Легко ли женщине быть художником? И каково это – жить в семье, где у каждого свой мольберт?
Зоя Луцевич – представительница известной династии живописцев, выпускница Дюссельдорфской академии искусств.
Самой удачной работой всегда считает последнюю. Неоднократный участник выставок за рубежом. Но особенно гордится своей персональной выставкой в Нью-Йорке.
В своих работах часто использует подручные материалы. Неравнодушна к технике коллажа. Обожает заниматься оформлением интерьера и расписывать мебель.
Доброе утро, Зоя.
Зоя Луцевич, художник:
Доброе утро.
У нас сегодня такая интересная тема нашлась – это «Моя династия». Я боюсь запутаться во всех ваших родственниках, известных и знаменитых. Вы можете перечислить свою династию, рассказать кто есть кто?
Зоя Луцевич:
Я сейчас перечислю близких родственников, а потом я вам скажу про дальних, что меня вообще просто удивило совершенно бесконечно. Мой дед любимый, Сергей Петрович Катков, который создал вообще всю белорусскую школу живописи, потому что у него учились маленькими детьми, еще до войны, наши профессора, академики, ныне существующие знаменитые художники. Моя мама, Светлана Каткова – лауреат государственной премии, живописец, керамист и так далее. Мой отец, Олег Луцевич – тоже знаменитый педагог. Он преподавал всю жизнь в художественном училище, создал свою систему мировоззрения. Моя крестная мать, мой любимый учитель, друг, вообще мое все – это Зоя Литвинова. Орден почетного легиона Франции в области искусства. Мой дядюшка – работник телевидения и кино, художник. Это искусство. Еще в родственниках у меня есть Янка Купала.
Да, фамилия Луцевич.
Зоя Луцевич:
С одной стороны мы действительно родственники, не совсем близкие, но тем не менее. Самое интересное: у меня же родственник – Казимир Малевич. Вот это открытие меня просто совершенно потрясло. Знаете, всегда: дедушка – Луцевич, бабушка – Малевич. Луцевич был так важен на территории Беларуси, что про Малевича даже никто вообще не вспоминал, не думал. Оказалось, что это тоже мой родственник. Это просто какое-то счастье, что такие люди есть в моей крови. И когда мне говорят, что ты хвастаешься, ты гордишься. Я действительно горжусь, но я не хвастаюсь, потому что мне кажется, что если бы эти великие люди встретились бы с нашей семьей теперешней, они бы стали с нами скорее дружить и общаться, чем нет.
Но вот эти страницы биографии вам ведь не сразу открылись?
Зоя Луцевич:
Конечно, нет.
Про Малевича когда узнали?
Зоя Луцевич:
Честно говоря, я сама не занимаюсь своим древом. Но в нашем роду есть люди, которые очень интересуются. Я знаю, что во мне есть, например, польские, еврейские, русские, белорусские, даже китайские крови.
Расскажите, может быть, что-нибудь о заказчиках.
Зоя Луцевич:
Да, заказчики у меня прикольные бывают. Такие смешные эпизоды, когда приходят очень гламурные девушки, я для них – чудовище. Это красавица и чудовище, потому что если меня застать в рабочем состоянии, то я похожа скорее на строителя, нежели на художника. Только каски не хватает. Люди приходят, начинают рассказывать, что им надо, какие у них дома, какая красота, так это все здорово. Потом я это все выслушиваю и говорю: «Девушка, так вы вообще не туда пришли. Я даже показывать вам ничего не хочу. Почему? Во-первых, вам это не нужно». И, не пытаясь оскорбить человека, я говорю: «Вам нужен другой художник, потому что у вас другой стиль». И я смотрю, как вот эта маска, которую на себя человек одел, просто уходит, человек становится из гламурного нормальным, искренним, естественным. И в итоге мы решаем, что кое-что из того, что я делаю, очень даже могло бы подойти. Например, в детскую комнату. Для начала. Чтобы мужа не напугать, чтобы никого не напугать.
А самая веселая история была, когда пришел очень богатый человек, ему срочно нужно было купить картину. Три часа мы все смотрели. В итоге он сел, отдышался и сказал: «Господи, ну, не глупая же ты баба. Но почему же так плохо рисуешь и такие дурацкие у тебя картины?» Я говорю: «Какового художника вы любите? «Айвазовского». «Знаете, ли вы Пикассо? «Да, знаю». «А вы знаете, что Пикассо дороже Айвазовского?» «Нет». «Так вот знайте. Теперь вы понимаете, почему я рисую такие плохие картины». «Понял, уважаю». То есть по-пацански я ему тоже объяснила.
