«Можем около подъезда на пеньках попить чай». Люди и здания Осмоловки (плюс архивные фото)

Осмоловка. Это сейчас здесь скрипят половицы, а в конце 1946 года, когда маленький Коля приехал с родителями в военный городок, в подъезде пахло свежим деревом, а квартиры обживали счастливые новосёлы.

После освобождения Минска проектировать квартал для офицеров штаба Белорусского военного округа поручили Михаилу Осмоловскому. Тогда он возглавлял управление по делам архитектуры при Совете министров БССР. В его честь современные минчане и прозвали живописный район Осмоловкой.

Сергей Харевский, историк архитектуры, искусствовед:
Фактически Михаил Осмоловский не был архитектором, он был землемером и он выбрал 3 типовых проекта – Абрама Данилюка (украинский архитектор) при участии академика архитектуры Ивана Соболевского. Второй проект – Михаила Ручко, также украинец, и Осмоловский. И третий проект – архитектора Михаила Парусникова.

Эти кирпичи делали фактически вручную.

И проекты идентичные, типовые, но, всё-таки, каждый дом на 100% не похож на другой.

Двухэтажки строили пленные немцы и итальянцы. Грузовики с рабочими прибывали до 1951 года. Вокруг всё было обнесено колючей проволокой. Через дорогу – кирпичная пустыня. Возле Оперного – огороды с картошкой. Красный костёл и вокзал, как на ладони.

Николай Протасов, местный житель:
Помню, как проводили здесь электричество, канализации не было. В 1956 году, когда началась холодная война, во дворах построили два бомбоубежища для того, чтобы сохранить этот потенциал – воевавшие офицеры. Вот тот квартал был для творческой интеллигенции: Коммунистическая, Куйбышева и Чичерина.

Сергей Харевский:
Про это побеспокоился тогда уполномоченный по делам искусства при Совете министров БССР Павел Лютарович. Среди интеллигенции этот квартал получил название посёлок Лютеровича. Здесь жили народные, заслуженные художники, целые династии. И до сегодняшних дней в некоторых мансардах работают художники.

Наталья Новодворская, местная жительница:
Все дети не по лестнице, а по перилам спускались.

Наталья Новодворская родилась на Чичерина в середине прошлого века. В её детстве здесь пахло акацией и вишней, офицеры во дворах играли в домино, а сверстники исследовали подвалы. Прямо сюда свозили брикет и дрова, квартиры грели печками. Жили, как в одной коммунальной квартире и не знали, что такое замок. Первомай встречали всем двором, сажали на субботниках деревья, красили забор и вместе ездили на рыбалку.

Наталья Новодворская:
Был у нас такой инициатор – участник войны Котляров, благодаря ему каток – такого я не знаю, если только на чемпионате Европы. Все дети бежали и помогали: кто с метёлкой – разгребали, он через окно выкидывал шланг, заливался каток и мы ждали команды, когда нам разрешат на каток выходить. К нам приходили с площади Победы дети, от цирка, от того места, которое сейчас называется Троицким предместьем, поэтому многие друг друга знали.

Лариса Будинас, местная жительница:
Вот видите: Крупп, 1942 год, и маркировка: рельсы. Вот надо ж было привезти.

Лариса Будинас приехала в Осмоловку в 80-ые и сразу прониклась атмосферой. Интеллигентные соседи пришлись гимнастке по душе. Преподавала в местном хореографическом училище и постепенно облагораживала своё гнездышко.

Квартиры с 3-метровыми потолками и огромными квадратными комнатами – настоящий эксклюзив.

Лариса Будинас:
Стала разбирать подвал, смотрю: какие-то детали, догадалась, что это – печатная машинка. Я её в мешочек собрала, отдала мастеру, сейчас у меня – раритет. А в начале 80-ых по улице Чичерина ходили толпы людей, и, если окна открыты, я слышала немецкую речь. Оказывается, это приезжали дети тех строителей, и их очень интересовало, что от этого городка.

Родной дом на углу Чичерина и Киселёва хозяйка называет намоленным. Одна дорога ведёт к храму Марии Магдалены, другая – к храму искусств, Большому театру. К слову, проводить выходные на балете было доброй традицией. Жёны офицеров наряжались в бархатные платья и отправлялись на променад.

Наталья Новодворская:
Было такое выражение – пойти в город – это пройтись через парк на Ленинский проспект, дойти до «Лакомки», там продавали коктейль.

Это – выход в город. А мы, как будто, здесь – деревня.

Николай Протасов:
Не так давно смотрю: двое мужчин фотографируют. Я подошёл, а они лопочут по-французски. Из Брюсселя. И потом добавляют: «Красиво, а мы и не знали».

Сергей Харевский:
Тут образовался целый уникальный биоценоз из экзотических растений, которые люди разу после войны садили. Дали приют множеству птиц и зверей, тут есть летучие мыши.

Сергей Харевский:
Предусмотрено, что это – такая буферная зона, и тут можно уплотнять, вести некое ограниченное мотивированное строительство, но чтобы не превышало этажности строений и чтобы не контрастировало с характером этой застройки.

Андрей Эзерин, местный житель:
Настолько очевидно, что нужно что-то тёплое, что-то домашнее. За последние два года вложения в Осмоловку начались: это и покраска домов,  многие крыши отремонтировали.

Здесь выросли поколения минчан. Здесь берегут традиции и всё так же собирают по осени богатый яблочный урожай. Это другой Минск, где вас встретят улыбкой в окошке, протянут угощение и поболтают, как со старым знакомым. Гостям здесь всегда рады!

Наталья Новодворская:
Теперь внучата приезжают, им тоже здесь очень нравится, потому что мы с ними можем выйти и около подъезда на пеньках попить из термоса чай.

Сергей Харевский:
В принципе, похожие здания мы найдём и в других районах Минска, и в других городах – в Гродно, в Литве, Латвии, Эстонии. Но нигде не было реализовано такого полного ансамбля.

Через 20 лет этим домам уже будет 100 лет – конечно, это уже большая история.