-то вот эти «смайлики» и «лайки», но интонация не очень понятна, с какой интонацией человек говорит эту информацию. А это важная очень вещь, для меня лично.
Во-вторых, здесь я сказал – ну, даже у Вас на сайте это появится – ну, появятся комментарии.
А я же, не вступаю в эту перебранку, не отвечаю. Поэтому через два дня эта лента съехала с новостями, меня в этой нет – люди уже забыли.
Я знаю, что Вам доставалось неоднократно. Во всяком случае, вот за эту фразу, которую Вы сказали: «Лучшую власть, чем эта, я не видел». Хотя, понятно, я потом даже читал, что целиком фраза выглядела значительно более глубокой и подразумевала то, что всё было за все времена. Но досталось-то Вам прилично?
Владимир Шахрин:
Это – удивительная вещь, что, действительно, если обрезать… Если я, например, говорю, что у меня огромное количество претензий к существующей власти.
Я, вообще, не верю ни в какую идеальную власть, её не существует.
Ни идеального политического строя, ни идеальной государственной модели управления, ни идеального правительства – не существует, вообще. То есть, вот я с этим смирился внутренне. Но потом, в конце, я могу сказать: «Но на моём веку, вот я застал немножко там Хрущёва, Брежнева», – и дальше-дальше загибаю, что: «Но, а лучше-то на моём веку не было». И всё. Если оставить только эту фразу, что я лучше не видел, то всё, как бы, с ног на голову переворачивается.
Вы знаете, есть же много шуток по поводу писать или не писать новые песни. Пусть новые песни те пишут, у которых старые – плохие. Ну вот, как сейчас Вам, пишется?
Владимир Шахрин:
Ну, мы выпустили два года назад альбом полностью новый «Кино, вино и домино» и такой очень удачной вышла пластинка, потому что мы на концертах играем, ну, там 6-7 песен прямо просят люди играть – это очень неплохо для альбома у группы с 30-летним стажем.
Но сейчас Вы сами говорите, что, к примеру, Вам не хочется петь песни «Псы с городских окраин», но я помню, я был совсем юным, только начинал заниматься журналистикой – ни одна программа «Взгляд», особенно, если тема была связана с Афганистаном или со сложной судьбой нового поколения, не обходилась без Ваших песен: «Поплачь о нём, пока он живой» или «Никто не услышит».
А сейчас какие песни Вам хочется петь?
Владимир Шахрин:
Ну, я думаю, что вот, если брать-таки с полярным настроением, наверное, одна из самых серьёзных песен в альбоме и очень хорошо мы в туре её играли в прошлом году, и в Беларуси мы 3 или 4 города в Беларуси проехали с туром «30 лет группы Чайф».
Это «Для себя, для него, для меня».
Это такой, как бы, ну, действительно, моё отношение к тому, что я вижу, что происходит – вот эти, когда начинают ради политической такой возни сносить памятники – или там военным вдруг пересматривать: «Нет, это не герои, там, а эти – оккупанты». Там смотришь, в Европе, там ещё где-то – мальчишкам. А я понимаю, что это – мальчишки, солдаты были. Как ты к ним не относись, им было там по 18-19 лет, им всем жить хотелось, их призвали в армию. Даже, если отбросить там, кто прав, кто виноват – вот к ним-то за что такое отношение? Вот эта песня про это. Для меня – одна из главных песен.
И, если говорить про немножко несерьёзное, рок-н-ролльное отношение – это песня «Про бобра и барабан».
Вот тоже нам очень приятно, что она и в хит-парады везде попала, и что люди просят прямо эту песню играть. Казалось бы, практически детская, забавная песня, но в ней есть смысл – что вот жизнь бобра, увы, коротка, чтобы не заниматься любимым делом. Занимайтесь любимым делом и всё.
Насколько я знаю, из всех пороков, которым может быть привержен рок-н-ролльщик, Вы выбрали то, что можете облизывать крышку от йогуртов, и, в общем-то, даёте фору всем тем, кто считает себя спортсменами или антирок-н-ролльщиками. Вы в отличной форме, всегда будем рады видеть Вас в Минске и большое спасибо Вам за это интервью.