На самом деле это очень приятно, когда ты находишь понимание. Очень много понимания я нахожу с итальянцами. Когда итальянцы приходят (и, кстати, у русских, у славян с итальянцами очень много общего: в манере поведения, в темпераменте, в каких-то пристрастиях), они себя чувствуют очень даже хорошо. И часто богатые люди находят себе какую-нибудь малюсенькую у меня табуреточку, усаживаются в позе мыслителя и говорят: «Вот здесь бы я хотел жить. Навсегда остаться. И не надо мне этот бизнес, ничего не надо. Мне здесь нравится». Это меня очень радует.
Вот вы говорите о том, что иногда срываете маски с людей. А как вообще эту нормальность, по-нашему, воспитать, может быть, в детях? Что мы должны делать для того, чтобы понимать, видеть, чувствовать искусство?
Зоя Луцевич:
Вообще, честно сказать, я считаю обязательным, если есть возможность, нужно ребенка отправлять поучиться за границу. Это точно, это 100%. Когда люди задают вопрос «отправлять или нет», я считаю, что обязательно отправлять. Потом, если вы сами где-то путешествуете, берите с собой ваших детей, сходите в музей. Вы увидите, как много маленьких детей сидят на полу в музеях (кто-то рисует, кто-то в носу ковыряется – совершенно не важно). И рассказывают доступным языком, детским, что вот это тоже хорошая картина, хотя не понятно, что на ней изображено. И вот эта картина не хуже, где понятно, что изображено. И еще, знаете, когда дети начинают рисовать на обоях, родители впадают в панику и начинается: «Какой ужас! Это же столько денег потрачено!» У меня подружка упала в обморок, когда ее ребенок на новый паркет разлил бутылку зеленки. Серьезно, упала в обморок. Что бы сделала я? Я бы это пятно чуть-чуть размазала, взяла бы краску и нарисовала бы там птицу, рыбу, цветок или все, что угодно. Это так мелочно, это так глупо. Если ваш ребенок рисует на стене, может быть, он станет каким-нибудь великим монументалистом и заработаем вам, родители дорогие, кучу денег. Не надо относиться к ним как к вредителям. Дети – это не вредители, а цветы жизни.
Легко ли было в династии выработать свой стиль, собственный? Не было какого-то протеста со стороны?
Зоя Луцевич:
Это очень трудно, потому что я это очень люблю – то, что делают мои родители, очень люблю. Я это очень понимаю, я могу это сделать на 3-15. То есть настолько я знаю, как это делается. Я понимаю, насколько неверно и глупо было бы просто идти по этому легкому пути. И менять себя очень тяжело, но это здорово, когда тебе наконец говорят, что ты не похож на своих родителей. Я думаю, об этом знают какие-нибудь актерские династии, какие-то другие, что ты сделал что-то свое – это такая награда. Дороже золота.
Похвала от родителей пришла сразу?
Зоя Луцевич:
Да, меня хвалили, любили. Я вообще такое любимое дитя. Всегда была любима, было хорошо в семье. И из-за этого у меня были проблемы с обществом. Потому что в обществе меня не любили.
Мне кажется, при таком большом количестве родственников великих, неужели вам не хотелось, может быть, собрать все это вместе, создать свою галерею? Или вы хотите остаться живописцем только?
Зоя Луцевич:
Честно говоря, я мечтаю создать галерею. Она у меня уже была. Я участвовала как арт-директор во многих галерейных проектах. Я очень хочу создать галерею не для себя, не для своей семьи (говорю совершенно честно и искренне), а для других художников, которых никто не знает, никто никогда не видел. Они такие талантливые, они такие умные, они такие нужные. Чтобы выставлять своих, грубо говоря, друзей, коллег по счастью и несчастью. В основном это должны быть белорусские художники, потому что нам всегда не хватает мест. Если бы я была, может быть, россиянкой, живущей здесь, я бы расширила свой кругозор. Я просто изнутри знаю, как нелегко живет белорусский художник, которого мало где показывают, и нет места для того, чтобы вывесить его картины, скульптуры. Поэтому я бы эту галерею сделала для своих друзей. И чтобы их друзья приводили своих друзей. У нас была бы замечательное, веселое, классное место.
Галерея от Зои Луцевич – это все-таки такое классическое помещение или это наоборот нечто новое?
Зоя Луцевич:
Это было бы очень разное, потому что даже у меня на руке два кольца. Одно – золотое, другое – простое. И совершенно невозможно понять, где золотое, а где простое. Поэтому и в искусстве нужно делать все так по-разному. Главное, чтобы это было настоящее, чтобы это было верное, чтобы была не подделка под искусство, а именно настоящее, настоящее искусство. И это можно определять.